Росные тропы - Ярослав Даркшевич

Я видел Машку девятимесячной. Внушительная «барышня». Встанет на задние лапы — передними достает до плеча своего хозяина. А про него нельзя сказать, что человек маленького роста. Михаил Иванович, гуляя со своей питомицей, научил ее ходить на задних лапах, балансировать на дереве, купаться в утином прудке. И все это, как он говорил, делается не для забавы. Без движения, без «работы» зверь быстро зачахнет даже при самом идеальном питании и уходе.

— Работай, Машка, работай! — снова и снова повторяет попечитель найденышей, заставляя ее влезать на коряжистый ствол дерева.

— Ээ-уу, — отвечает медведица, мягко опираясь своей мохнатой лапой на плечо своего друга.

Девятимесячный макак резус невелик, ростом с настольную лампу. Зовут его Кузей. Как и все дети, Кузя ни минуты не сидит спокойно: прыгает, кувыркается через голову, качается на качелях, подвешенных к потолку его просторной клетки. Но бывают минуты, когда он отдыхает от бесконечных кривляний или тщательно причесывается. В эти минуты его можно рассмотреть как следует.

Маленький человечек одет в короткошерстную шубку зеленовато-желтоватого цвета. Личико у него бледно-красное, как и уши и кисти с цепкими пальчиками. Глаза и нос — выразительные, с утолщениями, которые придают Кузе свирепый вид. Впрочем, у него не только внешность разбойничья, но и характер.

Кузя никого, кроме хозяина дома, не слушается. Не любит женщин, кошек и детей. Увидит Алешу — весь затрясется от злости, зафыркает, зашипит, схватит табуретку, застучит ею о пол клетки. Бросится на решетку, закричит сердито. Но Алеша сам виноват — дразнит его котом. А когда спокоен, стонет почти так же, как ребенок, о чем-то разговаривает сам с собой. Может быть, вспоминает прошлую жизнь.

Разглядывая обезьянку, я заметил четырехзначный номер, написанный, видимо, черной тушью на маленькой Кузиной ладони. Оказывается, макак, недавно принесенный в дом одним знакомым, служил подопытным животным в научно-исследовательском институте. На нем, как и на других резусах, проверяли новые лекарства. Наверное, не посчитались с возрастом обезьянки, заставляли работать наравне со взрослыми.

Беспокойный Кузя, надо полагать, хуже всех выполнял свои обязанности, и его уволили из института. Не прижился он и в квартирах — ни у первого хозяина, ни у второго. И у Барыкиных в доме все время скандалил, никого не подпускал к своей клетке. Но Михаил Никитович как будто не обращал внимания на Кузины угрозы: его воинственные жесты, устрашающие позы и мимику. В свободные минуты садился возле клетки и начинал разговаривать с маленьким сердитым человечком:

— Ну, что ты, Кузя, волнуешься, ты же у нас хороший…

При этом он доставал из кармана лакомства и осторожно угощал скандалиста. Через несколько дней приемыш перестал ругаться на хозяина, стал брать у него из рук пищу. Ко времени моего приезда в Уфу макак окончательно подружился с человеком. Мне довелось наблюдать довольно забавные сценки. Стоит кому-либо из домашних на виду у Кузи дотронуться до хозяина, макак, словно собака, бросается на «обидчика». Успокоившись, забирается на плечо друга и начинает осторожно почесывать его лысину. Михаил Никитович тихонечко подсаживает Кузю на плечо, когда он, забывшись, сползает на грудь, и говорит вполголоса:

— Кузя у нас нервный, его нельзя сердить…

Хорошо животным, когда их понимают люди.

Эмиль Золя писал, что любовь к животным — это любовь совсем особенная, что у нее свои горести, радости, свои нужды и она требует своих особых условий. М. Н. Барыкин безотчетно охвачен такой любовью. Отдает ей все, что остается у него от многотрудной службы в милиции. О своем увлечении он отзывается так:

— Отдыхаю, когда занимаюсь с животными…

После головоломных размышлений о преступниках и преступлениях, утомительных допросов потерпевших и свидетелей, тревожных выездов на происшествия и профилактических обходов улиц прогулки с волком, наверно, можно назвать райским занятием. Но ведь нужно каждый день учить зверей общению с человеком (иначе к ним не подойдешь), чистить вольеры и клетки, готовить целебные мази, варить специальные супы и каши, зачастую освобождаясь от этих забот далеко заполночь.

— Сам не поест, а зверей накормит, — не без гордости рассказывает о муже Ольга Серафимовна.

И сама она такая же. Иной раз супругам приходится считать дни, оставшиеся до зарплаты. Но Кузя в это время бесперебойно получает виноград, Дымка — орехи, заболевшая Люська — сливки. В семье часто, с неподдельной горечью, вспоминают погибшего Рыжа, дружно радуются возвращению домой потерявшегося Карла, восхищаются успехами понятливой Машки.

Как-то в ожидании Михаила Никитовича я сидел за столом на кухне, где хозяйка готовила обед. Обсуждал с ней поведение диких животных. Кстати замечу: или мой специальный приезд к Барыкиным определил постоянную тему наших бесед, или вообще она тут главенствует — только разговаривали мы больше о зверях. Так и в этот раз, даже немного поспорили. Ольга Серафимовна заправила суп и вышла из кухни. Вернулась с книгой в руках. Я подумал: «Кулинарная». Но собеседница положила на стол увесистый томик И. Акимушкина «Жизнь животных». Открыла его на той странице, где разъяснялся спорный вопрос.

Вскоре появился глава семьи. После нескольких реплик о домашних делах он увидел на столе «Жизнь животных» и перевел разговор на книги. Супруги попеременно рассказали мне несколько поучительных историй, почерпнутых из произведений Салли Кэригер «Дикое наследство природы», Люис Крэслер «Тропами карибу», Фарли Моуэт «Не кричи: «волки!». Потом книги унесли. Прибежал с улицы младший попечитель домашнего зоопарка и бесцеремонно запросил есть.

В увлечении животными Алеша не отстает от родителей. Утром, едва протрет глаза, бежит к своему Хомячку — кормит его, спросит о здоровье. Черепаха знает голос юного друга, немедленно отзывается на него. Выползает из-под тумбочки и, высунув из панциря головку, медленно двигается к домику хомяка. Потом мальчик умывается, завтракает, делает уроки, помогает маме по хозяйству и выходит в сад — посмотреть на зверей и птиц. Иногда выполняет обязанности экскурсовода, когда маме некогда, а постоянные посетители домашнего зоопарка — мальчишки из соседней школы — слишком настойчивы.

Каменные громады жилых домов, разливанное море асфальта на площадях, дорогах и тротуарах все дальше отодвигают от горожан флору и фауну. А люди без них не могут жить полнокровно. Особенно нужны они начинающим ходить по земле. Ученые утверждают, что многие хорошие задатки в психике человека никогда не разовьются, если он будет воспитываться вдали от природы.