Сила вечной любви (ЛП) - Коррин Джексон

Ашеру, Люси и мне удалось попасть на ночной рейс в Чикаго. Это было не так-то просто,

потому что мы постоянно прятались и боялись, что нас поймают люди Франка. Мы никого не

заметили в аэропорту, но сама мысль о том, что они преследовали нас, обеспечила нам

бессонную ночь. Последствия этой ночи выражались у нас в помятой одежде и в виде темных

кругов под глазами. Я надеялась, что за ночь состояние моей мачехи улучшится, однако мрачный

ответ Лотти уничтожил во мне эту надежду.

- О боже,- сказала Люси.

Она схватила руку Ашера, и я сказала себе, что это хорошо. Ей нужен кто-то, кто мог

утешить ее, а Ашер, за последние месяцы, стал ей кем-то вроде брата. Странно, как кризисы

сплачивают одних людей и разъединяют других. Во время полета, они хоть и не исключили меня

совсем из своего разговора, но и не общались со мной много. Больше всего мне хотелось

забраться в какую-нибудь дыру и замуровать ее за собой, но в данный момент, это невозможно.

Поэтому я сосредоточилась на том, чтобы делать шаг за шагом и не забывать дышать, надеясь,

как-нибудь пережить все это.

В лифте, Лотти бросила удивленный взгляд на переплетённые руки Люси и Ашера и

порядочное расстояние между мной и ими. Ашер однозначно ничего ей не сказал. Я уставилась

на свои ноги, избегая тем самым ее вопросительного взгляда и одновременно называя себя

трусихой.

- Нам сюда,- сказала она, когда двери лифта открылись.

Мы вышли из лифта на этаже, где находилась реанимация. Я ощутила запахи больных

людей и химикалий, которые использовались для уборки, еще чуть-чуть и у меня начнётся

паническая атака. Я никак не могла подавить в себе желание убежать. До сих пор, посещение

больницы, не приводило ни к чему хорошему. Пока я плелась за остальными, на меня

нахлынули воспоминания, которые я судорожно пыталась прогнать. Сегодня нет места для

воспоминаний о маме! Я не хотела вспоминать о том, как она умерла от похожего ранения,

которое получила Лаура.

Лотти показала нам пустую комнату ожидания и пошла искать медсестру. Мы сняли наши

зимние пальто, и так и остались стоять, молча и со смущенным видом, до тех пор, пока она не

вернулась с врачом Лауры, средних лет японцем, с успокаивающим баритоном. Доктор Окада

рассказал нам о состоянии моей мачехи, применив при этом множество профессиональных,

медицинских терминов.

- Я ничего не понимаю,- беспомощно сказала Люси. - Что все это означает?

- Мне очень жаль,- сказал доктор Окада. - Ее сердце слабеет, а трансплантацию она не

выдержит. Боюсь, что это только вопрос времени. Может быть один день, а может и того

меньше.

У Люси земля ушла из-под ног. Она навалилась на меня, сотрясаемая рыданиями. Ее слезы

намочили мою футболку, я успокаивающе гладила ее по спине. В это же время, я почувствовала,

что сама отключилась. Отключила все системы. Боль унеслась прочь, и на меня навалилась моя

старая спутница - апатия. Мне снова предстояло взять все в свои руки, как я делала все эти годы,

заботясь о матери. Нужно будет обсудить подробности, составить планы и не спускать глаз с

сестры. Вся ответственность лежит на мне, потому что никого другого нет.

Ашер прикоснулся к моей руке, а я посмотрела сквозь него. В моих планах на сегодняшний

день, его не было. Я не могла заниматься еще и им. Он сглотнул и убрал руку.

- Вы можете пойти к ней. По очереди,- сказал врач, и вскоре ушел.

47

Коррин Джексон – Прикосновение: Сила вечной любви

Corrine Jackson – Ignited (Die Macht der ewigen Liebe)

(Похитители чувств #3 / Sense Thieves #3)

Люси продолжала всхлипывать, но уже тише. Дрожа, она оперлась на меня, икая и потея,

как взвинченный ребенок. Я немного отстранилась, и увидела, какие у нее красные глаза и

шокированное выражение лица.

- Люси, хочешь пойти к ней первой?

Она кивнула.

- Пойдем,- неожиданно мягко и дружелюбно сказала Лотти. - Я покажу тебе, где она лежит.

Она бросила на меня сочувствующий взгляд, после чего я вспомнила, что она в один день

потеряла и родителей и брата. Она взяла Люси за руку и увела ее, оставив меня наедине с

Ашером. Я отошла от него и села в голубое кресло. Стены комнаты были покрыты веселыми

полосатыми обоями, а передо мной, висело типичное для больниц полотно, на котором

изображены яркие цветы. Неужели кто-то всерьез думал, что такая картина может утешить,

когда ты думаешь только о том, что твой родной человек, никогда не выйдет из больницы и не

вернется к жизни? Идиоты!

- Реми?

Ашер повторял мое имя, пока я не посмотрела в его сторону.

- Все в порядке?

Наверняка, он прочитал мои мысли, поэтому лгать не имело смысла.

- Моя мачеха при смерти, потому что я, это я. Нет, Ашер, совсем не в порядке.

Несмотря на всю резкость моих слов, они прозвучали без эмоций. Он замолчал, чему я

была рада. В тишине было проще погрузиться в пустоту. Вскоре пришла Люси, судя по лицу, все

еще в состоянии шока. Она нашла себе стул рядом с Ашером.

Я встала, чтобы пойти за Лотти, и вздрогнула, когда Ашер дотронулся до моей руки.

- Будь осторожна. Я знаю, она твоя мама, но... береги себя.

Я сделала шаг назад, так что он вынужден был опустить руку, и вышла из комнаты.

Немного пройдя по коридору, Лотти остановилась возле одной из дверей. Я прошла мимо

нее, после чего дверь закрылась. Вот мы и остались одни: я, моя мачеха и неестественные звуки

аппаратов, поддерживающих ее жизнь. Я понимала, что это Лаура, но в действительности

видела свою мать. В моей голове лицо Лауры, сменилось на увядшие черты лица Анны, старые

ушибы, окрасившие ее челюсть в темный цвет, и очевидный ужас в глазах.

Он будет преследовать тебя, предупреждала меня Анна. Он все знает. Во всём виновата я.

Ее последние слова были одновременно и исповедью и предупреждением: мой отчим

будет посягать на мою жизнь! Она умерла, а я была не в силах что-то предпринять.

Черт возьми!

Я ущипнула себя за руку, чтобы не потеряться в воспоминаниях.

- Нет,- прошептала я. - Это Лаура, а не Анна!

Я нерешительно подошла к кровати Лауры с белыми простынями и розовым одеялом. Ее

рыжие локоны стали длиннее, они обрамляли лицо, подчеркивая его бледность. Она очень

сильно похудела.

Она и без того изящно сложена, но сейчас выглядела невероятно хрупкой. Я наклонилась и