Семь невест. Рыжая для Серого (СИ) - Ом Виктория

  Было ясно по напряжённой позе, что он ждёт, когда я уберу ступню, чтобы рассмотреть выпавший из его кармана предмет, а сам Люк в этот момент схватит его и спрячет подальше от моих глаз. Хмыкнула себе под нос. Ищи дурочку в другом месте. Осторожно опустилась на корточки, не сдвинув правую ногу с добычи, и взглянула в лицо Люка.

  - Итак, посмотрим, что пытался скрыть плохой  волк от своей госпожи, - усмехнулась я, предвкушая раскрыть тайну.

  Медленно приподняла и отодвинула мысок, а рукой подлезла и забрала крупную монету. Присмотрелась к вещице, разворачивая к свету, что лился из окон гостевого дома.

  - Лю-ю-юк, - шокировано выдохнула я. - Ты украл медальон?! - полувопросительно воскликнула, перейдя на громкий шёпот. Кричать в голос поостереглась, еще не забыв про шастающих поблизости зверолюдов.

  - Я подумал... - промямлил тот, повесив голову и плотно прижав уши.

  - Что ты думал?! - яростно шептала я. - Что эти  побрякушки работают?

  - Да, - буркнул он, отвернув от меня лицо.

  - Нет, ты смотри мне в глаза, - настояла я, схватив его голову пальцами за колючий подбородок и  резким движением развернув обратно.

  Люк искоса бросал взгляд на меня и быстро отводил глаза.

  - Что? Стыдно? - Убрала руку от его лица, понимая, что ругать его, как нашкодившего щенка бесполезно.

  Люк, конечно, не животное, по глаза которого видно, что он всё понимает, но ничего не может поделать со своей натурой: хотелось сгрызть домашнюю обувь — сгрыз! Захотелось то, что ест хозяин — слямзил прямо с тарелки, пока тот отвлёкся на секундочку! В общем, сделает, а потом стыдно, хоть вой. Но какое-то время спустя обязательно всё повторит, потому что слишком велико искушение перед ароматной хрустящей курочкой или не менее хрустящей и ароматной обувью.

  - Теперь надо это вернуть, - сокрушённо вздохнула и разогнула затёкшие в полуприседе ноги.

  Люк выпрямился, совершенно не пугая своей грозной фигурой.

  - После такого и думать забудь про какое-либо  вознаграждение, - выплюнула с обидой за свою слишком добрую натуру. Никаких больше демонстраций из жалости или благодарности за помощь и моральную  поддержку. Нет, нет, и еще раз нет.

  Как теперь выкинуть этот постыдный эпизод из своей головы. Тряхнула волосами, сжав в ладони разогревшийся метал амулета. Провела пальцем по чеканке, убеждаясь, что на этом медальоне изображен волк, его голова. 

  - Держи, - сунула раскрытую ладонь под нос Люка. - Спрячь и при первой же возможности верни на место. Какая бы это супер-пупер штуковина не была, чужое брать нельзя. Чужое добро не поможет построить своё счастье.

  Люк, едва коснувшись пальцами моей ладони, забрал амулет.

  Оставшееся время мы провели в молчании: я дулась на волка, а волк, видимо, сам на себя. Отужинав, скрылась в своей комнате и не выходила до самого утра, пока не принесли завтрак и отремонтированную одежду, о чём сообщил Люк.

  По его грустной мордашке читалось сожаление. Но я не спешила прощать странного зверолюда за его желание помочь мне. Какой ему с этого толк?.. Умрет, если не узнает, как выглядит бесхвостая попа? Вот что-то сомневаюсь, что дело в этом.

19 Дом для жертв

  После завтрака, нарядившись в самую удобную одежду — джинсы и футболку, и одев лёгкие кеды, спустилась вниз, где меня уже заждался Люк и присланный мэром зверолюд. Большой и неповоротливый носорог (не удержалась и уточнила его принадлежность у волка) шёл впереди, указывая короткий путь от гостевого домика к утрамбованной песком дороге. Заняв места в предложенном автомобиле, нас с Люком повезли на обещанный тренинг к организатору особого светского мероприятия.

  Поджилки тряслись, когда я начинала думать о возможных ситуациях на глазах большого числа зверолюдов. Успокаивало повторение одной фразы «Немного перетерпеть, а там уже и домой можно». Так моя бабушка любила говорить, когда она была вынуждена участвовать в долгих и нудных собраниях домовладельцев, где поднимались одни и те же вопросы, предлагая решения, но расходились, так и не находя активистов, готовых побегать по инстанциям. Чесать языками все любят, а вот пойти и сделать — это уже особый дар, которым овладевают не все смертные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  Следить за дорогой мешал усевшийся рядом со мной Люк. Я всё еще дулась на его выходку. Воровство поощрять я не намерена. Но если бы передо мной оказался тот самый осколок, взяла не задумываясь. Обстановка и в правду стала накаляться. В любой момент могли прийти и разобраться со лже-ведьмой. Даже думать об этом не хотелось, но мысли всё время возвращались к отложенным сценариям конца сладкой жизни, где с завидно частотой встречались языки пламени и призывы «сжечь ведьму!».

  Тихонько толкнула коленкой Люка, приняв отрешённый вид. Тот посмотрел на меня и забавно зашевелил ушами, пытаясь разгадать случившееся. Пришлось притвориться, что жутко чешется нос, чтобы прикрыть предательскую улыбку. Похоже, долго злиться на мужчину с собачьими ушками так же сложно, как и на полноценного пса. Поискала взглядом волчий хвост, но тот был убран подальше от меня, а так захотелось увидеть, как он им радостно машет. Хотя с чего? Надо сначала его порадовать, а потом уже снимать показания хвоста: порадовало ли, и на сколько?

  Идея засела в голове, отвлекая от тяжёлых мыслей. Всё-таки любовь творит чудеса, даже если испытываешь её к животным. А в данном случае — к их особо умилительным чертам. Не могла вспомнить ни одного пса, который бы сдержал радостный порыв и не выразил его интенсивным вилянием хвоста. А то же самое у человека, то есть у зверолюда должно смотреться уморительно. Едва сдержала улыбку, предвкушая провести разговор с Люком, по итогу которого он останется доволен, как слон. Слон с пропеллером пониже спины.

  Наконец нас привезли на очередную закрытую территорию, но значительно меньшего размера, чем у мэра, что совершенно не странно. Высадили прямо у крылечка в двухэтажный дом, на ступеньках которого стояла статная дама. Иначе и не скажешь. Люк, опережая мои мысли, шепнул, что это овца.

  Я с любопытством пробежалась взглядом по женщине. Блестящие серебром волосы маленькими завитушками покрывали её голову. Уши большими локаторами торчали в разные стороны, иногда приподнимаясь. Но казалось, что они такие тяжёлые, что шевелить ими данной зверолюдке в летах давалось с трудом. Но самое примечательное во встречающей была её фигура — высокая и тонкая, словно струна, облачённая в черный, плотно прилегающий к телу комбинезон. Чопорный образ немного портили пухлые губы, особенно нижняя. Словно пчела ужалила её туда, вот и раздуло. Или тут практикуют нечто похожее на уколы ботекса?..

  Но выяснить этот момент у Люка не было возможности, женщина представилась госпожой Рамбулье* и сообщила следующее: это здание — пансионат для девушек, которых привозят с праздников урожая. Здесь они живут, обучаются всему необходимому, а госпожа Рамбулье и две другие травоядные бабушки, не считая охраны, присматривают за девушками, выполняя роли наставников. Сегодня в их пансионате полным ходом шла подготовка к завершающему вечеру всех праздников урожая, к которому готовили новеньких девушек, а заодно и меня.

  Неуютно стало после такой информации. Меня словно под одну гребёнку с жертвенными зверолюдами причесали. Так и хотелось топнуть ногой и потребовать разъяснений: почему мне, великой и ужасной, не устроили отдельный урок. Подозрительное неуважение.

  В просторном зале, куда нас с Люком привела госпожа овца, ситуация немного разъяснилась — девушек обучали танцам, проговаривая правила поведения в приличном обществе: козе, антилопе и крольчихе велели не жевать без остановки и забыть смотреть в сторону еды, а то не остановятся; последней еще приказали не трястись от страха, что только усилило дрожь у запуганной малышки Акации. Кошечек буквально дёргали за хвосты, чтобы те не совали их под нос приличных зверолюдов. Мне же замечаний делать не стали. Возможно, побоялись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})