Пустячок, а приятно - Марина Серова

— Ну, и чего мы теперь добились? — Киря смотрел на меня с таким видом, будто я лучше его разбиралась в создавшейся ситуации. — Ты хоть знаешь, какого полета этот тип?

Мы стояли на крыльце клиники «Тан-мед» и оба с удовольствием дымили сигаретами. После такого напряженного диалога немного не покурить было грех. На улице меж тем давно уже стемнело, и морозный воздух середины марта — даром что весна по календарю! — пощипывал меня за щеки и нос. Тем приятнее был горячий табачный дым, согревавший мне горло и грудь.

— Николай Пантелеймонович? — Я пожала плечами. — Думаешь, много шума будет из-за того, что вы его сцапали?

— Да все стоматологи города теперь встанут на его защиту! — воскликнул Кирьянов раздосадованно. — Адвокат у них, кажется, такой, что ты младенец в сравнении с ним! А у нас против него ничего конкретного нет, кроме незаконных операций с драгметаллами и уклонения от уплаты налогов…

— Вот и предъяви ему их, — сказала я. — Направь информацию в областную налоговую инспекцию. Но только не надо теперь делать вид, будто это я тебя заставила арестовать главврача клиники.

— Не ты? — Киря посмотрел на меня ошалело. — Ты что же, не считаешь его виновным?

— Если честно, — сказала я, — мне не очень-то верится в то, что главврач «Тан-меда» виноват в убийстве двоих своих сотрудников. И дело не только в его алиби: как раз оно-то ничего не значит. Бортников мог все организовать, отдать приказы, нанять людей, а сам укатить в Германию.

— Ну да! — Лицо подполковника Кирьянова выражало бесконечное удивление. — Слушай, Тань! Если ты не веришь в виновность Бортникова, зачем же ты тогда против него копала?

— Да ничего я против него не копала! — возразила я. — Просто плыла по течению, и все… Наплыла вот на Бортникова. А сама понятия не имею, причастен он к этому делу или нет, а если причастен, то каким образом. Извини, Киря, сейчас вечер, в моей голове вообще мрак, не знаю, что и думать…

Некоторое время мы помолчали.

— Слушай, Татьяна, а кто тебе лицо разукрасил? — неожиданно спросил Кирьянов. — Утром ничего такого не было!

— Это произошло сразу после того, как мы с тобой расстались, — небрежно ответила я.

— Мне Мельников говорил, ты какую-то компанию встретила…

— Я пошутила, — призналась я. — На самом деле ко мне в квартиру какие-то ребята влезли. Пыталась я их проучить, да что-то не очень получилось… Стареть начала, наверное.

— А чего они от тебя хотели? — Киря заметно заинтересовался утренним происшествием, и я пожалела, что ненароком упомянула про него.

— Да ничего особенного. Хотели, чтобы я никуда не лезла, ни во что не вмешивалась…

— Что ты и сделала!

— Я зуб приехала сюда лечить! — обиженно возразила я. — У меня в зубе дупло, от горячего и от холодного болел нестерпимо.

— А на вокзал ты поехала тоже зуб лечить?

— Ох, Киря, перестань! — постаралась осадить своего ментовского друга я. — Своими подозрениями ты напоминаешь мне тех, которые мне испортили мордашку сегодня утром.

— Смотри, как бы они еще чего-нибудь тебе не испортили! — предостерег меня Киря вполне серьезно. — Два трупа, золото, контракты на крупные суммы… Ох, не нравится мне все это!

— А мне, думаешь, нравится? Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего на свете?

— Отдохнуть, наверное, — отозвался Киря. — Ты прошлую ночь толком не выспалась, и теперь уже поздно, а ты все на ногах.

Вот за что я любила и ценила моего ментовского друга Володю Кирьянова, так это за его удивительную способность понимать и чувствовать меня.

— А знаешь, чего я сейчас хочу больше всего на свете? — продолжал Киря.

— Ну?

— Я хотел бы совершенно точно знать, чем ты собираешься заниматься завтра с утра.

— Ну, этого я и сама пока не знаю, — возразила я. — Идей у меня никаких нет, зацепок тоже. По логике вещей, вы сейчас должны заниматься проверкой списка знакомых Ольховского и Перепелкина. Если хотите, могу помочь. Хотя ты знаешь, я задаром бегать по чьим-то делам не люблю.

— Вот и не лезь, — сказал Киря, глядя на меня с нежной заботой. — Сами разберемся. А ты поезжай домой, как следует выспись, отдохни. А там глядишь, не сегодня-завтра тебе новый богатый клиент подвернется, с которым работать будет много безопаснее. Поняла меня?

— Конечно, — согласилась я. — Но если со мной что-то еще случится, ты уж извини. Просто натура у меня такая — вечно со мной что-нибудь происходит. Ладно, Киря?

Кирьянов только усмехнулся, покачивая головой. Всем своим видом он показывал, что считает меня неисправимо сумасшедшей.

Глава 6

Я сильно кривила душой, сообщая Кирьянову, что теперь отправляюсь домой, чтобы лечь спать. Вообще-то, я правда чувствовала дикую усталость во всем теле и даже головную боль. Но мои дела на сегодняшний день были еще далеко не переделаны. Например, мне предстояла встреча с Костей Виноградовым, моим старым знакомым, по телефону обещавшим мне поспрашивать знающих людей про золотой бизнес в нашем городе.

Честно сказать, мне жутко не хотелось ехать на встречу с ним, с гораздо большим удовольствием я сейчас и правда отправилась бы домой отдыхать. Однако по опыту я знала, что в моем теперешнем состоянии это было совершенно бесполезно. Слишком возбужденная событиями прошедшего дня, двумя убийствами врачей клиники «Тан-мед», случившимися в течение суток, я попросту не смогла бы уснуть, зная, что еще можно что-то сделать для раскрытия этих преступлений. Поэтому, сцепив зубы и изо всех сил стараясь держать голову прямо — мне отчаянно хотелось спать, и голова моя то и дело непроизвольно клонилась долу, — я катила на своей бежевой «девятке» по темным улицам вечернего города на встречу с Костей Виноградовым, которую он мне назначил в небольшом ресторане-кафе со своеобразным, от царских времен сохранившимся и ныне весьма модным названием «У Леши».

Пресловутый ресторан был на самом деле забегаловкой, где отмечают свои праздники представители рабочего класса и трудовой интеллигенции, и если бы не Костя, я туда никогда бы не пошла. Кроме того, ресторан «У Леши» находился на южной окраине нашего города, по причине близости химического и нефтеперерабатывающего заводов считавшейся самым непрестижным и непригодным для жизни районом. Про эти места издавна ходила не самая лестная молва среди местных жителей, предпочитавших без особой необходимости не появляться на улице позже восьми часов.

Однако Костя Виноградов был патриот в самом конкретном смысле этого слова. Он не только любил потрепаться о любви к своей стране и к нашему довольно неказистому городку, но и при всякой возможности убеждал всех в том, что там, на южной окраине, необыкновенно замечательные места, а потому заманивал при возникновении повода своих знакомых туда к нему в гости. У Кости Виноградова имелось излюбленное место, куда он приглашал своих гостей, — этот самый ресторан-кафе «У Леши». Там Костя главным образом и проводил вечера, если не был сам приглашен куда-нибудь еще.

Нельзя сказать, что эта окраина находилась так уж далеко от центра. Нельзя сказать, что от обоих химзаводов воздух в районе был так уж сильно испорчен: на центральных улицах с его автомобильными пробками выхлопы душат случайного прохожего много больше. Надо сказать, что кафе «У Леши», несмотря на свою вторую категорию, предоставляло посетителям неплохой набор блюд и напитков, причем совсем недорого. Однако Костины предложения поужинать в этом кафе я всякий раз принимала крайне неохотно, всегда предлагая альтернативный вариант пообедать где-нибудь в другом месте. Однако теперь мне была нужна Костина помощь. И поэтому он вправе был назначать для встречи то место, какое ему захочется.

Приехав в начале двенадцатого к ресторану, я застала там веселье в самом разгаре. Оглушительная музыка доносилась из его окон и дверей, множество машин заполнило парковку — и кто сказал, что провинция живет бедно? Много людей снаружи ресторана, еще больше внутри, веселый и часто развязный, пьяный смех, звон столовых приборов. Официант, направившийся ко мне, едва я только появилась на пороге главного зала, вежливо спросил, не к Константину ли Анатольевичу я пришла, и, получив утвердительный ответ, ни слова более не говоря, подвел меня и усадил за хорошо, со вкусом накрытый столик, где уже сидел в гордом одиночестве мой старинный приятель Костя Виноградов.

— Привет… — Костя, не глядя на меня, дожевывал кусок ветчины. — Как добралась? Что будешь пить?

Костя Виноградов был на вид хлипким интеллигентиком: тощим и небольшого роста, с длинным узким лицом. Большие в блестящей оправе очки на носу, пышная копна волос, которая, несмотря на приближающееся пятидесятилетие, не собиралась редеть, дополняли его портрет. Впрочем, те, кто принимал Костю за беззащитного слабака, быстро раскаивались в том, что связались с ним. Искусством рукопашного боя мой старинный приятель владел виртуозно, до сих пор продолжая регулярно тренироваться, и отличался редкой для мужчин его возраста подвижностью и гибкостью тела. Однако, несмотря на стремление сохранить спортивную форму, от хорошего ужина со стаканом приличного вина Костя никогда не отказывался, считая, что натуральное вино в умеренных количествах полезно в любом возрасте, а лишние калории всегда можно сбросить на тренировке.