Цена слова - Степан Мазур

У входной двери на площадке стоял пожилой человек в стильном пиджаке, длинном пальто и толстой папкой под мышкой. Его присутствие обозначало, что он с лёгкостью прошёл через домофон и консьержку. Дотошная старушка без документов не пропустит.

— Будете убивать? — Вырвалось у меня.

Страха не чувствовал. Ещё полчаса назад в машине принял бы пулю в лоб с радостью, а сейчас стало просто безразлично, даже тень иронии появилась, лёгкий интерес, что там за чертой?

Старичок словно пропустил слова мимо ушей, обвёл долгим взглядом, сравнивая увиденное с фотографией.

— Игорь Данилович Чудинов? — Докатился более чем официальный голос.

— С некоторых пор да, а в прошлом…

— Прошлое меня не интересует, — обрубил старичок. — Я Сергей Геннадьевич Гумилев, личный нотариус вашего… хм… отца. Мы можем поговорить не на площадке?

Взвесил все «за» и «против». Пожал плечами. Почему бы и нет? Фактически пришёл ангел смерти. Не было наследства — не было проблем. А теперь начнётся.

Зашелестел ключами. Замки, один, за одним щёлкнули, отворяя затворы.

Нотариус прошёл в пятикомнатную квартиру и поморщился. В воздухе стоял запах пыли и затхлости. Квартира давно не помнила звука пылесоса и сырости тряпки. Даже не открывал форточек, стараясь сохранить знакомый запах тепла и гостеприимства, уюта, что был здесь какие-то сорок дней назад.

Домработница сбежала сразу после смерти Денис Львовича, поглядев на мою обречённую физиономию минуты две.

Скинув пальто, не разуваясь, нотариус прошёл по коридору, нашёл первый приглянувшийся в комнате стол и захламил его бумагами. Рядом с белыми и желтоватыми листами легли связки ключей.

Я тихонько сел на соседнее кресло, ожидая дальнейшего продолжения разговора. Если всё предрешено, то мне действительно только спать и остаётся, а вот если свой жизненный сюжет я пишу сам, то финал не определён.

Сергей Геннадьевич расплылся в кресле. Или кресло приняло форму нотариуса. Я не успел заметить этот переход. Они словно вросли друг в друга. Рука нотариуса нырнула во внутренний карман пиджака. Он достал трубку и, набив табаком, закурил. Разрешения спрашивать и не думал. От меня не укрылось, что руки Сергея Геннадьевича тряслись, а взгляд бегал под потолком, словно грузился тяжёлыми думами. Нервничает.

Кто ты, друг или враг? Покажи мне это своими действиями. Но всё равно не поверю. Мне сейчас никому нельзя верить.

— Должен тебе признаться, Игорь, — нотариус выпустил кольцо дыма, поймал мой взгляд. — Начиная с третьего дня после убийства, я стал беспрерывно получать угрозы. Они касались переделки этих бумаг. — Гумилев кивнул в сторону захламлённого столика.

Я молчал, не отводя взгляда.

— Мне пришлось на время покинуть страну. К тебе я приехал сразу же с аэропорта. Мы должны разобраться со всеми формальностями как можно быстрее. Я не собираюсь поддаваться на уговоры бандитов. Денис Львович для меня немало сделал, и я чту его память…

Я невольно хмыкнул. Боишься. Ну, давай, перекладывай на другие плечи.

— Просто выполняю последнюю волю покойного, — подчеркнул Сергей Геннадьевич.

— Что вам мешает просто переписать всё на себя? У Чудиновых больше нет родственников.

— Никаких «просто», молодой человек. К тому же это не в моём стиле, — прищурился нотариус и снова подчеркнул. — Вдобавок, я получаю от этой сделке неплохой процент. Я не из тех жадин, кто хочет забрать всё и, как правило, лишается жизни. Поверь мне, кое-какой жизненный опыт в этом есть. На моём веку не один десяток людей сгубила эта тотальная жадность.

— Ах, вот оно как. Ну, тогда понятно, — обронил я саркастически.

— Не надо, Игорь. Не надо этого тона. — Нотариус, не выпуская трубки, склонился над бумагами, выбрал несколько, поморщился, глядя на связки ключей, затем достал ручку и протянул по очереди сдвоенные листики. — Я уладил все формальности, тебе даже ездить никуда не придётся. Завещание продумано. Подписывай здесь и эта квартира переходит тебе в собственность. На обоих листах чиркай. Ключи от квартиры у тебя в кармане. Это единственный объект, от которого у меня не было дубликатов.

Без всяких эмоций черкнул предложенным золотым Паркером роспись, вторую.

Нотариус снова протянул бумаги, порылся в куче ключей, извлекая несколько, достал со дна папки бумажки с пометками, протянул со словами:

— А по этой коттедж в пригороде. Вот адрес, ключи, ниже код отключения сигнализации. Там же джип в гараже. Ключи от автомобиля в сейфе в доме. Код на бумажке. Всё твоё. Доберись только.

Я спрятал бумажку с адресом и кодами в карман, вновь вывел чёрную закорючку. Перевернул лист. Мазнул вторую.

И зачем мне это всё?

— Ещё два автомобиля. БМВ последней серии на паркинге в доме, вот дубликат ключей. Где первый брелок ключей я понятия не имею. — Гумилев достал из кармана фирменный брелок, протянул. — Денис Львович всегда давал мне дубликаты с любой покупки. Я что-то вроде сейфа на случай потери. Так что если кто-то угонит или взломает любой объект без шума и пыли, не отчаивайся. Но лучше найди все ключи. Дома ли, или где-то ещё? Перерой всю квартиру, сходи, посмотри в салонах автомобилей. Это в целях твоей же безопасности. Ты становишься лакомым куском.

Вот именно — куском.

Нотариус ушёл в мысли, восстанавливая последовательность:

— Так, джип, БМВ, Порш Кайен стоит в гараже неподалёку. Вот бумаги на гараж и автомобиль, ключи. Там кооператив для престижных людей. Не суйся раньше восемнадцати лет.

Мне с таким наследством жить пару дней, а ты про два года.

— Рули на здоровье. Права только не забудь получить.

Роспись. Роспись.

— Счёт в банке на предъявителя. Сходишь с этими бумагами, переоформишь.

Роспись. Снова роспись.

— Недвижимость за границей. Небольшие участки, офисы, дома. В Турции, на Кипре, и Испании, и последняя — на юге Франции. Вот все ключи, но что ты с ними делать будешь, понятия не имею. Слетай, приличия ради, во все хоть раз. Языки заодно подучишь. Будет повод. Пригодиться.

Двойная роспись.

— Так. С твоей личной квартирой мы с Денисом Львовичем ещё при его жизни разобрались. Прочая недвижимость оплачивается автоматически с дивидендов предприятий. Довольно удобно. Мороки меньше.

Роспись. Роспись. Вопрос:

— Есть ещё и акции?

— Акции здесь самый большой конёк. Бумаги нескольких крупных предприятий. — Сергей Геннадьевич сделал эффектную паузу. — Вот за них больше всего и переживают конкуренты.

— И я могу им как-то отдать их? Чтобы отвязались.

— Это уже твои заботы, — пожал плечами нотариус и вновь подчёркнуто добавил. — Но не думаю, что, подарив им акции, они не захотят забрать всё. Размышляй сам.

Роспись. Роспись.

Словно расписываешься кровью на контракте о продаже души.

Нотариус удовлетворённо кивнул, протянул последний сдвоенный лист со словами:

— А по этой бумаге никакой детский дом или интернат не может лишить тебя свободы на два года. Ты становишься обладателям всего имущества с этого дня.

— Но как такое возможно? — Поднялась бровь. — А восемнадцатилетие?

— Дыры есть в любом законодательстве. Не морочь себе голову. Вот тебе ещё стопка документов. Своеобразные права обладания. Положи в сейф. — Нотариус Гумилев тяжело поднялся с дивана, подбирая порядком опустевшую папку, — разбирайся со всем, а я пошёл. Кстати, код квартирного сейфа-то знаешь?

Невольно вспомнил о сейфе в спальне Денис Львовича. Покачал головой. Взламывать, или пытаться открыть его, и в мыслях не было. Таксиста нанимал за счёт средств, что заработал за время пребывания в статусе «телохранителя» Антона…

Воспоминания о роковом ударе заполонили сознание. Поморщился.

— Как ты ещё с голоду не помер? — Обронил Сергей Геннадьевич и прошёл в спальню. — В квартире вроде ничего не продавал.

Гумилев отодвинул дверцу шкафа-купе, склонился над сейфом. Продиктовал вслух несколько цифр. Они калёным железом запечатлелись в мозгу. Это не длинные сотовые.

Пачки, пачки, пачки. Евро, доллары, рубли. Всё легло на кровать. Последним нотариус вытащил блестящий пистолет с двумя обоймами по семь патронов в каждой.

— Хе, неплохо. Дезерт Игл. Или по-нашему — пустынный орёл. Бронебойная вещь, Игорь. Пробивает стены. Тебе может пригодиться. Смотри, тут предохранитель. Снимаешь, загоняешь патрон в патронник и на курок. Понял?

Я устало опустил лицо в ладони, убито проговорил:

— Вгоните мне в висок одну из этих пуль, забирайте деньги, бумаги и уходите. Это будет самым лучшим днём в моей жизни.

— Нет. — Нотариус осторожно положил пистолет на кровать, прихватил только одну долларовую пачку. — Живи. А это я в качестве оплаты за инструктаж возьму. Меня ты больше не увидишь. Самолёт через четыре часа. Прощай, Игорь. И ещё одно… постарайся выжить. Парень ты вроде не плохой.