Ведьма (сборник) - Надежда Тэффи

– А что же значит этот сигнал? – спросили мы.

– Это? Гм… Два слева… один выше… Это значит: «Мы на мели».

– Ай-ай-ай! Несчастные!

– Что же делать? Мы, во всяком случае, помочь им не можем. Придется подождать. Скоро другие суда заметят и придут на помощь.

Мы остановились, причалили к берегу и стали наблюдать. Через несколько минут на корабле появились еще два флага. На этот раз оба были цветные.

– Это что же? – Моряк заволновался.

– Два пестрых… два белых… «Голодаем».

– Несчастные!

– Вот еще один флаг!

– Три пестрых, два белых… «Нет воды».

– Какой ужас!

– Еще флаги! Сразу четыре.

– Позвольте! Не кричите! Дайте разобраться. Вы думаете, это так просто? Теперь уже девять флагов. Может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что это значит «сдаемся без боя».

– Значит, это иностранное судно?

– А кто его разберет! Очень близко подойти опасно. Они могут дать залп.

– Чего ради?

– Как чего ради! Люди в таком опасном положении. Нервы напряжены до крайности! Каждая минута дорога, и все кажется зловещим. Вы не понимаете психологии гибнущего в море. Да они вас в клочки разорвут!

Мы притихли.

А количество страшных флагов все увеличивалось.

Моряк уже не объяснял нам значение каждого сигнала. Он только безнадежно махал руками и лишь изредка бросал отдельные слова:

– «Свирепствует зараза!»

– «Пухнем с голода!»

– «Сдаемся без выстрела!» – Мы молча предавались ужасу.

– Какая величественная картина, – шепнул кто-то из нас. – Точно громадный зверь погибает.

– Ужасно! Ужасно!

– «Идем ко дну!» – завопил вдруг моряк.

– Все кончено – они идут ко дну! Мы должны немедленно отплыть подальше! Иначе нас затянет в воронку, и мы утонем вместе с ними. Гребите скорее!

Мы схватились за весла. Моряк уже не греб, а только дирижировал. Он даже забыл про то, что Нева сразу впадает в два конца, и не препятствовал нам болтать веслами в одну сторону.

Отплыли, завернули за берег.

– Посмотрите, виден ли он еще. Я сам не могу, мне слишком тяжело…

– Виден!

– Несчастные! Как они медленно погружаются! – Отъехали еще немножко.

– Виден?

– Виде-ен!

– О господи! Минуты-то какие!

Вдруг, смотрим, идут по берегу два матроса. Так что-то в сердце и екнуло…

– Братцы, вы откуда? Вы куда?

– А из городу. Идем на энтот самый.

Тычут большими пальцами прямо в сторону гибнущего корабля.

– Да что вы! Да вы посмотрите, что там делается-то! Али вам с берега не видать?

– Как не видать! Видать!

– А что на мачтах-то висит? А? Несчастные вы!

– А ничего! Пущай себе висит! Это наша команда рубахи стирала, так вот повесила. Не извольте пужаться. Оно к вечеру подсохнет.

Репетитор

Когда у Коли Факелова отлетела подметка и на втором сапоге, он заложил теткину солонку и составил объявление:

«Гимназист 8-го класса готовит по всем предметам теоретически и практически, расстоянием не стесняется. Знаменская, 5. Н. Ф.».

Отнес в газету и попросил конторщика получше сократить, чтоб дешевле вышло.

Тот и напечатал:

«Гимн. 8 кл. г. по вс. пр. тр. пр. р. не ст. Знам. 5, Н. Ф., др.».

Последнее «др» въехало как-то само собой, и ни Коля, ни сам конторщик не могли понять, откуда оно взялось. Но пошло оно, очевидно, на пользу, потому что на второй же день после предложения поступил и спрос.

Пришла на буквы Н. Ф. открытка следующего содержания:

«Господин учитель-гимназист пожалуйте завтра для переговору Бармалеева улица номеру дома 12.

Госпожа Ветчинкина».

Коля решил держать себя просто, но с достоинством, выпятил грудь, прищурил правый глаз и засунул руки в карманы. Поглядел в зеркало: поза, действительно, указывала на простоту и достоинство.

В таком виде он и предстал перед госпожой Ветчинкиной.

А та говорила:

– Пожалуйста, господин учитель-гимназист, уж возьмите вы на себя божеску милость Ваську-оболтуса обравнять. На третий год в классе остался. Ходила намедни к дилехтору, так тот велели, чтоб по латыни его прижучить, да еще, говорит, шкурьте его как следует по географии. Вы ведь по-латыни можете?

– Могу-с! – отвечал Коля Факелов с достоинством. – Могу-с и теоретически, и практически.

– Ну, вот и ладно. Только, пожалуйста, чтобы и география, тоже и теоретически, и практически, и все предметы. У вас вон в объявлении сказано, что вы все можете.

Она достала вырезку из газеты и корявым мизинцем, больше похожим на соленый огурец, чем на обыкновенный человеческий палец, указала на загадочные слова: «пр. тр. пр. др.».

– Так вот, пожалуйста, чтоб это все было. Жалованье у нас хорошее – пять рублей в месяц; на улице не найдете. А супруга нашего теперь нету – поехал гусями заниматься.

Коля выпятил грудь, прищурил глаз и с достоинством согласился.

На следующий день начались занятия. Кроме Васьки-оболтуса, за учебным столом оказалась еще какая-то девочка постарше, потом мальчик поменьше и еще что-то совсем маленькое, стриженое, не то мальчик, не то девочка.

– Это ничего, – успокаивала Колю госпожа Ветчинкина. – Они вам мешать не будут, они только послушают. Петьке-лентяю покажите буквы, с него пока и полно. А Манечка вам уж потом, после урока ответит, что им в школе задано.

– Ну-с, молодой человек, – спросил Коля Ваську-оболтуса, – по какому предмету вы чувствуете себя слабее?

– По-французскому кол, – сказал оболтус басом. – Глаголов не понимаю.

– Гм… да что вы?! Ведь это так просто.

– Не понимаю импарфе и плюскепарфе.[8]

– Да что вы?! Да я вам это сейчас в двух словах. Гм… Например, «я пришел», это будет импарфе. Понимаете? «Я пришел». А если я совсем пришел, так это будет плюскепарфе. Понимаете? Ведь это же так просто! Ну, повторите.

– Импарфе, это когда вы не совсем пришли, – унылым басом загудел оболтус. – А если вы окончательно пришли, тогда это уж будет… Это уж будет…

– Ну да, раз я уже совсем пришел, значит – ну? Что же это значит?

– Если не совсем еще пришли, то импарфе, а если уже, значит, окончательно, со всеми вещами, то плюскепарфе.

– Ну, вот видите. Разве трудно?

– А как по-немецки картофель? – спросила вдруг девочка.

У Коли Факелова засосало под ложечкой. Вот оно, «др», когда началось!

– Картофель? Вас интересует, как по-немецки картофель? Как это странно! А впрочем, это очень просто…

Сидевшая у окна за работой госпожа Ветчинкина насторожилась.

Откладывать картофель в долгий ящик было нельзя.

– Очень просто. Дер фруктус.

– Дер фруктус? – повторила девочка недоверчиво. – А как же прежний репетитор по-другому говорил?

– Сонька, молчи! – прикрикнула мать. – Раз господин учитель говорит, значит, так и есть.

В пять часов госпожа Ветчинкина увела детей обедать, а Коле Факелову подвинула стриженое существо и сказала:

– А уж вы пока, господин гимназист-учитель, с Нюшкой посидите. Она у меня все равно особливое ест, так ее и потом покормить можно. Вот игрушками займитесь либо картинки покажите.

Нюшка сунула ему книгу с картинками и спросила:

– А это цто? – Раскрыла.

– А это цто?

На картинке изображены были плавающие утки, к которым из-за кустов подкрадывалась лисица.

– А это цто? – приставала Нюшка.

– А это уточка купается, а лисичка подсматривает, – чистосердечно пояснил Коля Факелов.

– А это цто?

– А это собака. Ведь сама видишь, чего же пристаешь?

– А это цто?

– А то, что ты – дура и убирайся к черту.

Нюшка заревела громко, с визгом. Прибежала мать, не расспрашивая, надавала ей шлепков и тут же извинилась перед Колей:

– Сама знаю, что их пороть надо, да некому у нас. Супруг-то ведь гусями занимается, недосуг ему.

На другой день, после уроков, госпожа Ветчинкина попросила Колю сходить с девочками на рынок купить им сапоги.

– Мне-то, видите, некогда, а сам-то гусями занимается, вот на вас вся и надежда.

Коля пошел, но очень сконфузился на улице и делал вид, что он идет сам по себе.

На следующий день заболела кухарка, а так как хозяин был занят гусями, то Коле пришлось сбегать за крупой и за булками.

Через неделю он нашел в классной комнате еще двух мальчиков, испуганно шаркнувших ему ногами.

– Э, с этими стесняться нечего! – успокоила его госпожа Ветчинкина. – Это мужней сестры дети. Свои, стало быть. Покажите им какие-нибудь буквы, – с них и полно будет.

Коля приуныл.

– Что ж, госпожа Ветчинкина, я с удовольствием, – говорил он дрожащим голосом, а когда она ушла, сказал ей вслед тихо, но с большим чувством: – Чтоб ты лопнула!

И опять объяснял, как он не совсем пришел с импарфе и как окончательно засел с плюскепарфе, и все думал: «Дотянуть бы только до конца месяца, а там получу пять рублей, и черт мне не брат».

Но черт оказался брат, потому что к концу месяца госпожа Ветчинкина сказала ему, что без мужа платить не может, а вот муж скоро приедет и все заплатит.