Милый мой бухгалтер (СИ) - Власова Мария Игоревна

Повзрослев поняла, как было наивно считать, что такая работа принесет много денег. Поначалу денег платят немного, моя первая зарплата была настолько мизерна, что я плакала несколько дней. Притом работать надо было много, обычно сначала тебя ставят на первичные документы: накладные, приходно-расходные договора, все то, что занимает много времени и представляет собой муторную однотипную работу. Я вставала рано утром, потому что первая моя работа находилась почти за МКАДом, и приезжала поздно ночью, сил было исключительно на то, чтобы упасть в кровать и сразу уснуть.

Именно настолько измученной я чувствую себя сейчас, хотя до конца рабочего дня оставалось ещё два часа. За окном уже стемнело, и к моей усталости и голоду добавилась нервозность. Иногда так хочется, чтобы некоторые воспоминания были просто жутким кошмаром, именно таким была бы вчерашняя ночь. Смотря в окно на плохо освещённую улицу, все, о чем я могла думать, это не бродит ли там голый мужик с моим телефоном. Надо будет номер хоть заблокировать, а то мало ли, что он с тем телефоном делает.

— Милочка, — заявила с иронией Зоя Павловна, опершись о мой стол руками и буквально нависая надо мной. Я задумалась, засмотрелась в окно и, не ожидая ее приближения, отшатнулась и чуть не свалилась из кресла.

— Зоя Павловна? — пробормотала с небольшой хрипотцой, стараясь казаться более добродушной, чем есть на самом деле. — Вы что-то хотели? У меня много работы.

— Ты думаешь, я, и правда, не поняла, что ты себе цену набиваешь? Думаешь, что сможешь заменить меня? — она театрально захохотала, чем заставила меня недоумевать. Почему она ждала несколько часов, чтобы начать это представление?

— Этого простачка, может, ты и обвела вокруг пальца, но меня нет!

Меня неожиданно обдало перегаром, так что мысль, что печенье она запивала совсем не чаем, пощекотала нервы. От пьяных нужно держаться подальше, особенно если весовые категории у вас совершенно разные. Я резко поднялась со стула так, что он опрокинулся. Она презрительно фыркнула мне в лицо, обрызгав слюной, и наклонилась сильнее. Похоже, не только бармен имеет привычку пить днем. Я отшатнулась, чуть не перевернув свое кресло снова, и прикрыла ладонью нос, чем разозлила её ещё больше.

— Зоя Павловна, вам лучше успокоиться, — я скосила взгляд на камеру, висящую в углу. Было бы не плохо, чтобы от дурацкой идеи начальника сейчас имелся какой-нибудь толк.

— Успокоиться? Это я тебя сейчас успокою! — перешла она на зловещее шипение слегка заплетающимся языком.

Взвизгнула, когда она бросилась ко мне, буквально отшвырнув кресло в сторону. Ногти с длинным маникюром пронеслись в опасной близости от моего лица и ухватили за волосы, заставив снова вскрикнуть.

— Что вы делаете?! Отпустите меня! Помогите! — воскликнула я, пытаясь ее отпихнуть и зовя на помощь.

— Сегодня сокращенный день, никого уже нет в офисе, никто тебе не поможет! Главное запомни, как там тебя? Анна? Аля? Неважно! Тебе не получить эту работу! Я тебя, шалава, и твоего папика недоделанного в порошок сотру! Я столько лет здесь проработала и дальше буду работать! Ничего вы со мной не сделаете! А вот я с вами сделаю! Вы у меня все под каблуком ходить будете и разговаривать только шепотом, когда я разрешу! — зло зашипела она, тряся меня как тряпку.

После угроз она оттолкнула меня от себя прямо на тумбочку.

Перед глазами пошли черные мушки от боли, когда я напоролась боком на острый угол. Гадюка противно засмеялась, а у меня помутнело перед глазами. Живот заболел, но не от удара, а так, словно я безумного голодна. Я судорожно вдохнула носом воздух, пытаясь подняться с тумбы. Голова кружится, место, в которое меня укусил вчерашний мальчишка, горит огнем. Смотрю на свою руку, что упирается в тумбочку, и не могу понять, почему так больно, ведь никаких следов укуса нет. Есть хочу, как же сильно я хочу есть! Даже горло сдавливает, а живот точно прилип к позвоночнику.

— Ты только посмотри на себя! — она дернула меня за плечо, буквально отдирая от тумбочки и разворачивая к себе лицом. — На что ты похожа?! На бабку! От тебя даже нафталином несёт! Неудивительно, что Юрий Васильевич на тебя повелся. Давно ты с ним спишь?!

Я судорожно вдохнула и вдруг поняла, что каждый вздох дается мне с колоссальным трудом. Мой взгляд почему-то упирается в вену на шее старухи. Она как будто манит меня, порождая какое-то дикое желание разорвать кожу, что ее скрывает, как бумагу. Зоя Павловна продолжала что-то кричать и угрожать мне, но воспринимать ее слова было настолько трудно, что я часто моргала, чтобы не закрыть глаза вовсе. У меня возникло такое чувство, что если я их закрою случится что-то очень плохое. Когда она, довольная моим молчанием и отрешенным видом, победно улыбнулась и, подхватив свои вещи, покинула кабинет, я обессиленно рухнула на колени. Это было трудно: держать себя в руках, не слушая ее бред.

И все же, что за наваждение было только что со мной? Судорожно вдохнула и прикрыла руками глаза. Не знаю, сколько времени я так просидела, пытаясь успокоить, бешено бьющееся сердце, но видно слишком долго.

Что-то не то творится, возможно, тот мальчик был чем-то болен и заразил меня? Например, каким-то видом бешенства, которое проявляется, когда я злюсь? Не заживают раны так быстро! Хотя место укуса до сих пор болит, но его абсолютно не видно на коже. Мне нужно к врачу, причем срочно!

Я поднялась на ноги, но меня тут же шатнуло, как будто пьяная или сильно ослабла. Чувство, что, желудок прилип к позвоночнику, не пропало, а лишь усилилось. Дотянулась до кувшина с водой, но даже не почувствовала влаги, выпив залпом его половину.

Все-таки надо к врачу, пока я не начала кидаться на людей, а то такое впечатление, что вот-вот и начну. Оделась, подхватила сумку и быстро покинула офис, по дороге напугав уборщицу, резко появившись из-за угла.

На улице мне как будто стало легче. Судорожно вдохнула морозный воздух и пошла к метро. Вот только там я вопреки собственному решению вышла на той же станции, что и вчера. На ватных ногах дошла до парка и остановилась. Пришло время взглянуть в глаза своему страху. К тому же подработку никто не отменял, а к врачу можно и завтра сходить. Махну перед новым годом на больничный, чтобы с Гадюкой и Юрием Васильевичем не пересекаться.

Собравшись, пошла по вытоптанной тропе, уговаривая себя, что делаю все правильно и что мне здесь нечего бояться. Ну не будет же гопник маньяк в этом парке все время тусоваться?! То место, где в прошлый раз я нашла мальчишку и голого мужика, узнала не сразу. Дорогу там вычистили от снега, почему-то исключительно вот эту дорожку начиная с нужного поворота, а уличные фонари оказались все на месте, да ещё и работают. Кажется, ни одна из дорожек в парке так хорошо не освещена, как эта, что уже само по себе подозрительно. Я потопталась на месте, посмотрела по обочинам, пытаясь найти свой телефон или хоть какие-то следы, подтверждающие, что мне накануне ничего не привиделось. Ничего, кроме подозрительной чистоты. Зато страх перед этим парком я переборола. Осталось лишь перебороть страх перед какой-то странной болезнью, что передал мне мальчик. Надеюсь, она хоть незаразна, ведь в метро я на людей не бросалась. Всего лишь при разговоре с Гадюкой, словно на мгновение озверела, а так все нормально. Есть только жутко хочется, будто не ела целую вечность. Увы, сначала работа, кредит и аванс. Деньги — это все, что для меня сейчас важно, а о себе подумаю когда-нибудь завтра.

Пройти от парка до клуба не заняло много времени, а вот пройти внутрь оказалось не так-то просто. Перед клубом собралась толпа молодых людей, и все они находились за ограждением перед входом, который охранял здоровый мужик, больше напоминающий шкаф, а не человека. Через толпу решила не идти, а подошла сбоку и обратилась сразу к охраннику.

— Извините, — обратилась вежливо, отвлекая его внимание.

— Куда лезешь овца? — выкрикнула девица, которая, по-видимому, уже какое-то время уговаривала ее пропустить. Короткий полушубок, тонкие колготы, блестящее платье. Удивительно, что она ещё обморожение себе не заработала.