Русская Вандея - Иван Калинин

Даже официоз донского правительства, «Донские Ведомости», однажды лягнул ее, поместив стихотворный фельетон «Деликатность» за подписью некоего Е.В.

По-старому, как надо,Мы песню завели:Ой Рада, ой дид-Рада, Ой люшеньки — люли.Полна своеобычийКубанская странаИ логикою бычьейОна умудрена.Незлобивы и чистыЛежат на пласте пласт: Внизу имперьялисты, А сверху «хведераст».Выходит крайний правый,Сказал — и всем хорош;Уходит, облит славойОт бисов и ладош.Выходит некто красный…Сказал, и на те вот:В ответ ему согласныйКубанец честь поет.Гудит бычачье стадо,Гудят все, что шмели…Ой, Рада, ой дид-Рада,Ой люшеньки-люли.Такая, знать, натура —Всех чествовать подряд:Им гетман и ПетлюраРавны как друг и брат.[37]

«Вольная Кубань» не замедлила ответить своему собрату на его «Деликатность» фельетоном, озаглавленным «Хамство»:

… И это на страницах «Донских Ведомостей»! Что скажут по станицам От чудных сих вестей!

Ведь Круг и наша Рада, — Да это ж наш народ… И вам, Е. В., знать надо, — Не стадо этот сброд.

Но я по вашим длинным Ушам могу сказать, Что слов вам этих дивных Вовеки не понять!

VII

«Союзники»

Флот Антанты, пройдя побежденный Босфор, проник в Черное море.

Союзники, казалось, стремились на помощь белым армиям юга России. Офицерство, главное ядро белого стана, привыкнув видеть в англичанах и французах соратников по мировой войне, не допускало мысли, чтобы союзники не помогли белым сокрушить большевиков, заключивших мир с немцами. Многие, более того, рассчитывали, что союзники, справившись с Германией, сами явятся в Россию, чтобы придушить большевизм. Не надеясь на свои силы, ждали спасителя извне.

Напрасно разумные люди предостерегали от излишнего увлечения «бескорыстными» заграничными друзьями.

Краснов, якшавшийся с немцами, хорошо знал цену германскому бескорыстию. Недаром 16 августа он уверял «державного хозяина» земли донской, что Россию спасут во всяком случае не иностранцы и что всякое вмешательство последних в русские дела только хуже разорит страну.

Харламов тоже не верил, чтобы союзники дали свои войска для «спасения» России.

«Председатель Войскового Круга В. А. Харламов, — писали «Донские Ведомости» 7 ноября,[38] — в беседе с журналистами заявил, что первой задачей всех образовавшихся правительств должна быть борьба с большевиками. Надеяться всецело на союзников нельзя, ибо роль союзников сведется лишь к занятию важнейших узловых станций на юге России. Отпор же большевикам нужно дать собственной армией».

Харламов зря не говорил. Член кадетской партии, он имел постоянную и притом более или менее доброкачественную информацию о настроениях заграницы.

Тем не менее союзников ждали.

Ждали страстно, нетерпеливо.

Больше всего — Добровольческая армия. Она, обладавшая, несмотря на свою безземельность, тенденцией представлять на юге общерусскую власть, ждала сильной поддержки извне. Союзники, не имевшие понятия ни о Доне, ни о Кубани, хотели говорить о старых долгах с теми, над знаменами которых витала тень прежней России. От Сазонова и Маклакова они слыхали только об одной истинно-Русской армии — Добровольческой.

Престиж Доброволии при появлении союзников поднимался очень высоко. Теперь должны были замолкнуть кубанские шавки; донской атаман, скомпрометированный дружбой с немцами, должен был обуздать свою гордыню.

В екатеринодарских газетах в начале ноября приводилась беседа с «высокоавторитетным лицом», которое заявило журналистам:

— Союзники на Добровольческую армию смотрят как на основу своей деятельности по объединению России и освобождению ее от большевиков. Всякое государство или государственное образование, которое своим сепаратизмом мешало бы объединению разрозненных частей Великой России, они считают своим врагом. Лицом, которое могло бы взять главное командование, они считают ген. Деникина. Союзники обещают неограниченную помощь деньгами, оружием, снаряжением и всевозможными медикаментами. В Новороссийск уже доставлено 6 миллионов патронов, и тысяч винтовок. Скоро прибудут танки».[39]

Их так страстно ждали, такие возлагали на них упования! Но все еще ни один союзнический представитель не приезжал в Екатеринодар. Становилось просто невтерпеж!

На фронте начинали терять веру в союзников. Там не читали газет и с минуты на минуту ждали целые корпуса коричневых сипаев, целые легионы сенегальских стрелков.

Большевиков ругали за то, что они продали Россию немцам. Газеты ежедневно писали, что в рядах советских войск — латыши, китайцы, киргизы и еще бог весть, какая нечисть. Но никто в белом стане не считал предосудительным идти бок-о-бок с наемными темнокожими очищать священный Кремль от большевиков.

— Союзники! Где же союзники? Хотим видеть союзеников.

Власти предержащие прибегли к имитации. Выдали широкой публике за союзнических представителей первых попавшихся англо-французских моряков.

12 ноября Екатеринодар торжествовал. Улицы запрудились праздничными толпами. Всюду царило ликование и радость. Потому что прибыли, наконец, союзники!

Роль первой ласточки разыграли несколько офицеров с английского сверх-дредноута «Ливерпуль» и французского дредноута «Эрнест Ренан» во главе с капитаном 1-го ранга Лепноу. Для них, соскучившихся на море, это была довольно приятная увеселительная прогулка.

Они охотно ехали, куда их везли; ходили, куда вели. Особенно охотно пили и ели то, что им предлагали.

Если позже сам неподдельный представитель короля Англии на юге России ген. Бриге сознавался, что, отправляясь в Россию, не имел представления о Екатеринодаре, то эти гастролеры-моряки, направляясь в Екатеринодар, не имели ни малейшего понятия о России. Их увеселительную прогулку по Кубани можно сравнить разве с путешествием Санчо-Панчо по «острову Баратории», с тою лишь разницей, что здешняя толпа принимала их всерьез за сколько-нибудь значащие величины, тогда как бедного оруженосца Дон-Кихота встречали торжественно лишь ради потехи.

В Раде, куда гастролеров тоже завезли, простодушные законодатели плакали от восторга. Так, по крайней мере, уверяли репортеры «Вольной Кубани».

— Мы, демократическое казачество, — ораторствовал перед «союзниками» П. Л. Макаренко, — ни на минуту не допускаем мысли, чтобы наши союзники, великие демократии мира, посягнули на наше демократическое устройство и помешали нам создать прекрасное здание великой, свободной и федеративной республики.

Каждый приписывал союзникам то, что ему самому хотелось. «Единонеделимцы» — стремление восстановить единую, «хведерасты» — создать федеративную. Союзники же, настоящие, желали одного: возместить свои протори и убытки. Эти же союзники, что явились на гастроли, хотели лишь хорошенько выпить и закусить.

Их чествовали банкетом. Они ели и молчали. Лишь один из них буркнул что-то в роде речи. Для широкой публики ее перевели так:

«Прежний союз России с нами прервала на некоторое время какая-то кучка авантюристов. Но теперь, с этого дня, этот священный союз возобновляется. В этот прекрасный день все мы, здесь присутствующие, дадим друг другу клятву, что этот союз никогда не будет нарушен». Если «делегаты» больше пили и ели, нежели говорили, зато своя братия чесала свои языки что есть силы. Говорили, конечно, не для иностранцев: они все равно ничего не понимали по-русски. Разглагольствовали сами для себя и друг для друга, так как тут на обеде, за шампанским, столкнулись Дон, Кубань и Доброволия.

Каждый из представителей этих трех политических организаций высказывал то, что требовалось заявить на политическом собрании по вопросу дня. Добровольческий генерал Карцев, например, доказывал спасительность монархии для России.

С нетерпением ждали речей донцов. Знали, что их языком будет говорить Краснов. Всех интересовало, как-то выкрутится на этот раз союзник кайзера.

— Всякий знает, — начал свою речь ген. Смагин, представитель Краснова при Добровольческой армии, — что в союз с немцами заставили нас вступить обстоятельства. Мы принуждены были согласиться на обмен хлеба и шерсти на оружие и патроны, что и дало нам возможность создать Донскую армию. О! как страстно, как нетерпеливо мы ждали вас, господа союзники. Как надеялся наш атаман ровно год тому назад, в октябре прошлого года, когда он шел освобождать Петроград с 3-м конным корпусом, что вы с севера придете к нему на помощь. Как ждали вас здесь в январе этого года, когда не все еще было потеряно, когда так легко было нам помочь. Вы пришли сюда, на места, занятые Добровольческой армией. Поддерживая ее, не забудьте и Южную армию и окажите помощь и ей. Она ведь стремится, — во главе со своим вождем, ген. Ивановым, который некогда своим наступлением в Галиции поддержал вас во время боев под Верденом, — к общей цели великих наций.