Карнавал обреченных - Людмила Бирюк

— Да свершится сие, ваше императорское высочество! — воскликнул Бакланов.

Вскочив, он преклонил колено перед великим князем, самозабвенно взглянул в его красивое, словно высеченное из мрамора лицо и заговорил, захлебываясь:

— Императору давно пора на покой, и мы ему в этом поможем. А манифест о престолонаследии я непременно добуду!

— Тише ты, бол… — Николай осекся и поднял за плечи своего верного вассала. — Ладно, я верю тебе! Мы еще вернемся к нашему разговору. А сейчас ступай!

Оставшись один, великий князь долго в волнении мерил шагами свой кабинет. Его взгляд рассеянно скользил по стенам, украшенным дорогим старинным оружием, словно ища чего-то. Нет, всё не то, не то… Круто повернувшись, он увидел в углу огромный барабан — подарок государя в день святого Николая-угодника. Глаза его вспыхнули. Вот что ему было необходимо в тот момент! Он присел возле барабана, взял палочки и стал виртуозно выбивать дробь. Лихо оторвал первое колено похода, второе колено… А потом палочки, словно сами собой, начали сначала негромко, а потом все слышней отстукивать один и тот же неприятный дерганый ритм, которому, казалось, не было конца… Под этот барабанный бой гоняли солдат сквозь строй. Сердце Николая стучало в такт палочкам, холодные синие глаза полузакрылись в экстазе. Он бил в барабан. Бил, бил, бил…

Глава 6

Где Натали?

Репнин мчался в смятении в Петербург, пришпоривая коня. Двадцать пять верст он преодолел без остановок менее чем за час. Еще раз побывал в доме Печерских и, убедившись, что Натали не появилась, вернулся во дворец. Император тут же принял его.

— Главное, спокойствие, — сказал Александр Павлович, дружески прикоснувшись к его плечу. — Сейчас вызову генерала Бенкендорфа, и он поднимет на ноги всю полицейскую управу. А вам, Кирилл Андреевич, следовало бы отправиться домой и отдохнуть. Уверен, что все разрешится благополучно.

Но князь остался во дворце ждать известий. Только к вечеру к нему обратился дежурный кавалергард и учтиво доложил о том, что государь ждет его. Предчувствуя недоброе и с трудом сдерживая волнение, Репнин вошел в малый императорский кабинет. У царя сидел представительный генерал с ухоженными бакенбардами и с такой же, как у царя, лысиной.

— Присаживайтесь, Репнин, — мягко предложил царь, кивнув на кресло.

На минуту воцарилось тягостное молчание. Александр Павлович обернулся к генералу.

— Так что вы имеете сообщить нам, Александр Христофорович?

Бенкендорф, кашлянув, рассказал, что специальный отряд, отправленный им на поиски, обнаружил в Неве обломки разбитой золоченой кареты, по описаниям похожей на карету княжны. Волной их прибило к парапету набережной, неподалеку от здания гауптвахты. Обломки были предъявлены обитателям дома Печерских — слугам и старой приживалке мадемуазель Корваль: все без исключения опознали в них карету своей госпожи. Мадемуазель Корваль сражена горем…

Генерал говорил еще что-то, потом к нему присоединился мягкий, полный сочувствия голос царя. Всё это доносилось до Репнина, словно сквозь густой туман. Он встал. Царь поднялся вслед за ним и взял его за руку.

— Кирилл Андреевич, я глубоко скорблю вместе с вами.

Репнин покачал головой.

— Она не могла погибнуть…

Царь и Бенкендорф переглянулись.

— Дорогой князь, — промолвил генерал, — на вашем месте я не стал бы тешить себя несбыточными иллюзиями.

— Но ведь ее не нашли? — перебил его Репнин.

— Увы! Тысячи людей пропали бесследно… Вспомните, что творилось!

— Всё равно не верю…

Царь покачал головой и дал знак генералу удалиться. Когда за ним закрылась дверь, он приблизился к Репнину.

— Мне понятны ваши чувства, — сказал он с искренней печалью. — Что поделаешь… Бог забирает лучших.

Репнин провел рукой по лицу.

— Благодарю за искреннее участие, ваше величество. Разрешите удалиться?

— Ступайте, князь. Говорят, что время — лучший лекарь. Помните, что у вас есть дочь. Отныне она — ваше единственное утешение.

— Вы правы, государь.

Пристально посмотрев на своего адъютанта, царь добавил:

— Когда настанет необходимость, я вызову вас.

Все плыло перед глазами. Репнин едва понимал смысл доносившихся до него слов. Постояв несколько мгновений, он собрался с силами, поклонился и вышел.

Он шел, не разбирая дороги, прямо по мостовой, рискуя быть сбитым проносившимися мимо экипажами. На Адмиралтейской набережной ветер сорвал с него треуголку, но он этого даже не заметил. Кто-то, бросившись к нему, окликнул по имени и увел с проезжей части. Репнин молча отстранился, намереваясь продолжить путь, но его решительно встряхнули за плечи. Только тогда он очнулся и узнал Шевалдина.

— Серж… Это ты…

Репнин не удивился и даже не спросил, как мог оказаться возле Зимнего дворца Шевалдин, которого он три часа назад оставил в Красном Селе. Молча обняв его, он стиснул зубы. Сергей не задавал вопросов, ему всё стало ясно без слов. В этот момент он думал только об одном, как облегчить горе своего друга.

— Едем к тебе, Кирюша. Я нанял извозчика, он ждет за углом.

Репнин машинально последовал за ним и сел в коляску, которая тут же тронулась и, грохоча по мостовой, помчалась на набережную Мойки. Улицы еще хранили следы разрушений, причиненных наводнением, но высокий дом Репнина почти не пострадал. В прихожей привратник почтительно подал князю письмо. Тот, не глядя, взял его и поднялся вместе с Шевалдиным на второй этаж. Они молча сели в кресла в холодной гостиной у потухшего камина.

— Я так и не повидался с ней, — хрипло произнес Репнин после долгого молчания. — У меня даже ее портрета нет.

— У Печерского есть миниатюра Натали. Закажем копию.

— Володя еще ничего не знает. Как ему сообщить?

— Это я возьму на себя. Если можешь, расскажи мне всё, что тебе известно.

С трудом подбирая слова, Репнин рассказал ему о своем визите к царю и расследовании обер-полицмейстера. Потом добавил горько:

— Они сами толком ничего не знают! Говорят, что ее карету ударило ветром о парапет, отчего та опрокинулась в Неву… или ее смыло поднявшейся волной.

— В любом случае, Кирилл, ты должен мужественно принять постигший тебя удар и помнить, что ты все-таки не один на свете. С тобой твои друзья, а главное, у тебя есть маленькая Сероглазка.

При упоминании о дочери глаза Репнина потеплели. Заметив это, Шевалдин встал и заговорил горячо и уверенно:

— У тебя есть для кого жить! Полина подросла и должна получить воспитание, достойное ее титула. Скоро ей будет нужен не только отец, но и верный друг, рыцарь. Насколько я догадываюсь, таким рыцарем для нее может стать Володя. Ты ведь знаешь, что они искренне привязаны друг к другу. Хочешь мой совет?