Фартовые деньги - Суэйн Джеймс

– Господи, Тони, прости меня, – сказал Портер.

– Ты продал меня с потрохами.

Валентайн различил хруст. Портер сидел за столом и, очевидно, что-то ел. Валентайн хотел повесить трубку.

– Тони, постой…

Валентайн снова приложил трубку к уху.

– Эти мудаки Коулман и Маркони насели на меня, – объяснял Портер. – Надо ж было бросить им кость.

– В качестве кости оказался я.

– У меня как раз только-только смена закончилась. Я устал как собака и вообще ничего не соображал. Когда они спросили, есть ли у тебя оружие, я проговорился, что у тебя есть незарегистрированный пистолет.

Валентайн сжал трубку, чувствуя, как холод пластмассы проникает через ладонь. Он показал «Глок» Фрэнку в «Синдбаде», но совершенно точно не говорил о том, что оружие не зарегистрировано.

– Хочешь услышать мою последнюю шутку? – спросил Портер.

– Нет.

– Наткнулся тут на толстенную тетку в рубахе с надписью «УГАДАЙ». Ну и спрашиваю: «Что-то со щитовидкой?»

– Не смешно, – ответил Валентайн.

И вышел из «Бомбея».

17

Спарки

Валентайн оставил «Мерседес» в узком переулке за домом Спарки Родоса, поднялся на крыльцо и постучал три раза в дверь. Через несколько секунд он стоял в темной прихожей и смотрел на парализованного полицейского в инвалидном кресле.

– Я потерял «Глок», – объяснил Валентайн.

Спарки почесал подбородок, покрытый однодневной щетиной. На нем был фланелевый халат, грудь обсыпана хлебными крошками. За поясом халата примостился верный друг тридцать восьмого калибра, без которого Валентайн его никогда не видел.

– Хочешь другую пушку?

– Да.

– За эту придется заплатить, – предупредил Спарки.

– Я принес деньги.

– Хорошо. – Спарки повернул кресло и покатил в кухню. – Потому что я больше не принимаю кредитки.

Его хриплый смех раскатился по унылому дому. Он проехал по коридору, объезжая кучи мусора. Жена ушла от Спарки, после того как его подстрелили. Валентайн подумал, что с тех пор здесь никто не убирал.

Они прибыли в кухню. На столе стояли остатки обеда: половина бутерброда с копченой колбасой, пакетик чипсов и бутылка «Будвайзера» с длинным горлом. Притормозив у стола, Спарки взял бутерброд, отправил его в рот, пожевал и запил пивом.

– Есть какие-то предпочтения?

– Подумываю о тридцать восьмом, – ответил Валентайн. – Что-нибудь надежное. Вот вроде твоего.

Спарки вытащил свой пистолет из-за пояса и поцеловал ствол.

– «Смит-Вессон» много пушек производит, но этот малыш самый лучший. – Он поведал Валентайну историю о том, как застрелил четырнадцатилетнего черного мальчишку, который вломился в его дом. Окружной прокурор хотел засудить его, но в конце концов снял все обвинения. Потому что ведь Спарки подстрелил именно черный парень, так что для него это был акт возмездия.

– Понимаешь, о чем я? – спросил Спарки.

Валентайн не понимал. Но уточнять не стал.

– Можно взглянуть?

Спарки протянул ему пистолет. Валентайн осмотрел его, потом положил на стойку – так, чтобы Спарки не достал.

– Ты чего, охренел? – изумился тот.

– Хочу задать тебе вопрос.

Парализованный закусил губу.

– Зачем ты сказал Фрэнку Портеру о том, что дал мне незарегистрированный пистолет?

– Ничего я ему не говорил.

– Врешь, – ответил Валентайн.

– На черта мне врать.

– Фрэнка раскололи два инспектора сегодня утром. И он сболтнул, что у меня при себе незаконная пушка. Я ему об этом не сообщал. Стало быть, это ты.

Спарки открыл рот, но ничего не сказал. Валентайн выжидательно прислонился к стойке. Он видел, как за коровьими глазами Спарки вертятся шестеренки. Тот схватил бутылку и залпом допил пиво.

– Ну, – начал Спарки, – дело вот в чем.

И бросил бутылку в голову Валентайна.

Валентайн успел увернуться, бутылка ударилась о шкафчик позади него и разлетелась на осколки. Спарки резко развернул кресло и ринулся в коридор. Остановившись у двери, ведшей в подвал, он распахнул ее и покатился вниз по скату. Валентайн схватил пистолет и метнулся за ним.

Заорала кошка. Потом сам Спарки. Потом раздался грохот. Добежав до лестницы, Валентайн зажег свет в подвале.

Спарки лежал на спине, его шея была неестественно вывернута. Кресло валялось рядом, колеса еще крутились. К подолу халата льнула перепуганная черная кошка.

Валентайн сбежал по ступенькам. Кошка трусливо забилась в угол и зашипела.

– Спарки? Ты живой?

Он поднес ухо к губам Спарки. Тот едва дышал.

– Я…

– Что?

– Прости.

– За что?

– Ты знаешь…

– Нет.

– Дойл…

Глаза Спарки закрылись. Он перестал дышать.

– О Господи, – прошептал Валентайн.

Валентайн пытался думать.

Умнее всего было бы убежать. Так поступают мошенники в трудных ситуациях. Бегут. Это для него лучший вариант. Вот только по всему дому остались его отпечатки пальцев. Вернувшись наверх, он положил пальто и шарф на кухонный стол, взял тряпку из раковины и обошел комнаты, вытирая все, к чему мог прикасаться. Потом проделал то же самое в подвале. Взобравшись по скату, Валентайн выключил свет и оставил дверь открытой.

Разыскав кошачью миску, он наполнил ее сухим кормом, потом налил в другую миску воды и поставил ее на пол. Завтра он анонимно позвонит в полицию и попросит выпустить кошку.

Валентайн хотел было открыть входную дверь, но тут через прорезь в двери на пол упали письма. Он выглянул в окно гостиной и увидел удаляющегося по дорожке почтальона. На тротуаре стояла женщина в бигуди. Они с почтальоном заговорили. Валентайн присел у двери.

И воспроизвел в памяти случившееся.

Только ни к чему не пришел.

Получалась какая-то бессмыслица. Он знал Спарки лет сто. И нужен-то ему был всего лишь прямой ответ.

Валентайн подбил письма носком ботинка. Они отлетели в сторону. Счета, реклама и что-то из ВНС.[41] Он поднял конверт из налоговой за уголок и посмотрел в окошечко под прозрачной пленкой. В глаза бросились слова «Последнее уведомление».

Письмо показалось ему странным. У Спарки не было ни гроша. Почему же тогда ВНС стоит у него над душой?

Валентайн вскипятил воды на кухонной плите и открыл конверт над паром. Потом вытащил письмо вилкой. Пробежал глазами по строчкам. Спарки сделал два вклада по десять тысяч долларов на свой счет, а банк сообщил об этом в ВНС, как того и требовал закон. Теперь ВНС удерживала эти деньги и требовала объяснить, откуда они взялись.

Валентайн положил письмо. Где Спарки мог взять двадцать штук, черт побери?

Под раковиной он нашел пару резиновых перчаток, надел их и обыскал дом. Спальня Спарки находилась за кухней. Он осмотрел все уголки, до которых мог дотянуться парализованный. На дне корзины для грязного белья его ждала удача – обувная коробка, перевязанная резинками.

Коробка оказалась тяжелой. Открыв крышку, он обнаружил пачки новехоньких стодолларовых купюр. Валентайн бросил их на кровать. Он всегда мог на глаз определить сумму. В коробке было тысяч тридцать. Валентайн пересчитал, чтобы знать наверняка.

Ровно тридцать тысяч.

Он сел на кровать. Голова шла кругом. Неужели Спарки заработал столько, приторговывая оружием? Другого логичного объяснения он придумать не мог. На тумбочке затрезвонил телефон, и он подпрыгнул чуть ли не до потолка. После четвертого звонка включился автоответчик.

– Меня тут нет, – хрипел мрачный голос Спарки. – Друзья пусть оставят сообщения. Все остальные пошли на хрен.

– Сержант, – раздался женский голос. – Вы дома? Подойдите к телефону. Надо поговорить.

Щелчок, трубка повешена. Валентайн глазел на телефон. Какой еще, мать его, сержант?

Он осмотрел прочие ящики комода и на дне одного из них нашел снимок в рамке, сделанный во время операции «Буря в пустыне». Спарки стоял в последнем ряду. В военной форме он выглядел очень сурово. Валентайн рассмотрел остальных. Половина – мужчины, остальные – женщины. Изображение заливал яркий свет, кого-либо узнать было трудно. Он вытащил снимок из рамки и перевернул, надеясь найти название полка или телефоны однополчан. Но там ничего не было.