Погода - Дженни Оффилл

* * *

Что вас больше беспокоит – количество или частота этих мыслей?

Вызывают ли эти мысли сильную тревогу?

Мешают ли эти мысли обычному распорядку дня?

* * *

«Никому об этом не рассказывай, – говорит он. – Ты должна пообещать, Лиззи». У меня такое чувство, будто меня связывают веревкой. «Ты же знаешь, я не умею хранить секреты». Он качает головой. «Умеешь, когда надо».

Он даже перестал ее купать. Моет из водяного пистолета.

«Лиззи, что со мной творится? Лиззи, что со мной творится?» – повторяет он десять раз.

Я все рассказываю Бену.

* * *

В иудаизме принято, чтобы радость и печаль перемешивались. На еврейскую Пасху нужно сперва слить немного вина из кубка, чтобы было не так приятно пить. Каждая пролитая капля символизирует трагедию тех, кто ушел раньше вас.

То же самое на свадьбах. Молодожены вместе наступают на бокал и в минуту радости разбивают его в память о прошлых печалях.

Так и мой брат – он только что подбросил Бену на порог целую кучу битого стекла. Пока я рассказывала Бену обо всем, он помалкивал. Точнее, нет, не обо всем. Кое о чем не рассказала. Кажется, Бен перестал ходить на собрания анонимных наркоманов. Мне он сказал, что ходит, но на днях я ждала его у выхода с собрания, и его там не было.

«Так вечно продолжаться не может», – говорит Бен. «Просто дай мне время, я его успокою», – отвечаю я. Он кивает. Отводит взгляд.

Осколки свадебного бокала нужно хранить. Если первым умирает муж, жена, готовя его тело к похоронам, кладет ему на веки осколки стекла. Если первой умирает жена, то же самое делает муж. Жаль, что я этого раньше не знала. Не стала бы выбрасывать осколки.

* * *

На прошлой неделе Сильвия ушла из фонда. Надежды больше нет, сказала она; осталось только наблюдать. У нее такое чувство, будто она сидит в машине и пытается уехать. Некоторые ее коллеги хотят забраться в машину. Другие кидаются на капот, чтобы ей помешать.

Она начала присылать мне анекдоты.

Президенты России, Сирии и Америки спорят, кто лучше ловит преступников. Генеральный секретарь ООН решает устроить им проверку. Выпускает кролика в лесу и велит поймать.

Первыми в погоню бросаются американцы. Они везде размещают своих осведомителей – других зверей. Опрашивают свидетелей – растения, минералы. Тщательное расследование длится три месяца, после чего они приходят к выводу, что кроликов не существует.

Вторыми в лес заходят сирийцы. Проходит две недели, а кролика и след простыл; тогда они сжигают лес дотла. Все звери, включая кролика, умирают. Сирийцы заявляют, что кролик был опасным повстанцем.

Последними заходят русские. И выходят через два часа с избитым медведем. Тот кричит: «Ладно, так и быть! Я кролик! Я кролик!»

* * *

Илай просит разрешения погуглить роботов. Отдаю ему свой компьютер и иду на кухню готовить макароны с сыром. А когда возвращаюсь, он смотрит ролик из британского утреннего шоу. Ролик про робота Саманту. Она похожа на человека и работает в двух режимах, рассказывает изобретатель. В секс-режиме Саманта стонет, если коснуться ее груди. В семейном режиме рассказывает анекдоты или беседует на философские темы.

* * *

Сегодня Илай засыпает на четвертой сказке. Она про собаку, которая шла на собачью вечеринку на верхушке дерева. По пути собака встретила других собак. Они остановились поболтать.

«Вам нравится моя шляпка?»

«Нет!»

«Тогда пока!»

«Пока!»

Вот о чем, по моему мнению, должны разговаривать соседи.

А вот миссис Ковински стучится мне в дверь в семь утра. «Я принесла вашу ужасную газету», – говорит она. Она забрала мой воскресный «Таймс» из почтового ящика и любезно принесла его мне.

* * *

Бен весь день лежит на диване и читает толстую книжку про историю войн. Он купил ее в букинистическом магазине, а там был только один том, и он заканчивается на Первой мировой.

Летом 1914 года напряжение витало в воздухе. Вскоре миру предстояло погрузиться в безумие первой механизированной войны. Британский государственный деятель сэр Эдвард Грей своей знаменитой цитатой предсказал будущее. «По всей Европе потухнут фонари и больше на нашем веку не зажгутся».

Начинаем читать «Принца Каспиана» перед сном. В начале книги дети попадают с железнодорожной станции на необитаемый остров. Они бродят по острову и наконец находят обломки каменной стены. Илай раньше меня догадывается, что это развалины замка в Нарнии. Потом начинает задавать вопросы. Когда я умру, будет ли он жив? Если нет, что он будет делать?

Я применяю старую уловку. Мол, я еще очень нескоро умру. Мы проживем очень-очень долго.

Но он хотел узнать совсем другое.

* * *

Бен в последнее время просматривает цены на квартиры в других районах. Но везде стоимость аренды неподъемная. Я боюсь, что он предложит Нью-Джерси, но, слава богу, ему это не приходит в голову.

Зато у него есть идея на лето. Он хочет отправить Илая в лагерь на старинную ферму, где детей учат сбивать масло и пасти коз. Илай не хочет. «Сам небось хочешь поехать», – говорю я Бену.

* * *

Все время думаю о том, как перестать бояться и начать действовать. Однажды мы с Беном идем на собрание в местную унитарианскую церковь. Собрание посвящено справедливости. Вокруг хорошие люди, они строят планы, хотят