Безмолвная графиня - Сьюзен Поль

– Кротость и послушание – это слова, которые не очень вяжутся с вами, милорд. Я хочу, чтобы вы оставили Грейдона в покое. Он не сделал ничего плохого. И я уверена, что своей холодностью он хотел поправить положение. К сожалению, Лили гораздо важнее его общество, чем то, что думает о ней свет. Она привязалась к нему.

– Я знаю, – спокойно ответил Кардемор, передвигая ладью на три клетки вперед, чтобы загнать в угол ферзя Маргарет.

– Если бы не леди Гамильтон, вечер был бы полностью испорчен. Таких решительных молодых дам мне еще не приходилось встречать.

Эта фраза привлекла внимание Кардемора, и он поднял голову.

– Мисс Гамильтон? Решительнее, чем Изабель? Это невозможно.

– И все же это так. Мисс Гамильтон была достойна восхищения. Она обратилась с такой прочувствованной речью к группе молодых дам, судачивших о Лили, что чуть не довела их до слез к концу своего выступления. Клянусь. – Она сделала элегантный ход и спасла своего ферзя. – Кажется, это очень тронуло мистера Кассина.

– Правда? – Кардемор начал бояться, что проиграет. – Я не думал, что ему будет интересно в этом жеманном обществе. Он выглядел не очень довольным, когда я предложил ему сопровождать вас этим вечером.

– Он остался доволен. И мисс Гамильтон не меньше. Они вместе ужинали. Его работа с глухонемыми привела ее в восхищение. А он точно так же восторгался ее работой в фонде помощи сиротам.

– Господи, – тихо проговорил Кардемор. – Прошу извинения за то, что передал это приглашение вам. Если бы я знал, что это выльется в такое слезливое событие, я бы швырнул это приглашение в камин в тот же момент, как оно прибыло. – Он пошел слоном, вновь угрожая ее ферзю.

– Чем скорей мы покинем Лондон, тем лучше. – Ее ферзь спасся от его атаки.

– Разве вы жалеете, что приехали, Маргарет?

– Мне с самого начала не очень хотелось приезжать, вы же знаете. Шах. – Ее ладья заняла позицию, угрожающую его королю. – Я волновалась за Лили, но все же пришла к выводу, что эта поездка будет полезна девочкам. Тем не менее, я думаю, нам лучше уехать до тех пор, пока чувства Лили не окрепли. Ей и так придется долго приходить в себя, когда мы вернемся в Сомерсет. Оправиться от первой любви нелегко.

Нахмурившись, он вывел своего короля из-под удара ее ладьи.

– Но захочет ли Лили рано возвращаться домой? Вот в чем вопрос.

– Не думаю, что захочет, – проговорила леди Маргарет, постукивая пальцем по подбородку. – Обе, и она и Изабель, будут этому противиться, если не произойдет какой-нибудь катастрофы. Например, лорд Грейдон официально обручится с мисс Гамильтон. Или лорд Долтри потеряет весь свой интерес к Изабель. Во всех других случаях, как я понимаю, вы обречены нас терпеть, Эрон. А теперь вам мат.

Она передвинула ферзя на четыре клетки вправо и победно улыбнулась.

Склонившись над доской, он внимательно оглядел позицию и с глубоким вздохом откинулся на спинку стула.

– Так и есть. – Употребив всю свою железную волю, он скрыл разочарование. – И когда я научусь не проигрывать, Маргарет? Хорошо. Что же вы хотите в качестве приза? Новое платье? Что-нибудь для девочек?

– Так, – сказала она задумчиво, беря свою рюмку с хересом и допивая его. – Полагаю, просьба вернуться и жить с нами в Кардемор-Холле выходит за рамки обычной просьбы?

– Несколько, – сказал он сухо.

– Я так и думала. Тогда, может быть… – она запнулась, – танца могло бы быть достаточно. В вашем бальном зале, разумеется. Не можем же мы нормально танцевать здесь, где мешает мебель.

– Танец, – тусклым голосом повторил он. – В моем бальном зале.

– Да.

– На балу в честь Лили и Изабель.

Она покачала головой.

– Нет. Сегодня. Сейчас.

Кардемор испугался, что она действительно этого хочет. Он никогда не заключал ее в свои объятия, не считая коротких моментов при встречах или расставаниях. Он был не настолько глуп, чтобы идти дальше этого.

– Там нет света. – Его гибкий ум хватался за любой предлог, чтобы избежать глупого положения. – И музыки тоже нет.

Она отодвинула стул и встала.

– Я ничего не имею против темноты. Мы можем захватить с собой пару свечей. А мелодию я напою. Эрон… – обратилась она к нему с полуулыбкой, – не говорите только, что боитесь танцевать со мной.

Он боялся. До дрожи в коленях. Но он не собирался в этом признаваться. Вместо этого он изобразил на лице нетерпение и тоже отодвинул стул.

– Конечно, нет. Но слуги подумают, что мы оба сошли с ума. Прекрасно, миледи. Если вы хотите станцевать какой-то дурацкий танец, я не стану возражать. – Он прошел мимо нее, чтобы открыть дверь библиотеки. – И если я отдавлю вам ноги, надеюсь, вы вспомните, что прошло много времени с тех пор, как я занимался подобными глупостями. Если память мне не изменяет, это было в десятилетнем возрасте.

Посмеиваясь, она взяла канделябр и зажгла свечу от ближайшей лампы.

Последние годы бальный зал Уилборн-Плэйса пустовал. И сейчас, заброшенный и тихий, он выглядел довольно уныло. Кардемор озирал его с выражением, отражающим его внутреннее состояние, то есть обреченно.

– Маргарет, вы уверены, что вам действительно этого хочется? – Его тон был вежливым, почти бесстрастным. – Вряд ли это достойная награда за вашу победу. Я видел красивый браслет с сапфирами в «Ранделл энд Бриджис» на прошлой неделе, который подошел бы вам.

– Если он вам так нравится, – сказала она, идя через зал, чтобы поставить канделябр на покрытый пылью рояль, – лучше подарите его своей любовнице, а не какой-то там невестке.

О Господи! Уж лучше бы она убила его.

– Возможно, я так и сделаю, – грубовато ответил он.

– Вы когда-нибудь танцевали с ней? С вашей любовницей?

– Нет.

– Тогда передайте ей браслет с моим благословением. – Она повернулась. – Ну, сэр, вы готовы заплатить проигранное пари?

Он кивнул.

– Что это будет? Контрданс? Вальс?

– Вальс, если вы не возражаете.

– Я только наблюдал за тем, как это делают другие, – сказал он, кладя свою, по его мнению, самую огромную и безобразную ручищу на земле на ее тонкую талию. – Вы должны извинить меня, если будет не совсем то. – Он поднял вторую руку в ожидании. Через мгновение он почувствовал, что у него перехватило дыхание, и испугался, что она может это заметить.

Маргарет вложила свою руку, свободную от перчатки, в его ладонь, и Кардемор с изумлением подумал, что она тоже дышит слишком глубоко.

– Мне неважно, будет это то или не то, Эрон. Я напою?

– Пожалуйста. Медленно, если можно, а то я никогда не решусь начать.

Она стала напевать знакомую мелодию вальса. Через несколько секунд он медленно и осторожно повел ее в танце, держа как можно дальше от себя. Тщетно Кардемор пытался сосредоточиться на танцевальных па, все его внимание было поглощено другим – запахом ее духов, теплом ее тела и ее глубоким волнующим голосом.