Человек не устает жить - Владимир Шустов

— Этот, господин комендант, — говорил ему Крупский. Офицер смотрел на Аркадия не мигая и слушал. — Я знаю его, господин комендант. Фамилия — Ковязин, зовут — Аркадием. Первоклассный кочегар!

— Гут!

— Спасибо, господин комендант.

Пахнув бензинным перегаром, автомобиль умчался в сторону города. Счастливый Аркадий и слушал и не слышал Владимира. Но возможно ли это? Неужели это возможно?!

В лагере Аркадию официально объявили, что по личной просьбе коменданта аэродрома майора Келля он откомандировывается с завтрашнего дня в личное «господина майора» распоряжение. Этой ночью Аркадий не мог сомкнуть глаз, и длилась она бесконечно долго. Утром его привезли на новую работу. Инженер Хохрейтор дотошно выспрашивал о пребывании в плену, о гражданской профессии. И как раз к моменту выложил Аркадий в правдивом рассказе добрую науку дяди Леши Кобзева, показал себя перед инженером бывалым металлургом.

Старший подметальщик ангаров Лягушкин быстро ввел Аркадия в круг прямых обязанностей. Долго в этот день бродил Аркадий по ангарам с метлой в руках. Вокруг ни соринки, а он все бродил, все глядел на самолеты, вдыхал жадно запахи бензина и масла.

Угол Аркадию выделили в бараке. Крупский жил неподалеку тоже в бараке, но в отдельной каморке. Они стали часто проводить вместе вечера. Откровенные беседы укрепили Аркадия в мысли, что Владимир замалчивает, не договаривает что-то. Он не понуждал его, так как сам пока еще не решался рассказать о своем замысле.

Семнадцатого сентября Аркадий пришел на аэродром раньше обычного, вымел дорожку перед проходной, поболтал несколько минут с Лягушкиным и, зажав под мышкой метлу, направился к открытому ангару. Поле перед ангаром было свободно, и готовый к вылету «Мессершмитт-109» смотрел из распахнутых ворот прямо на взлетную полосу, Аркадий огляделся — никого. Прислонив к фюзеляжу метелку, кошкой вскарабкался в кабину, включил все имеющиеся на виду кнопки, но мотор молчал. Пулей вынесся из машины. Бросало то в холод, то в жар. Руки дрожали. Долго не мог успокоиться, переживая неудачу.

Ночью, пригласив к себе Крупского, Аркадий рассказал все.

На другой день Владимир принес за пазухой комбинезона истрепанный немецкий авиационный справочник, по которому они выбрали подходящий для перелета тип машины и стали вместе готовиться к побегу. Все свободное время отдавали подготовке. Оба понимали, что вопрос жизни или смерти будут решать всего две-три минуты. Значит, малейшая оплошность грозила полной катастрофой. План захвата машины Аркадий разработал до мельчайших деталей. Прежде всего сам Аркадий должен был проследить, когда намеченный самолет заправят бензином и маслом, опробуют мотор. Выбрав удобный момент, известив Владимира, пробраться в кабину; Владимир, подбежав, должен выбить из-под шасси колодки и…

— Надо раздобыть оружие. А вдруг!..

— Оружие, Аркаша, я достану.

— Пистолеты бы и гранат парочку.

— Достану.

Аркадий назубок выучил схему запусков моторов и каждодневно «практиковался», наблюдая за летчиками. По их движениям в кабинах он мысленно прослеживал последовательность включения всех систем.

…Октябрьский день этот был на редкость погожим. Солнце грело по-южному. У метеобудки, на шесте, чулком болталась полосатая «колбаса». В небе, как рыбы в глубоком омуте, серебрились неподвижные облака. Аэродром обезлюдел: мотористы и техники ушли на обед. Аркадий приглядел подготовленный к боевому вылету самолет-разведчик. Машина была опробована у него на глазах. Вихрем ворвался он в кочегарку.

— Собирайся, Володя! Живо!

Владимир побледнел, засуетился.

— Сейчас, сейчас… Пистолеты надо вытащить, гранаты, — и полез в темный угол к трубам. — Здесь.

Твердой походкой шли через поле к самолету. В синих комбинезонах они не отличались от немцев-мотористов. У конторки ангара сидели техники, закусывали, пили молоко прямо из бутылок, разговаривали. Чуть поодаль солдаты складывали в кузов грузовика бумажные мешки. Один из солдат, посмотрев на «мотористов» из-под ладони, махнул рукой. Аркадий нашел в себе мужество ответить ему небрежным коротким взмахом. Кабина самолета показалась знакомой. Аркадий сел в пилотское кресло, оглядел приборы. Нажал кнопку, стартер. Винт — ни с места. Повторил все сначала. Тишина. Винт — ни с места.

— Ну, Аркаша? Что у тебя? — Владимир смотрел лихорадочно горящими глазами. Лицо было бескровным. Лоб усеян каплями пота.

— Где-то выключено. А где… — Аркадий быстро перебирал все рычажки и кнопки.

На приборной доске вспыхнула лампочка. На крыльях тоже загорелись сигнальные фонари. Аркадий волновался: еще минута задержки и — провал. Мимо проехал на велосипеде моторист, притормозил, прокричал что-то, указав на зажженные сигналы, и запылил к комендатуре.

Аркадий был поглощен только одним — завести моторы.

Заметив с правой стороны на борту небольшой рычажок, он дернул его. Рычажок, спружинив, отскочил. Тогда, придерживая его, Аркадий давнул на стартер. Мотор чихнул раз, другой и… заревел, сотрясая машину. Завихрилась пыль. Лопасти винта слились в сверкающий диск.

— Летим, Володька! Летим!

Крупский ввалился в кабину.

А к самолету уже спешили встревоженные немцы. Они неслись через поле, кричали и размахивали руками.

— Битте! Битте! — вдруг заорал во все горло Аркадий, выруливая на стартовую дорожку.

Владимир тоже неистовствовал. Он смеялся и плакал. Выхватив пистолет, он стал стрелять в воздух, в бегущих немцев.

Машина уже оторвалась от земли и легла на курс 90 градусов. Под крылом проплыл пригород. Аркадий шел на бреющем. Высоко в небе пронеслись «мессершмитты». Вернулись. Дали круг. «Ищите, ищите!» Аркадий снизился еще. Шасси самолета почти касались деревьев. Колонна солдат на шоссе остановилась, наблюдая за «лихачом». Владимир легонько толкнул Аркадия в плечо, показал гранату-«лимонку» и, выдернув запальное кольцо, швырнул ее вниз.

— Битте! — весело крикнул Аркадий.

— Что? Не слышу? — Владимир приставил к уху ладонь.

— Правильно, Володя! Действуй! Аудентес фортуна юват! Правильно говорил Алешка Сбоев. Счастье помогает смелым!

Президиум Верховного Совета СССР Указом от 6 мая 1965 года наградил орденом ЛЕНИНА бывшего летчика Аркадия Михайловича Ковязина за мужество и героизм, проявленные им в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.

Шустов В. Н.

.

ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ

Когда берешь в руки книгу, всегда хочется узнать о человеке, который ее написал. И уж совсем интересно это, если за плечами у него немалая жизнь.

За плечами Владимира Николаевича Шустова пятьдесят лет. И более половины этого срока мы с ним знакомы. Вместе сидели в тесных редакционных, комнатах, вместе ходили по уральским лесам, наслаждались теплой голубизной Японского моря и штормовали в Охотском, заседали в Союзе писателей, выступали на читательских конференциях, сидели над шахматными партиями.

Поэтому, наверное, у меня есть право рассказать о гражданине, имя которого впервые появилось в загсовской книге города Ветлуги Горьковской области под датой 24 июля 1924 года. Впрочем, гражданин сей, названный Шустовым Владимиром, в Ветлуге жил очень недолго. Его отца, советского работника, вскоре направили на Дальний Восток, и детство Володи прошло в городе Александрове на Сахалине, в Хабаровске и Владивостоке.

Мальчишкой он был как мальчишка: не очень послушный, подчас отчаянный, очень преданный товариществу, мечтатель-фантазер. Подвижный и быстрый, он был неутомим в забавах, выдумках и мальчишечьих приключениях. В Амур он прыгал с самой верхней площадки ныряльной вышки.

Конечно, те годы заполнены были не только забавами. Непоседливый, шустрый парнишка, учился охотно и хорошо, а главное — пристрастился к чтению. Книги стали его друзьями навсегда. С четвертого класса он пописывал стихи, но это было еще не серьезно. Серьезнее были две страсти: морское дело и авиамоделизм.

В разгар этих увлечений переехал четырнадцатилетний Володя Шустов с семьей в Свердловск. Море здесь, как известно, отсутствует, о нем можно только мечтать. И паренек с товарищами садится за коллективную повесть о морских похождениях. Повесть осталась незаконченной, было не до нее: опять начались походы на рыбалку и в лес. Прочитав о том, как уралец Ерофей Марков первым открыл в России золото, ребята решили мыть на берегах озера Шарташ драгоценный металл. Ни золотника они не добыли, зато песка перелопатили немало, ладони затвердели от мозолей, и одежда пропахла потом и костровым дымом.

А второе увлечение продолжалось: в школе на Эльмаше Володя вел занятия кружка авиамоделистов, и скоро был определен в специальную школу военно-воздушных сил. Учение в ней шло по-особому. Кроме обычных уроков ребята проходили азы военного дела, изучали самолеты, прыгали с парашютом, на лето выезжали в военизированные лагеря.