Огненные версты - Михаил Фомичев

— Там моя Марийка, трехлетняя, спасите!

— И мой сын, Петро, там, — плакала другая.

— Богомолов, оставайтесь, вот вам солдаты…

Я вскочил на танк. Вокруг рвались снаряды. Немцы предприняли отчаянную попытку отбросить нас назад. Черные столбы дыма заслонили горизонт: загорелись хаты. Командир третьего батальона докладывал:

— Полный порядок, товарищ подполковник, мои танки подходят к Скорикам.

— Как так?

— А мы немцам котел думаем устроить!

Оказывается, танки третьего батальона перерезали немцам дорогу на Скорики и внезапно ударили с тыла. Фашистские солдаты, утопая по колено в грязи, начали отходить на запад.

Батальон Федорова я догнал вечером. Танки рассредоточились вдоль дороги. Направляюсь к одной из машин.

Командир танков Герой Советского Союза гвардии лейтенант П. П. Кулешов (1944 г.).

— Комбриг идет, — крикнул кто-то.

Солдаты повскакивали с мест, одергивая замасленные комбинезоны. Навстречу мне шагнул офицер, привычно вскинув руку к шлемофону.

— Товарищ подполковник, — начал было он.

— Здравствуйте, товарищ Кулешов, хорошо дрались твои орлы, спасибо, — и я крепко пожал руку младшему лейтенанту.

Экипаж Кулешова я застал за ужином. На гусенице танка были расставлены вскрытые банки консервов, куски хлеба.

— Просим к столу, — приглашают меня солдаты.

Младший лейтенант протянул ложку. Я поблагодарил танкистов за угощение, похвалил за храбрость в бою. Уставшие лица засветились радостью. Но когда рассказал о зверствах фашистов в деревне Медынь, солдаты помрачнели.

— Надо мстить за детей, — нарушил я молчание, — не давать фашистам передышки. Нас ждут в оккупированных селах.

— Мы бы неплохой подъем немцам устроили на рассвете, да беда — боеприпасы на исходе, горючее кончается, — задумчиво проговорил младший лейтенант. — Механик доложил — топлива хватит на семь-десять километров.

После трехдневных тяжелых боев у нас иссякли боеприпасы, горючее. Комкор обещал по воздуху подбросить горючее. Но солдаты бригады безнадежно посматривают на затянутое тучами небо. Надо было что-то предпринимать. У гитлеровцев тоже плохо с горючим. Их завязшие в грязи тяжелые грузовики, штабные автобусы, гусеничные тягачи безмолвно стояли на раскисших дорогах с опустошенными баками.

Я распорядился вызвать на командный пункт заместителя по тылу майора В. И. Хохлова и начальника горюче-смазочных материалов капитана С. А. Егояна, а сам поспешил к другим танкистам. Хотелось поговорить с офицерами, солдатами, узнать подробнее о тех, кто отличился, услышать, что говорят и думают челябинцы о проведенном бое.

Натыкаюсь на танк, замаскированный в кустарнике. Солдаты весело переговариваются. По голосу узнаю старшего лейтенанта М. Г. Акиншина. Заметив меня, он соскочил с брони.

— Что тут у вас?

— Полный порядок, товарищ подполковник, — отвечает командир роты. — Горючего только нет. И снаряды в роте можно по пальцам сосчитать. Минометчикам повезло: немцы убежали, оставили свои мины. Они к нашим 82-миллиметровым что надо подходят.

В лощинке, окаймленной кустарником, расположилась рота старшего лейтенанта Сунцова. Минометчики ловко орудовали вокруг раскрытых ящиков. Они удаляли с корпусов мин грязь, смазку, сортировали их по весовым знакам. Сунцов не скрывал своей радости:

— Утром немцам зададим жару их минами. Пусть нюхают, чем пахнут.

— Надеюсь на вас, не подкачайте.

Когда я встретился с Федоровым, уже потемнело, Плотный туман густой пеленой оседлал лощины, легкий морозец схватил землю. Он подходит то к одному, то к другому командиру танка, участливо спрашивает:

— Задачу уразумел? Вот и хорошо.

В темноте возвращаемся на командный пункт. Повстречался замполит подполковник А. А. Денисов. Его окружили танкисты. Политработник инструктировал агитаторов и редакторов «боевых листков».

У командного пункта какая-то возня вокруг машины.

— В чем дело?

— Боеприпасы подвезли, — докладывает мне начальник штаба. — Пока что одна машина сумела пробраться.

Командир взвода подвоза лейтенант Аверкин рассказал, с каким трудом удалось преодолеть последние километры. Я стал благодарить его, он смущенно заметил:

— Водителя надо хвалить, рядового Чижова.

— После боя к награде его представить, к ордену Красной Звезды.

В полночь мне удалось встретиться с майором В. И. Хохловым и капитаном С. А. Егояном. Обессиленные, измученные, они ввалились в наспех оборудованный командный пункт и тут же устало повалились на кучу хвороста. Но весть они принесли радостную: в бригаду пришли еще четыре машины. Одна с боеприпасами, три — с горючим.

Сон как рукой сняло. Пришлось заняться распределением прибывшего груза. В подразделениях ликовали. И я, не скрывая своей радости, крепко обнял уставшего Егояна. В боях на Украине в пору распутицы, в последующих боях Сиракан Арамович не раз выручал бригаду, и мы ему многим обязаны.

Пожалуй, я в ту ночь глаз так и не сомкнул. На рассвете танки снялись с места. Туман постепенно рассеивался. Мы полагали, что село Скорики удастся взять с ходу, так как поначалу гитлеровцы не приняли боя: после первых орудийных выстрелов небольшой заслон был смят. Однако при подходе к селу передовые подразделения бригады были встречены сильным артиллерийско-минометным огнем. Фашисты пытались внезапным ударом остановить нас и даже перешли в контратаку. Оказалось, это были смертники и штрафники, осужденные за сдачу Киева. В этот район они были спешно выдвинуты из города Подволочиска. Фашисты предприняли отчаянную попытку вклиниться в наши боевые порядки. Их атакующие цепи с флангов били по челябинцам, а фаустники намеревались поближе подползти к танкам и уничтожить их.

Бой длился два-три часа, но был жестоким. Минометная рота старшего лейтенанта Сунцова поставила заградительный огонь перед контратакующей цепью. По просьбе капитана Маслова приданная артиллерия ударила по скоплению пехоты на левом фланге. Контратакующих встретил дружный огонь наших стрелков и танкистов. Гитлеровцы залегли. Тогда Сунцов, находясь на одном из танков, внес коррективы в исходные данные и беглым огнем точно накрыл фашистскую пехоту.

Немцы дрогнули. Раздалось дружное «ура». Танки ворвались в село. Задерживаться некогда. Наша задача — овладеть селом Старомищизна, что рядом с Подволочиском. Наступаем строго на юг. Юго-западнее деревни расположился командный пункт правого соседа — стрелковой дивизии. По неширокой полевой дороге направляюсь туда. Погода разгулялась, из-за туч глянуло яркое солнце. Фашистский самолет-разведчик «рама» парил в воздухе. Пока что нас не беспокоила вражеская авиация: погода мешала. По дороге в сторону Старомищизны ушли наши танки. За ними — стрелки соседней дивизии. Вид у пехотинцев был не совсем бравый. От тяжелого перехода в распутицу, от липкого чернозема у многих солдат развалились ботинки и сапоги. Видны следы грязи на шинелях, шапках. Кое-кто пристроился на попутных грузовиках, а некоторые — на трофейных лошадях.

Едва я приехал на командный пункт командира взаимодействующей дивизии, как в небе появилось несколько групп фашистских самолетов. Лейтенант Ясиновский насчитал десятка три. В течение часа они сбрасывали свой смертоносный груз. Пострадала пехота наших соседей. Возвращаясь назад, я увидел у обочины дороги изрешеченную осколками санитарную машину нашей бригады. Спрашиваю у шофера, где капитан Кириллов.

— Взвод оказывает раненым помощь, — отвечает солдат.

Возле раненого хлопочет Антонина Загайнова. Слышу, как она успокаивает солдата:

— Все обойдется, потерпи, милок. Вот забинтую и станет легче.

Пехотинец зло ругается, а потом просит прощения:

— Сестричка, вырвалось. Ох, как больно.

— Которого перевязываю, со счета сбилась. — Антонина рукой отбрасывает со лба волосы, и на ее бледном лице проступает легкий румянец. — Наши все целы, — скороговоркой выпаливает она и приступает снова к перевязке.

Антонина Сергеевна Загайнова — новичок в нашей бригаде. До этого она служила в Унечской мотострелковой бригаде. В боях на Орловской земле девушка спасла жизнь многим и многим солдатам и офицерам, подогнем врага ни разу не дрогнула. Героизм девушки высоко оценила Родина: она награждена двумя медалями «За отвагу» и орденом Красной Звезды.

Позже я узнал, что во время этой страшной бомбардировки Антонина Загайнова одной из первых бросилась на помощь раненым. За ней Дора Ефимовна Гриценко, Маша Бахрак, Лида Петухова. В санвзводе в то время находился и сын бригады Толя Якишев. Он не отставал от девушек: подносил бинты, помогал раненым уйти в укрытие, а иным даже делал перевязки.