Любовь, обман и бриллианты. - Сергей Витальев

что отделался от твоей сестры, наслушался от вас обеих чёрт-те чего и не знаю, что правда, а что враньё. Я скитаюсь непонятно где, попадаю в руки неизвестно кого, и, в конце концов, я хочу домой! – снова повернул я в сторону метро.

– Саша! Да подожди же ты! – уцепилась Ольга за мой рукав и пошла рядом. – Я просто не хочу сейчас встречаться со Светкой. Давай пойдём куда-нибудь в другое место.

– Я хочу домой.

– Я боюсь, вдруг там опять те мерзавцы. Ты же сам говорил, что видел их сегодня.

Я полез в карман за жетоном, но тот – чтоб его черти взяли – куда-то подевался. Пока я шарил по карманам, Ольга, покопавшись в сумочке, извлекла оттуда пару, один протянула мне, а второй опустила в турникет, из чего я сделал вывод, что она тоже собралась куда-то ехать.

– Ну а вдруг, мы их снова встретим? – ступив на эскалатор, она вцепилась в мой рукав.

– Очень хорошо. Мне надоело от них бегать. Расставим, наконец, все точки над "i".

– Что же ты сделаешь? – проворковала она мягким голоском.

– Не знаю… Пойду напролом… Я хочу домой… Дуглас хотел домой, и попал домой. И я попаду домой.

– Какой ещё Дуглас? – посмотрела она на меня с удивлением и подозрением.

– Которого зовут Майклом.

Ольга молчала минут пятнадцать. А может, и двадцать. Лишь когда мы проехали "Бауманскую", она вопросительно посмотрела на меня и тихонько спросила:

– Мы едем к тебе?

– Я еду к себе. – Я удивлённо посмотрел на Ольгу: только теперь до меня дошло, что она почему-то решила, что когда я говорил, что хочу домой, то подразумевал её квартиру.

Почти всю дорогу до моего дома мы молчали. Лишь изредка Ольга задавала вопросы, но я их игнорировал.

Раздевшись в прихожей, мы прошли на кухню, и я предложил Ольге перекусить чего-нибудь, если она голодна. Поставив чайник на плиту и заглянув в холодильник, я убедился, что "чего-нибудь" почти не осталось. Ольга же, закуривая, сказала, что есть не хочет, но от кофе не откажется.

– Я тоже не хочу есть – поужинал с твоей сестрой. Курица была нестарая и довольно вкусно приготовлена. Жаль, что ты не пришла раньше – тебе бы тоже достался маленький кусочек.

– Ты ужинал со Светкой? Зачем ты к ней пошёл? Что она тебе сказала? – Ольга посмотрела на меня с подозрением и каким-то замешательством, на которое я и рассчитывал.

– Много чего. Например, она сказала, что это ты хочешь увезти драгоценности за границу, что это не у неё немец-жених, а у тебя. Сказала, что ты хочешь жить у синего моря. Что специально спрятала шкатулку от тебя, чтобы ты её не увезла и не продала, а в понедельник она положит её в банковский сейф. – Последнее было правдой – Светлана за ужином поделилась со мной такой идеей.

Во время своей обвинительной речи я внимательно смотрел на Ольгу, ожидая её реакции на мои слова. Но никакой реакции не последовало. Не произошло ни бурного взрыва негодования, ни истерики, ни плача раскаявшегося грешника. Ольга просто улыбнулась какой-то, я бы сказал, стервозной улыбочкой, которую я и раньше замечал, но определение смог дать только сейчас. И вот, улыбаясь этой самой стервозной улыбочкой, она тихо, чуть слышно, спросила:

– А что ещё она тебе сказала?

Я встал и открыл форточку. Не ожидая такой реакции, я растерянно, уже без напора общественного обвинителя, закуривая, ответил:

– Она сказала, что отбила у тебя жениха по имени Эдуард, и поэтому ты на неё злишься. Что ты живёшь в квартире своего пятидесятилетнего любовника, у которого из-за тебя нищенствовали дети.

Ольга встала, подошла ко мне, обняла и заглянула в глаза своими огромными, синими, смеющимися глазищами.

– И ты ей веришь? – спросила она вкрадчиво.

– Не смотри на меня так.

– Как? – не переставала она улыбаться.

– Вот так… Не знаю… Вы мне обе врёте или чего-то не договариваете, – повернул я голову к окну, стараясь разглядеть, что там происходит на улице.

Ольга развернула мою голову к себе, отобрала сигарету и выбросила её в открытую форточку.

– Смотри мне в глаза. Зачем ты пошёл к ней?

– Она позвала. Просила защитить от уголовников.

– Почему она тебя позвала?

– Потому что один раз я уже спас ей жизнь.

– Когда это?

– Вчера. Когда вывел её из леса и не дал растерзать диким зверям.

– Что вы делали в лесу и как туда попали?

– Скрывались от преследователей.

– Каких ещё преследователей?

– Которые схватили нас в твоей квартире и увезли в своё убежище.

– А что она делала в моей квартире?

– Пришла поговорить.

– Зачем ты её пустил в моё отсутствие? Я разве разрешала тебе это делать?

– Она твоя сестра. И потом, я думал, что это опять ты в парике.

– Что было потом?

– Ничего, – попытался я снова посмотреть в окно, но мерзавка, схватив меня за волосы, вновь развернула к себе мою бедную голову.

– Я же тебе сказала смотреть мне в глаза. Почему вы не поднимали трубку? Чем вы занимались?

– Мы ужинали, а Света почему-то не захотела взять трубку.

– Света? Она для тебя уже Света? – пребольно ущипнула меня эта несносная девица. – Почему это она не хотела брать трубку?

– Не знаю. Спроси у неё об этом сама.

– Ты спал с ней?

– Я спал у неё, точнее, у вас, но не с ней.

– Не ври.

– Хорошо. Я спал с ней. У нас была фантастическая ночь.

– Мерзавец. Я не верю тебе. – Сказала девица удовлетворённо, отпустила мою голову, отлипла от меня и уселась на моё место у окна. – Налей мне кофе! – потребовала она.

Чайник у нас уже давно кипел, и я выполнил её приказ. Отпивая горячий кофе, Ольга деловито спросила:

– Она тебе сказала, где прячет шкатулку?

– Я не спрашивал. – Я налил себе горячего чаю и уселся напротив нахалки.

– Почему не спрашивал?

– Потому что это не моё дело.

Я почувствовал, как чья-то нога под столом стала тереться о мою ногу.

– Это моё дело. А ты со мной её ищешь.

– Я её не ищу. И не собираюсь участвовать в ваших авантюрах, – отодвинулся я.

– А если я тебя попрошу? – снова нашла меня чья-то назойливая нога.

– Всё равно. Мне некогда. У меня работа стоит и деньги уже на исходе.

– Деньги не проблема.

– Я уже слышал, что ты богатая, – решил я не отодвигать больше ногу, посчитав это бессмысленным занятием.

– Да. И я нанимаю тебя в свои помощники.

– Я не продаюсь. Найми Эдуарда.

Ольга улыбнулась и вкрадчиво сказала:

– Зачем? Пусть его Света