Палач. Наказание как искупление - Александр Ачлей

— Откуда такая уверенность? Ты же там никогда не был…

— Не перебивай старших, иначе выйдешь из-за стола, — Дин сделал строгое лицо, что, впрочем, не очень ему удалось. — А знаешь, как он называется на языке маори? Те Фенуа О Те Потики-Таутаи…

— Красиво!

— А то! Там нет холодных зим и жаркого лета, а я не люблю ни того ни другого. Это город вечной весны. Рядом — великолепный океан с бесконечным пляжем из белого песка, нежного, как пух. С другой стороны — горы, своей красотой не уступающие Альпам, изумительный, не испорченный химией воздух, самая чистая в мире питьевая вода!..

— Второе место в мире занимает, — с армянским акцентом произнесла Лана.

— Почему второе? — немного удивился сбившийся с мысли Дин.

— Потому что первое место занимает Сан-Франциско, — опять с акцентом добавила Лана. Она явно разыгрывала что-то им обоим хорошо знакомое. Но Дин не догонял.

— Динчик! Не напрягайся ты так! Это из «Мимино». Кино такое было! — с легким смехом, явившим миру ее замечательные зубы, помогла ему Лана.

— А! Понял, — облегченно отреагировал Дин. — А Боржом?! — произнес он с не менее колоритным грузинским акцентом знаменитую фразу грузинского летчика, которого замечательно играл Буба Кикабидзе. Господи! Были же времена, когда мы спокойно могли смеяться над приключениями армян и грузин, дагестанцев и русских, евреев и азербайджанцев. И при этом не испытывать чувства ненависти друг к другу. Мысль стремительно пронеслась в голове Дина, оставив на лице налет досады, впрочем, сразу же исчезнувшей, едва он вспомнил, о чем мечтал.

— Поедем туда вместе, а? — он взял Лану за руку и поднес ее к лицу. — Ну чего мы все по этим Европам шастаем? Там же не лучше! Те же проблемы. Про нас я вообще не говорю! То перестройки, то реформы, то революции, то развалы, то восстания! Я от всего этого уже устал. Хочется тихой, спокойной, мирной жизни. Ты бы мне родила кого-нибудь. Жили бы себе на берегу океана, так чтобы можно было засыпать под его дыхание и шум волн, в хорошую погоду выходили бы порыбачить, я бы наконец роман дописал…

— А как же родина? Ты же сам мне когда-то говорил и про патриотизм, и про самопожертвование, — не без иронии ответила Лана.

— Говорил. Не отрицаю. Но мне же никто не мешает любить мою родину в городе Крайстчерч в Новой Зеландии. Да и потом, у нас нет моря-океана. Я бы, конечно, в Дагестан поехал. Там море есть. Хоть и Каспийское. Оно — да, классное! Но там идет война. И когда она закончится, один Всевышний знает. А я хочу жить в мире. Да и инфраструктуры там нормальной нет. В годы беспредела все лакомые участки на побережье раскупили местные олигархи, бюрократы и мздоимцы. Не хочу я туда. Да и тебе там особенно делать нечего. Еще вон хиджаб заставят носить.

— Не! Хиджаб я носить не готова.

— Ну вот видишь! Значит, остается только одно: ехать в Нью-Зилэнд, — и он потянулся к ней, чтобы поцеловать, как бы ища одобрения своих слов.

— Я с тобой уеду, а ты там найдешь себе местную красавицу, бросишь меня с ребенком. И что же я буду тогда делать? — Лана увернулась от пытавшегося обнять ее Дина и, держа его на расстоянии вытянутых рук, вопросительно посмотрела ему в глаза.

— Да с чего ты взяла, что я тебя брошу?! Во-первых, ты самая красивая. Во-вторых, ты самая умная. В-третьих, ты самая желанная, — с каждым новым перечислением руки Ланы становились все слабее и слабее.

— А потом, — ворковал Дин уже у самого ее уха, — главная проблема Новой Зеландии — отсутствие красивых женщин. Как-то у колонистов сразу не заладилось плодить красавиц. От совместного проживания белых и местных жителей, маори, Появлялись на свет весьма своеобразные полукровки с не очень, скажем мягко, привлекательными чертами лица. Причем черты эти повторялись в разных вариациях на протяжении многих лет, что подвигло некоторых, правда, не очень политкорректных, как бы сейчас сказали, людей сделать вывод о том, что в Новой Зеландии есть какой-то особый тип женщины, который так и назвали: женщина-киви. Сравнение слабого пола с этим характерным для местной фауны плодом, не исключено, было вызвано излишней заволошенностью представительниц данного типа или…

— …или, — перебила его Лана, решившая из чувства солидарности с новозеландскими женщинами защитить их от нападок со стороны грубых и циничных мужчин, — необычной сладостью и вкусностью их плоти, сокрытой под не всегда привлекательной оболочкой.

Эта мысль немного удивила Дина! Он даже на какое-то мгновение прервал свои домогательства.

— А что! Замечательная мысль! Мне это как-то в голову не пришло.

— Тебе в последнее время много чего не приходит в голову, — шутливо продолжала Лана, потрепав его волосы.

Расценив ее жест как поощрительный, он снова потянулся к ней. Лана окончательно ослабила сопротивление и сдалась на волю победителя. Дин капитуляцию принял, подхватил ее на руки и унес в каюту.

Они вернулись на палубу уже поздним вечером, когда южное небо светилось стразами звездной вышивки. За бортом тихо плескалось Средиземное море, а по водной глади пробегали едва заметные лунные дорожки. Дин закурил и перешел к делу:

— План операции должен быть предельно простым. У нас не так много сил и средств. Есть договоренность с твоим вчерашним визави о совместных действиях. Я так понял, что у него разветвленная сеть по всему миру… Из того, что он рассказывал мне вчера, я делаю вывод, что на него работает Священный Альянс. А это будет покруче всех спецслужб Европы вместе взятых. — Вокруг ничего особенного не происходило. Яхта шла своим курсом. Предупредительные стюарды неслышно принесли чай и так же незаметно исчезли.

— Мой план предельно прост, — продолжил Дин. — Чабисова надо как-то выманить из города, отсечь от него три кольца безопасности, которые мы замучаемся преодолевать. И даже если преодолеем, бесшумно это не получится. А его надо доставить на Урал тихо и незаметно. Я сегодня наблюдал за тем, как резвились в воде дельфины. И вот какая мысль пришла мне в голову. Хорошо бы выманить Чабисова на море. Конечно, высокий уровень безопасности можно обеспечить и здесь. И все же. Прорваться к нему легче со стороны воды. Причем в таких операциях боевые пловцы — большие доки. А у итальянцев они одни из самых лучших в мире, — Дин достал очередную сигарету, привычным движением отломил у нее фильтр, прикурил от горящей на столике свечи и вкусно затянулся.

— А наши что? — заинтересованно спросила Лана.

— Наши, наши… Наши когда-то были лучшими. Во всяком случае, у наших и подготовка, и техника до этой долбаной перестройки были практически самыми совершенными. Ты слышала что-нибудь о сверхмалых подводных лодках? Были у нас такие, на зависть всему миру, «пираньи» назывались. Представь себе фактически бесшумную маленькую подлодку, которая способна погружаться на 200 метров, имеет дальность плавания до 1000 миль, незаметна для кораблей противника, поскольку у нее нет магнитного поля (своего рода подводная технология «Стелс»), и на борту которой вполне комфортно могут расположиться четыре человека экипажа и шесть диверсантов в специальном снаряжении. Да это мечта любой секретной службы мира! При этом лодка располагала достаточным боекомплектом из мин и торпед, развивала вполне приличную скорость и могла находиться в автономном плавании до десяти суток!!! — Дин явно увлекся собственным рассказом. — И это не все! Уже через пару лет у нас эти самые «пираньи» усовершенствовали и создали «тритоны»!!!

— Понятно. И к чему ты про все это? — Лане все-таки хотелось больше конкретики.

— А к тому я это, что будь у нас «пиранья» или «тритон», мы бы могли тогда сделать следующее. Первое: под каким-то предлогом или с помощью какой-нибудь приманки выманить Чабисова из его логова. Второе: заманить его на какую-нибудь яхту, пусть и напичканную всякими средствами наблюдения и так далее. Все одно — не военный же корабль! Третье: подойти к этой яхте на минимальное расстояние на лодке типа «пиранья» или «тритон». Оттуда с помощью специального снаряжения добраться до яхты. Четвертое: захватить Чабисова и доставить его на подлодку. И, наконец, пятое: вывезти его в безопасное место, доставить на берег, а оттуда на спецсамолете переправить в Екатеринбург.

— А что? — спустя несколько минут сказала Лана. — План вполне реальный. Только здесь вопросов больше, чем ответов. Кто заманит Чабисова на яхту? Есть ли такие сверхмалые подводные лодки сейчас? Кто полезет за Чабисовым на судно? В какую страну его можно доставить, чтобы затем переправить на Урал? — Лана готова была продолжать и дальше свой перечень явно нерешаемых вопросов, но Дин остановил ее жестом руки.

— Другого выхода все равно нет. На суше мы его вообще никак не возьмем. Или возьмем с боем. А это скандал, ненужные трупы. И тогда что толку от ваших трибуналов, если для того, чтобы наказать одного подонка, вы положите уйму честных, порядочных, храбрых ребят как с одной, так и с другой стороны, вся вина которых лишь в том, что они выполняли свой долг? Поэтому давай так: сегодня набросаем более или менее подробный план, ты его зашифруй и отправь на согласование Гондалеву. Не зря же нас доставили на эту яхту! То есть. Мы в лице Бенетти имеем союзников. И союзников грамотных. Кроме того, я тебе уже говорил, что итальянские боевые пловцы одни из самых лучших в мире. Именно с них все и начиналось. Они еще во время Первой мировой войны сумели проникнуть на базу австро-венгерского флота и потопить линкор с каким-то фантастическим названием. Как же его? Сейчас вспомню, не мешай. А, вот! «Вирибус Унитис». Класс. Не вся память пропита! А если учесть, что у них не было за последние годы ни перестройки, ни реформ разрушительных, значит, они сохранили и кадры, и базы подготовки, и оборудование. Так что сядем с Бенетти и подумаем, как все это довести до ума!