Время игры - Василий Звягинцев

Нет, они с Новиковым все обсудили вдвоем достаточно подробно. Еще тогда, в эйфорические дни победы на Босфоре и в Дарданеллах.

Заговор?

Ну, если угодно.

Против ближайших друзей?

Вот уж нет. Скорее ради их блага. Пусть они тоже поживут спокойно. В полном соответствии с желаниями и наклонностями каждого.

Не мешать, не навязывать собственные цели в качестве общих и обязательных к исполнению.

А главное — вывести их из-под удара, который рано или поздно последует. Не со стороны Англии или полумифической, хотя и вполне дееспособной организации, пресловутой «Системы». Там ребята справятся.

Но вот Держатели им не по зубам.

Зато теперь, без демаскирующего присутствия Шульгина и Новикова, все остальные становятся как бы «невидимками».

Неразличимыми для пронзающих века и парсеки взглядов мастеров Игры.

Как отдельные рабочие особи в гигантском муравейнике.

В разговоре с Андреем проскочила фраза, что на время его «отпуска» Шульгин берет на себя функцию этакого «смотрящего» в лагерной зоне, только не явного, а тайного. Будет присматривать, чтобы «зэки» беспредела не творили, не «борзели», как в Сашкином полку солдаты выражались.

И, в случае нужды, аккуратненько наводить порядок чужими руками, не засвечиваясь ни перед врагами, ни перед друзьями.

Вполне логично и разумно.

Так в чем же дело? Чего же ты, братец, на ходу решил карты смешать? Лавры Новикова покоя не дают?

Шульгин почмокал губами. Из трубочки больше не удалось извлечь ни капли. Ну и ладно. Хватит на сегодня. И вправду постараться бы уснуть. Кожа вот на лице зудит, нервирует. Ничего не поделаешь. Хочешь быть красивым, поступай в гусары.

Ну, продолжим самоанализ, что ли? Итак, отчего же ты не сказал Андрею о своих истинных планах? Он ведь все равно спорить бы не стал, по большому счету твои планы не расходятся с генеральной линией.

А просто так. Из самоуважения.

Чтобы, сколько там выйдет, полгода, год, но знать, что живешь совершенно автономно, не выполняешь ничьих предначертаний, кроме своих собственных…

Шульгин был не только умный человек, он еще и тщеславия в обычном смысле был лишен почти полностью, здраво оценивал и свои собственные достоинства и недостатки, и таковые же у Андрея. Нигде они в соперничестве не пересекались.

Каждому — свое.

Просто надоела игра на фортепиано в четыре руки.

«И все?» — спросил себя Сашка.

Ему было важно докопаться до глубин собственного подсознания. Если для успеха операции желательно знать правду о возможностях неприятеля, целях и побуждениях, которыми руководствуется твой противник, то о собственных тайных мыслях и намерениях — тем более.

«Все!» — ответил он без тени сомнения. Ни публичная слава, ни формальное лидерство его не интересовали.

Примерить на себя фрак и цилиндр графа Монте-Кристо, всего лишь.

И не допустить, чтобы без Андрея дела пошли хуже, чем при нем.

Последняя, мысленно произнесенная фраза его вдруг насторожила.

Что имеет в виду его подкорка, раз выдала эту идею? Разве Новиков куда-то делся «с концами», не находится здесь же, пусть и в тысяче-другой километров? В случае чего может вернуться на боевой пост в сей же час, все необходимое, сиречь Ирина с портсигаром и радиостанция для связи с «Валгаллой», у него под рукой. Тогда о чем же речь?

Шульгин привык доверять своей интуиции.

Раз он подумал об Андрее как о покинувшем их всерьез и надолго, тут наверняка что-то есть…

Незамеченная, вскользь брошенная Андреем фраза, которая неосознанно застряла в памяти, неучтенный, но тревожащий внешний фактор, или?..

Очередное, внушенное извне наитие?

Намек Антона, пробой из Мировой Сети?

Может показаться удивительным, что Шульгин придал такое значение не случайно мелькнувшей фразе даже, а оттенку смысла, в ней заключенного. Нормальный человек пропустил бы ее не задумавшись. Но тут — другое дело.

Слишком обширен был опыт, накопленный за…

За сколько? За год, за два или все же плюс-минус шестьдесят условных лет, чтобы пренебрегать…

Чем? Внезапным скрипом половицы в ночной тиши необитаемого дома, ощущением чересчур пристального взгляда в затылок на людной улице, отсутствием точки в конце шифротелеграммы?

Было уже подобное, в том же антоновском Замке, и лишь постоянная бдительность и внимание к мелочам спасли их от неизвестных, но вряд ли благоприятных последствий.

Ну, ладно.

Поняв, что ответа он сейчас не найдет, Сашка решил все же заставить себя заснуть, сделав в памяти очередную зарубочку на будущее. Предпочтительнее исходить из того, что сия обмолвка все же что-то значит. Вреда не будет…

Глава 4

…Мыс Ильясбаба, прикрывающий выход из Дарданелл, отряд русских кораблей миновал уже после полудня.

Казалось бы — крайне неграмотное решение.

Любой умный человек, тем более имеющий на кораблях такие приборы навигации, как радиолокатор, ноктовизоры с разрешающей способностью до десяти миль и прочую современную технику, постарался бы начать поход сразу после захода солнца и за десять темных часов избавиться от маскировки, несколько раз поменять курс, полным ходом проскочить к берегам Греции.

А уже оттуда спокойно, под именем «Призрака», приписанного к порту Сан-Франциско, двигаться в Суэцкий канал.

Но так поступил бы просто умный тактик. Мудрый же должен смотреть с позиций большой стратегии.

О выходе «Камелота» в море англичане наверняка знали еще из Севастополя. И уж тем более отслеживали все его перемещения в проливах. Агентуры у них достаточно, не сомневаюсь, что она есть и в наших штабах, и уж тем более в турецких.

Если бы яхта исчезла из Стамбула и нигде более не обнаружилась, последний дурак сообразил бы, в чем дело. И завтра же весь британский флот и все береговые службы, включая администрацию Суэцкого канала, принялись бы искать подходящую по тоннажу яхту, как бы она ни называлась. И, разумеется, нашли бы очень быстро.

Поэтому план предусматривал обязательную встречу с английскими дозорами.

Пропустят — хорошо. Нет — тогда и начнется главная игра.

…Впереди двадцатиузловым ходом шла «Валгалла», обшаривая горизонт своими локаторами, ей в кильватер, отставая на четыре мили, — «Камелот», не слишком напрягая мягко урчащие под палубой турбины.

А в дальнем прикрытии, почти растворяясь в голубоватом мареве над турецким побережьем, скользил «Генерал Алексеев».

Разрисованный оливково-бурым камуфляжем, корпус линкора сливался с фоном рыжих доисторических холмов, новые турбодизели, установленные взамен паровых машин, совсем не дымили, и английские дозоры, если бы они оказались поблизости, никак не могли его заметить заблаговременно.