Багряная планета. Научно-фантастическая повесть - Сергей Жемайтис

Я не приметил вчера фрески с пастухами, а сейчас действительно слева переливалась пепельно-сиреневая гладь, уходившая в бесконечную даль. Только море и теплое, глубокое небо жемчужного цвета.

Я подумал, что Арт стремится показать нам, какой прекрасной была его планета. Невольно щемящая тоска сжала сердце и тут же отхлынула, я стал смотреть на все холодным оценивающим взглядом. Теперь, мне казалось, я начинаю познавать причины гибели Великой цивилизации Вечно Идущих. Я улыбнулся: Вечно Идущие! Не так уж долго они шли… И сколько сделали ошибок. Зачем было строить города под куполами, когда не было надежной защиты от метеоритов и радиации? Погубив атмосферу, надо было уходить в недра планеты, тем более что там размещалась почти вся их промышленность. Нам непонятна их логика, да и была ли логика во всем, что произошло? На что надеялись ваши Вечно Идущие? И почему только ты и горстка тебе подобных остались ждать неизвестно чего? Я говорил непозволительно резким тоном, с чувством противного превосходства над «жалким роботом», причем я сознавал все это и не мог удержаться, словно кто-то снял в сознании привычные ограничители, вывел из строя сдерживающие центры.

— Прекрати сейчас же! — сказал Вашата так, что меня прошиб пот. — Антон! И ты хорош, ты что, не в состоянии напомнить ему, где и с кем вы находитесь!

— Ив, по существу, прав, — как-то вяло ответил Антон.

— Нет, это неслыханно, — задохнулся от возмущения Макс.

Все поставил на свои места Арт.

— Эмоциональная неуравновешенность, — сказал он, сверля меня затылочным глазом, — свойство гуманоидов на всех ступенях развития. Только отдельные особи умеют подавлять в себе такое состояние психики.

Вашата сказал:

— Арт! У меня такое ощущение, что ты спровоцировал Ива. Для какой цели? Возможно, таким способом ты изучаешь наши характеры, знакомишься с нами.

— Истина! Да! Знакомлюсь! Я должен знать, могу ли доверить Великую Миссию. Вы раскрываетесь в крайних противоположностях.

— Мы несовершенны, — сказал Вашата, — но стремимся быть лучше. Поверьте, Арт, что трагедию на Багряной мы воспринимаем очень близко.

— Близко к сердцу, как собственное несчастье, — добавил Макс. — Извините.

— Не требуется, — сказал Барбаросса впервые за весь путь по коридору. — Лишний термин, паразит.

— Мда! — веско произнес Макс и даже крякнул. Действительно, здесь были не нужны лишние церемонные слова, условности, объяснения, они видели нас насквозь и только взвешивали, решали, можно ли нам доверить загадочную Великую Миссию.

На этот раз прием в «Холодном доме» окончился неожиданно скоро. Мы рассчитывали, что Арт еще раз прокатит нас в оранжевых креслах над цветущей поверхностью планеты и познакомит с жизнью Вечно Идущих. Но у него, судя по всему, была другая цель, и он ее методично выполнял.

Выйдя из операционной, мы прошли только до красной стены в конце коридора и повернули назад, дверь в зал с черным цилиндром была наглухо закрыта.

На прощание Арт пообещал «заглянуть на корабль» и поторопил:

— Двигаться следует быстрее: может начаться пылевая буря, нарушится связь.

Мы послушались совета и выжали из «Черепашки» все возможное. Уже в конце пути дрогнула почва, из жерла Большого Гейзера вырвались пламя и раскаленное облако газов. На огромной высоте среди багровых туч засверкали молнии.

За ужином Макс сказал:

— Он водит нас за нос. И вся эта история с Туарегом мне не нравится. Нас он вполне устраивал. Чем он его сейчас там начиняет? Может, превратит в преданного ему шпиона!

— Цель? — спросил Антон.

— Если бы я знал. Возможно, он оставлен, чтобы охранять планету от посягательств пришельцев.

— Абсурд! — сказал Антон. — Осталась только копия жизни.

— Ты забываешь, Антон, что на смену Вечно Идущим могла прийти цивилизация роботов.

— А у нас включена обратная связь? — спросил Вашата.

Я нес вахту и доложил, что локаторы выключены и что в случае появления на космодроме посторонних сработают автосторожа.

Нас порядочно потряхивало, и, хотя «Земля» превосходно держалась на своей треноге, Вашата поставил добавочные упоры: взрывные якоря, вытягивая тросы, ушли глубоко в скальный грунт. Теперь никакие силы не смогут их вырвать оттуда. При отлете пиропатроны просто перервут оттяжки.

До начала страшных марсианских бурь было еще далеко. Сейчас возникали только маломощные циклоны, набрасывая сетчатые тени на метеокарты, передаваемые со спутников. На нас налетел один из таких вихрей, скорость разреженных частиц воздуха и увлекаемой им пыли достигла уже 190 метров в секунду. Космоцентр запретил работы вне корабля, и мы занялись составлением и передачей на Землю нашумевших программ, которые и поныне еще показывают в театрах кинохроник, особенно в Неделю космонавтов. Да и по кораблю нашлось немало дел, которые откладывались в пору наших сенсационных открытий.

На третий день после последнего посещения «Холодного дома» на экране сторожевого локатора показался припудренный пылью наш Туарег. Все эти дни Арт ни разу не появлялся и не давал о себе знать. Макс даже высказал предположение, что он «запорол» нашего робота, но вот он целехонький перешел границу космодрома и шествовал прямо к кораблю. Внешне он нисколько не изменился, ему оставили все четыре руки, и одна из них с встроенной лопатой. Он нес что-то вроде чемоданчика желтого цвета. Подойдя к кораблю на двадцать метров, он остановился и неожиданно заговорил:

— Я пришел, чтобы служить вам. Это для вас, — он протянул желтый чемоданчик.

— Вот такие пироги! — воскликнул Макс и обвел всех торжествующим взглядом.

ЗВУЧАЩИЕ ПИСЬМА

Маяки, расставленные между орбитами Марса и Земли, обнаружили метеоритное скопление, которое летело к Солнцу, описывая сложную кривую. В своем движении к Земле мы должны были пересечь путь этого космического архипелага. Предстояло ждать неделю или две, пока не очистится наша трасса. Такой каменный поток встретился впервые. Мы получили добавочную программу и занялись короткими экскурсиями в разных направлениях — в стороны от космодрома.

Первое время Туарег пугал нас своей сообразительностью, умом — я не беру это слово в кавычки, он действительно блистал умом, необыкновенной памятью, был предупредителен, вежлив. Все эти понятия как-то не подходят к роботу, но таков был наш новый Туарег.

Макс высказал печальное предположение, что наша психика, по-видимому, настолько примитивна для Арта, что он с необыкновенной легкостью изготовил нам эту «игрушку».