Хроники Арбайтенграунда. Часть 2 - Кристина Устинова

– Соблюдайте очередь, молодой человек. Проявите уважение к старцам.

– Не дури голову, а. По-хорошему прошу. Дай нам купить дурь.

– В очередь, – еще жестче повторил писатель.

– Не ссорьтесь, ребят, – сказал Гроза. – Дури на всех хватит.

Эцэль обнажил зубы, и Иосиф заметил, как рука его полезла в карман и достала оттуда сверкающий металлический предмет, который тут же уперся Хассе в живот. Писатель не пошевелился, ни один мускул не дрогнул на его лице. Иосиф попятился к двери и нащупал дверную ручку, готовый в любую минуту ринуться наружу и позвать полицию. В гробовой тишине Эцэль сказал:

– Ну так что, отойдешь или нет?

Вместо ответа писатель стремительно, как опытный боец, выбил из рук пистолет. Оружие покатилось за стойку. Эцэль врезал Хассе в ухо, он с бранью склонился набок и ударил в ответ ногой в пах. Противники вцепились друг в друга мертвой хваткой и упали на пол. Друзья Эцэля ринулись к ним, у одного из них в руке сверкал нож. Гроза мгновенно схватил пистолет и выстрелил в вооруженного, тот упал замертво. Другой же выхватил нож и набросился на продавца. Иосиф не смог разглядеть очертания соперников. Брызги крови разлетелись по сторонам, окрасили полки и антиквариат. Одна капля даже задела щеку Иосифа; желчь подкатила к горлу, но поэту чудом удалось сдержать рвотные позывы. Он уже открыл дверь, когда сзади раздалось:

– Закрой дверь или я стреляю! Подними руки, чтоб я видел!

Иосиф вздохнул, поднял руки и медленно развернулся. Друг Эцэля в окровавленной одежде стоял за прилавком, нацелил пистолет в упор. Убедившись, что запуганный свидетель замер, он развернулся к борцам. Эцэль оттолкнул Хассе к стойке, вскочил и попятился подальше от противника, а друг без промедления выстрелил.

Тело писателя дергалось в конвульсиях еще несколько минут, пока не обмякло в луже крови. Последнее, что увидел Иосиф, – потухший блеск в безумных глазах.

26

– Ну и что теперь с этим делать? – спустя несколько минут молчания спросил друг.

Эцэль рылся в коробках, брал оттуда пакетики с «дурью» и убирал в карман. Он мельком взглянул на застывшего Иосифа и бросил:

– Убей его.

– Стойте! – сказал поэт. – Я ничего не скажу, честно…

Сзади скрипнула дверь. Иосиф отскочил, Эцэль замер с мешочками в руках. При виде новенького он просиял и бросился к нему с медвежьими объятьями.

– Йозеф, браток, ну сколько лет, сколько зим!

– Привет, – как ни в чем не бывало сказал Ренау и похлопал его по спине. – Ты что, проездом?

– Ага. Тут, того, перепалка произошла…

– Йозеф, – прошептал Иосиф.

– Заткнись! – рявкнул Эцэль.

– Что ты тут делаешь? – сказал Йозеф, повернувшись к арендатору.

– Стоп! Вы что, знакомы?

– Он у меня снимает комнату.

Неожиданно Эцэль рассмеялся, даже его друг улыбнулся и убрал оружие.

– Ошибочка вышла, – сказал Эцэль Иосифу. – Прости, братан.

Поэт не пошевелился. Йозеф посмотрел на трупы, нахмурился и подошел к телам; улыбка сменилась оскалом.

– Придурки, чего вы наделали? Я еще могу понять, за что Грозу, но, черт возьми, это же Руперт Хассе, известный, мать вашу, писатель! Что, опять хотите загреметь?

– Но ты же нас не выдашь, правда? – сказал Эцэль уже без энтузиазма, подошел к коробке и стал поспешно перекладывать по карманам пакетики. – Ну же, братан…

– Я из-за вас и так чуть не сел.

– Помню, помню. Ну, братан, это как-то не по-мужски.

Йозеф подошел к Эцэлю и схватил за косуху. Тот обронил пакетики, но не сопротивлялся. Иосиф впервые заметил у него расширенные зрачки. Друг же нацелил пистолет, однако Ренау даже не взглянул на него, только сказал:

– Брось пушку, Боц.

Но нет, Боц не послушал, спустил курок… Раздался щелчок, но ничего не произошло.

– Черт! – воскликнул он.

– Лови его, Иосиф! – крикнул Йозеф, несколько раз ударил Эцэля по лицу, и тот обмяк у него на руках.

Иосифа как будто ударили током. Остатки алкоголя выветрились из головы, и он бросился к Боцу. Тот рванул к черному ходу. На секунду Иосифу показалось, что дверь закрыта, он уже замедлил шаг… Но нет, она оказалась незапертой. За ней сразу шел длинный коридор, в котором бандит перешел на бег. Иосиф ринулся за ним в темноте. Он не думал ни об оружии, ни о возможных ранениях – только бы поймать преступника, только бы он снова кого-нибудь не убил. Боц добежал до двери в конце коридора, что вела в бар, и открыл ее. Иосиф увидел очертания посетителей за столиками и закричал:

– Хватайте убийцу!

В баре замешкались; раздались крики, брань и звон стекла о пол. Посетители побежали к выходу. Бармен бросился на Боца со спины, повалил его на пол и заломил руки за спину, а пистолет отпихнул в сторону.

27

– Это случилось восемь лет назад. Тогда я связался с шайкой Эцэля и… Ну, скажу так: сбился с пути истинного. – Йозеф затянулся. – Я был тупым сопляком, и от перспективы ходить по улицам с бандой, которая воображала себя как с Аль Капоне на районе, – конечно, я тогда чуть не лопнул от счастья. Мы в основном воровали у мелких торговцев, делали это по ночам. А однажды Эцэль нашел пушку. Об этом я узнал позже, так как к тому времени заболел, а он дальше воровал и в последней «лазейке» его поймали с поличным. Короче, он убил тогда владельца супермаркета и скрылся. Потом его, Боца и Юлиуса арестовали. Меня вызвали как свидетеля. Не было прямых доказательств моей виновности, да и те не палили меня, как и я – их. Сказал лишь, что знал их как хороших корешей и не подозревал о злодеяниях. Состоялся суд. Бабушка, как мой опекун, меня не отпустила туда, и только потом из газет я узнал, что Эцэля с друзьями отправили на семь лет в Нордеграунд – это еще смягчили срок из-за возраста: мол, глупые, молодые, семь лет в холоде точно всю дурь выбьют. Больше я их не видел… до этого дня.

Иосиф сидел напротив и молчал. На горизонте показались первые лучи солнца. Полночи друзья провели в полицейском участке, и только под утро их освободили. Вскоре они вернулись домой и уселись на кухне с чашками кофе; несмотря на усталость, спать совершенно не хотелось. Йозеф открыл окно нараспашку и выпускал клубы дыма.

– Эй, кстати, – сказал он, – а за каким чертом ты полез в «Берлогу»?

– Я хотел сделать тебе подарок.

Иосиф полез в карман и вынул оттуда нож. Кое-как все-таки удалось доказать следователю, что он его не использовал, да и лезвие было абсолютно чистым, отпечатки пальцев