Глубокое синее море - Чарльз Вильямс

— А можно определить, где именно находится источник пожара?

— Это трудно сделать. Кстати, если горящий хлопок находится глубоко внизу, то и вода может до него не добраться. Тем не менее, если верхние слои будут в воде, у нас появится шанс держать очаг пожара под контролем. — Линд выпил кофе, завтрака он не заказывал. — Кстати, не знаете, никто не продает птицеводческой фермы?

С этими словами он ушел, оставив Годарда в растерянности и задумчивости. Что ж, выходит Эрик Линд никогда не показывает своего истинного лица. У него и полдня не продержится то или иное суждение. Вчера говорили, что Стину уже лучше, а теперь он опять подготавливает людей к худшему, а это может означать даже то, что капитан уже мертв. Или, может, он хотел этим сказать, что практически и мы все уже мертвы? Гарри опять вспомнил о Мадлен Леннокс, и ему стало как-то не по себе. Нет, с ней все в порядке, постарался он убедить себя. Ведь слышал же, как она мылась под душем.

Карин, кончив с завтраком, ушла. Он закурил сигарету и налил еще чашку кофе. Когда вышел, боцман и двое матросов как раз начали открывать люк в трюм номер три. Один матрос развертывал пожарный насос.

Если дым станет более густым, им придется надеть маски.

Гарри вновь потянулся за сигаретой, но обнаружил, что в пачке больше не осталось ни одной. Вернувшись в каюту, он разорвал целлофан нового блока и даже сквозь этот шелест услышал из открытой двери в ванную монотонное журчание. Он вошел в нее и прислушался. Душ в соседней каюте продолжал работать. И это через сорок — пятьдесят минут? Годард вылетел в коридор.

В каюте миссис Леннокс были опущены только жалюзи, и он мог явственно слышать, как шумит вода. Он постучал. Никакого ответа. Может, она ушла и забыла выключить воду? Он поискал ее на палубе, в салоне, в столовой, потом вернулся к ее каюте. Поскольку на его повторный стук не последовало никакой реакции, он подошел к каюте Карин.

Годард быстро объяснил ей, в чем дело.

— Может быть, вы войдете к ней в каюту и посмотрите, что там произошло? — попросил он в заключение.

— Конечно. — Она постучала, окликнула Мадлен, наконец вошла в каюту. И почти в тот же момент в испуге закричала:

— Она лежит под душем! Подождите, я вынесу полотенце!

Он услышал, как Карин выключила воду, потом увидел, как она подбежала к двери. На лице у нее был ужас. Гарри последовал за ней в ванную. Мадлен Леннокс лежала лицом вниз на полу душевой кабины, и из-под ее мокрых волос сочилась тонкая струйка крови. Простыня, которой Карин накрыла ее тело, была уже совсем мокрой. Годард перевернул ее и приподнял, чтобы Карин могла подложить под нее простыню. На подушку она постелила полотенце, и он положил миссис Леннокс на постель.

Потом пощупал ей пульс.

— Она жива, — констатировал Гарри. Пульс был слабым, но ровным, грудь Мадлен равномерно вздымалась и опускалась.

— Я скажу Барсету, чтобы он позвал Линда, — предложила Карин и быстро выскочила из каюты.

Годард огляделся и увидел через открытую дверь в ванную, что там на полу валяется кусок мыла. Но две другие вещи приковали его внимание намного больше. Одна из них была головка душа, висящая на стене. А другая — сухая шапочка для купания, которая тоже висела на крючке. Душ начал работать приблизительно в половине восьмого, в то самое время, когда боцман принялся шуметь своим шлангом, поливая палубу… «Что ж, теперь ты знаешь все, что хотел знать», — сказал себе Годард.

Мадлен была без сознания уже около часа, а это означало, что ей или нанесли сильный удар по голове или же напичкали каким-то снадобьем, которое до сих пор не позволило ей проснуться. Гарри быстро вернулся в каюту и внимательно осмотрел ее руки, но нигде не нашел следа иглы. Зато на столике обнаружил поднос с принадлежностями для кофе. Должно быть, ей что-то подсыпали в него, а удар по голове нанесли позже, чтобы симулировать падение и как следствие его — потерю сознания. Значит, великий маэстро иллюзий снова оказался верен себе.

Она могла умереть, так и не придя в сознание, так же, как и капитан Стин, если он вообще еще жив. Теперь Линд, видимо, будет давать ей морфий, чтобы симулировать кому, вызванную сотрясением мозга, а напоследок введет такую дозу, которая отправит Мадлен на тот свет.

Ну, и что он может поделать с этими своими так называемыми абстрактными знаниями? Публично обвинить Линда и заявить, что он уже догадывался об этом новом «несчастном случае»? И чего этим добьется? Ничего, если не считать того, что сам окажется в опасности. Судя по всему, Линд — глава этого заговора, корабельный врач и организатор всех действий. Запрыгнуть на ящик и рассказать обо всем команде? Но он же не знает, кто именно из ее членов участвует в заговоре и сколько их человек. В конечном счете его могут просто осмеять.

Карин вернулась, но остановилась перед дверью, так как в коридоре послышались шаги. Появился Линд. За ним Барсет с аптечкой в руке. Годард отошел в сторону. Линд пощупал пульс и, казалось, остался доволен. Потом приподнял веко Мадлен и посмотрел на зрачок. Прежде чем осмотреть рану, он отправился помыть руки, и в это время Гарри рассказал ему, как он нашел ее в таком положении.

Линд бросил на него серьезный взгляд:

— Хм… Говорите, почти час пролежала без сознания? Должно быть, очень сильно ударилась головой.

Да, Линд был первоклассным актером. И не делал ошибок. Он обрил волосы у виска Мадлен, удалил кровь и осмотрел рану. Найдя ее не очень серьезной, сказал, что двух уколов будет вполне достаточно. Затем кончиками пальцев ощупал весь череп, но переломов не нашел. Правда, заявил, что в этом можно быть уверенным только после рентгена. Линд промыл рану, аккуратно перевязал ее и сделал два укола. После этого он снова пощупал пульс, положил руку женщины на койку и улыбнулся, словно говоря этой улыбкой, что все будет в порядке. «Великий лекарь», — мысленно назвал его Годард.

«Да, если я открою рот, то и со мной поступят не лучше, — подумал он. — И чего этим добьюсь? Что не одна она будет лежать на дне океана? Возможно, они даже зашьют нас в один мешок, если у них не так много лишней парусины. Но это слабое утешение…»

Ну, а кем для него была Мадлен Леннокс? Он знал ее всего три дня, и они несколько раз побаловались в постели. Ни для нее, ни для него это не означало ничего серьезного. В Маниле они быстро распрощались бы, и их пути опять бы разошлись.

Он требовал от жизни и от людей только одного — чтобы его оставили в покое. Значит, и должен сам позаботиться о себе. А ее бросить на произвол судьбы.

Годард вздохнул. Мысль была отличной, но он знал, что не сможет так поступить. Надо выждать, когда ему представится возможность нанести удар Линду. А еще он не должен втягивать в это дело Карин.

— В настоящий момент ничего сделать нельзя, — заявил Линд. — Я не знаю, насколько сильно она ударилась. Мы должны обождать, пока она не придет в себя. Я буду заглядывать к ней каждый час.

— Отлично, — сказал Годард. — Мы тоже будем приглядывать за ней.

Линд ушел, взяв с собой аптечку. Барсет вздохнул и посетовал на то, что их буквально преследуют несчастные случаи. Карин проводила их взглядом, а потом закрыла дверь. Взяв сигарету из пачки, лежавшей на столике, она села. Гарри дал ей прикурить.

— Ну хорошо, — сказала она. — Что мы можем предпринять против него?

Но прежде чем он успел ответить, дверь распахнулась и в каюту вошел Рафферти, неся в руке тряпку и мыльный порошок. На его грубом лице висело, словно маска, выражение детской невинности и отеческой заботы, но Годард ожидал от него и того, и другого. И еще два момента привлекли его внимание. Во-первых, карман куртки стюарда был сильно оттопырен, а во-вторых, то, что там находилось, довольно жестко стукнулось о косяк двери, когда он входил.

— О Боже ты мой, она что, стояла на голове? — проговорил Рафферти, посмотрев на миссис Леннокс, лежавшую без чувств на койке.

— Что же, такой вариант тоже не исключается, — отозвался Годард. — Надеюсь, мы вам не помешаем?

— Нет, нет! Я только приведу в порядок ванну.

Карин с удивлением наблюдала за Годардом. А тот, вынув носовой платок, повязал его вокруг своей правой руки. Такого взгляда, какой был у него сейчас, она еще ни разу не видела у культурных людей. В нем была и хитрость лисы, и голод волка, и дикость гиены. В нем было нечто такое, что могло бы свидетельствовать о ненормальной психике. Она даже испугалась немного, но он, покачав головой, дал ей понять, что она должна вести себя тихо. Затем скользнул к двери и бесшумно запер ее на задвижку. Из ванной доносились звуки, которые должны были означать, что Рафферти наводит там порядок. Годард встал у двери, ведущей в ванную.

— О, посмотрите! — неожиданно крикнул он. — Она приходит в себя! Уже открыла глаза!

Этим возгласом он обманул даже Карин, так как она автоматически повернулась к Мадлен. Рафферти вышел из ванной и посмотрел в том же направлении. Гарри осталось только сделать шаг вперед и ударить его рукой в живот.