Наполеон. Страсти по императору - Андрей Иванов

В конце мая капитулировала крепость Данциг, которую защищали пруссаки с помощью русских. 14 июня французская и русская армии сошлись у Фридланда, на берегу реки Алле. В начале сражения французы имели на поле боя лишь корпус маршала Ланна. Значительные силы русских переправились через реку Алле и атаковали неприятеля. Ланн понял, что можно навязать противнику решающую битву. На несколько часов он сковал русские войска.

Главнокомандующий Беннигсен совершил роковую ошибку и переправил на западный берег Алле почти всю армию. Подошел Наполеон с основными силами, следом французы атаковали и прижали противника к реке. При отступлении на восточный берег Алле русская армия понесла огромные потери.

Это поражение вынудило царя решиться на переговоры с Наполеоном. Нелегко было сделать первый шаг. Александр видел, что армия деморализована. Барклай-де-Толли считал возможным продолжать кампанию и говорил о том, что неприятеля можно заманить вглубь страны. Другие генералы пали духом, а командующий гвардией великий князь Константин заявил царю: «Государь, если вы не хотите заключить мира с Францией, ну что же! Дайте заряженный пистолет каждому из ваших солдат и скомандуйте им пустить себе пулю в лоб; вы получите тот же самый результат, который вам даст новая и последняя битва. Она неизбежно откроет настежь ворота в вашу империю испытанным в боях и всегда победоносным французским войскам»{99}.

Великого князя поддержали министры — даже враждебно относившиеся к Франции. В этих обстоятельствах Александр забыл все клятвы и принципы, еще вчера казавшиеся нерушимыми.

Начались встречи представителей двух стран, и было подписано перемирие. Бертье, а затем Наполеон общались с посланцами царя. Император французов предлагал Александру личное свидание перед Аустерлицким сражением, но царь не пошел ему навстречу. Теперь инициативу взял российский государь. Его письменные инструкции гласили: «Союз России с Францией всегда был предметом моих желаний… Совсем новая политическая система должна заменить ту, которая существовала до сих пор; я льщу себя надеждой, что мы легко сговоримся с императором Наполеоном, лишь бы мы вели переговоры без посредников»{100}.

Жестокая реальность военного поражения заставила Александра поменять приоритеты внешней политики и начать строительство «новой политической системы», главным содержанием которой станет союз России с Францией. Он должен будет отказаться от сотрудничества с Англией, и последствия этой радикальной перемены поистине непредсказуемы.

Наполеон готовился к встрече с царем, которую решили провести на следующий день. Он получил два пакета и начал знакомиться с депешами. Прочитав сообщения из первого пакета, император увидел, что Австрия никогда не хотела вести серьезные переговоры с Францией. Во втором пакете было сообщение о политическом перевороте в Константинополе: янычары свергли с престола и зарезали султана Селима III. На самом деле султан был жив, но вести и без того были дурными. Турция погрузилась в хаос, и невозможно было делать серьезную ставку на такое государство.

Потребности политики и неудачи дипломатии побудили Наполеона пойти на союз с Россией. Этот союз не одобрит Талейран, чья австрийская система пока работать не может. Этот союз не поймут турки, начавшие войну с Россией в угоду Наполеону: теперь французский друг их предает. Этот союз вызовет разочарование многих поляков, питавших надежды на возрождение отчизны.

Наполеон продолжал свою игру и просчитывал комбинации. Может быть, Россия просто желает потянуть время и консолидировать силы после проигранной битвы? Он приказал своему посланнику в Константинополе войти в сношения с новым турецким правительством и подготовил сценарий на случай неудачи переговоров с царем. «Если по прошествии месяца, — инструктировал посланника император, — я замечу, что не хотят добросовестно вести переговоров, я перейду Неман, и мой союз с великим визирем будет быстро заключен»{101}.

Круг замкнулся. Не получилось с Павлом I — получится с его сыном. Наполеон желал обрести твердую почву под ногами, закончить походную жизнь и вернуться к своим подданным, которые устали от тревог и жаждали мира и покоя.

Он вел войны нового типа, войны до полной победы. Республиканские армии не вошли ни в одну из столиц великих держав, а Наполеон покорил Вену и Берлин и заставил государей в ужасе бежать перед ним. Он слишком далеко зашел и должен был взять паузу. Если мир с Россией будет заключен, это станет триумфом, которого не знала история. Наполеон решил, что он не предстанет перед Александром победителем, унижающим достоинство побежденного пусть даже в мелочах: этим можно все испортить. Стороны поведут диалог на равных.

25 июня 1807 года состоялась первая встреча императоров России и Франции. Посередине реки Неман, на двух рядом поставленных барках, был установлен плот. На нем был выстроен меблированный дом из двух комнат: одна для совещаний императоров, другая — для их свит.

Наполеон прибыл на плот первым и принял царя. Александр I приблизился к Наполеону, и императоры обнялись. Началась дружеская беседа. Александр проявил заботу о своем прусском союзнике и просил Наполеона подписать перемирие с Пруссией без передачи крепостей. Когда этот вопрос был улажен, императоры приступили к переговорам.

Наполеон предложил царю поселиться в Тильзите: в его распоряжение будет отдан целый квартал города, он может прибыть с гвардией и чувствовать себя как дома. Александр принял предложение.

Императоры наметили путь к цели. Они коротко затронули все спорные вопросы и сделали вывод о том, что соглашение может быть достигнуто.

Решившись на встречу, Александр должен был заранее смириться с тем, что перемены на политической карте Европы не будут предметом дискуссий. Он задал два ключевых вопроса Наполеону и получил ответы. Император французов заявил, что не желает разрушения Пруссии и восстановления Польши. Наполеон требовал реального содействия против Англии и, в случае необходимости, войны с ней. Александр соглашался на это и искренне хотел ограничить влияние Англии на морях и океанах. Он готов был продолжить политику противодействия британской гегемонии и равенства морских сил, начатую Екатериной И. В ответ на это Наполеон обещал России большие перспективы на Востоке. Эти обещания не были конкретными, как и его авансы, выданные полякам, но и в том и в другом случае Наполеон использовал все свое обаяние и оставил у слушателей его речей впечатление реальности смелых проектов.

На следующий день состоялась вторая встреча, на которую был приглашен король Пруссии. Он не обладал манерами светского человека, был неловок и угрюм. Наполеон с его гибким и стремительным умом не мог долго терпеть тяжести и медлительности короля, который заикался и смотрел куда-то вниз. Император французов даже не пытался изображать любезность, которую считал в данном случае неуместной. Он намекнул на условия мира и в оскорбительной манере принялся делать выговоры и давать советы королю. Он напомнил о своем требовании увольнения первого министра Прусского королевства. Фридрих Вильгельм возражал, однако Наполеон не принял его доводы во внимание. Расстались холодно. Король слышал, как два его партнера по переговорам назначают друг другу вечернее свидание.

Наполеон устраивал в честь царя смотры французской армии. Маршалы командовали своими корпусами. Александр очень любил маневры, а великий князь Константин с согласия царя попросил Наполеона дать ему одного из тамбурмажоров. Он хотел, чтобы французский инструктор обучил русских движениям, которые тот делал своим жезлом. Мундиры французских солдат, их выправка, дисциплина и энергия восхищали Александра, и он не скупился на похвалу.

На одном из таких смотров Наполеону подали дипломатические депеши, и он разыграл спектакль. Прочитав сообщения, император воскликнул: «Вот решение Божественного Промысла, которое говорит мне, что Турецкая империя не может долее существовать!»{102}

Он протянул царю депеши от посланника в Константинополе, в которых были изложены подробности государственного переворота. Наполеон заявил, что падение Селима III освобождает его от всяких связей с Турцией и успокаивает его совесть. Настало время реализации совместных с Александром планов относительно Турецкой империи.

В следующие дни он много говорил о Востоке. Завоевание Турецкой империи, считал Наполеон, будет делом гуманным и просвещенным. Присутствие турок в Европе — темное пятно на светлом фоне обновленного континента. Он перенесся мыслью на Балканы и Пелопоннес и заговорил о возрождении Греции — колыбели европейского человечества. Александр внимал с восхищением и видел, как Наполеон будто дает новую жизнь греческому проекту Екатерины Великой. Однако император французов не пошел слишком далеко: он не хотел немедленно приступить к опасному делу дележа Турецкой империи, но планировал лишь сузить ее, потеснить и прижать к Азии. Императоры смотрели на карту, и Наполеон показал пальцем, что он имел в виду: Россия должна получить Молдавию и Валахию. Это была давняя мечта Екатерины II, и Александр был удовлетворен. Договорились в ближайшее время начать мирные переговоры между Россией и Портой при посредничестве Франции.