Убить Первого. Том 4 (СИ) - Фаатович Иван "Wisenheim"

Завязалась бойня. Беженцы ринулись прямиком в ров, спасая свои шкуры, пока зажатые в кольцо волки бросались в самоубийственную атаку на стражей крепости. Окутанные зеленоватым сиянем контракта жизни, они превращались из обычных зверолюдей в жутких монстров и рвались к стражникам, словно желая забрать как можно больше жизней. Со стен крепости доносились какие-то звуки, видимо, там спешно собирали отряд подкрепления.

Ави схлестнулся в жестокой схватке с Чёрным Мао, который теперь напоминал рысь весьма отдалённо, преобразившись в подобие какой-то жуткой волосатой хассиры. Вдруг, Алан почувствовал, как потерял проклятого кота из виду. Его взгляд просто соскользнул в сторону и теперь парень мог видеть лишь непонятную тень, с которой бился Ави. Поморщившись от вспышки головной боли, Алан двинулся назад к крепости. В этой битве ему точно было нечего делать — ни нормального доспеха, ни даже оружия у алхимика при себе не было.

Блондин бросился к воротам, но уже через десять шагов резко затормозил и сиганул в ров, спасаясь от когтей жуткого человека-волка. Сутулый, с длинными когтистыми руками до самых колен и жуткой пастью, он чем-то напоминал ему тех тварей, которые нападали на Город в Долине Белой. Тварь, рыча, рванула к нему и Алан почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Он был довольно посредственным бойцом, и никогда не уделял боевым искусствам слишком много внимания, полностью сосредоточившись на пути алхимии. Один на один против такой твари у него не было ни единого шанса. Впрочем, это не означало, что он позволит себе сдаться без боя.

Сорвав с пояса глиняный пузырёк, Алан метнул его прямо в тварь, после чего тут же дёрнулся влево, уклоняясь от длинных когтей. Густая желтоватая жидкость расплескалась по морде твари и зашипела. Волк взвыл от боли и, не успев затормозить, с глухим ударом врезался в стену за спиной Алана. Блондин повёл рукой и жгучая кислота на голове чудища изогнулась подобно змее, впиваясь твари в глаза. Алхимик отпрыгнул назад, одновременно бросая целую горсть мелких круглых шариков. Между пальцами парня мелькнула бумажка со Словом Воды и мощный огромный поток жидкости смёл горсть мелких пилюль, врезался в беснующегося волка и закружил вокруг твари маленьким водяным смерчем.

Вода окрасилась в пурпурный, а тварь завыла так громко, что у Алана вновь заболела голова. Запах гнили ударил в нос, вода срывала куски обваренной полуразложившейся шкуры, и Алан уже было понадеялся, что ещё немного — и тварь будет повержена. Увы, на этом его успех в бою с монстром закончился. Теряя куски плоти, зверь окутался зеленоватым сиянием Жизни и, бешено воя, одним мощным рывком высвободился из смертельного водяного захвата.

Смахнул лапой с морды надоедливую кислоту и прыгнул на Алана, на ходу отращивая сожжённые и сгнившие мышцы. Глаза ещё не восстановились, но волку чтобы найти свою жертву они были без надобности. Жалкий десяток шагов, что разделял их, зверь преодолел меньше, чем за удар сердца. Блондин успел лишь закрыть голову руками прежде, чем когтистая лапа твари настигла его.

Левую руку пронзило чудовищной болью, как и плечо. Мир молодого человека вздрогнул, в голове задребезжало, земля с небом поменялись местами несколько раз, после чего что-то жёстко приложило его прямо по лицу. Серый камень стены мелькнул перед глазами лишь на мгновение, после чего Алан проехался мордой по грязи во рву. Атра, которую он так старательно направлял себе в мышцы и голову помогала плохо. Парень совершенно не чувствовал левую половину тела. Стиснув зубы, он перевернулся, с трудом поднялся на дрожащих ногах, попытался было броситься назад, туда, где по его ощущениям находились ворота в крепость, но не успел. Что-то острое и невероятно быстрое ударило его в живот, отчего всё нутро пронзило вспышкой чудовищной боли. Алан почувствовал краткий миг полёта, жесткий удар о что-то тяжёлое, вспышку тупой боли в затылке и… провалился в забытье, растянувшись на дне рва.

Из кромешной тьмы его вырвал голос. Далёкий и глухой, такой тихий, словно доносился сквозь толщу воды или каменную стену. Поморщившись, Алан почувствовал, как по нутру разливается приятное тепло, а левую руку и плечо что-то покалывает, совсем легонько и приятно, как тысячи мелких перьев, щекочущих кожу. Постепенно тьма отступала и голос становился всё отчётливей и отчётливей. Слов он ещё не мог разобрать, но по интонациям догадался, что его отчитывали. И голос этот был странным, рычащим и грозным, таким, какой никак не мог принадлежать другому человеку. Зацепившись за эту мысль Алан резко открыл глаза и попытался было встать, но чья-то чёрно-рыжая лапа на груди не позволила ему пошевелиться.

— Лежи, человек, — мрачно усмехнулся огромный тигр.

— А… это ты, — с облегчением выдохнул Алан и расслабился, уставившись в потолок. Он лежал в лазарете, в том самом, где сам ухаживал за ранеными. В воздухе витал запах лечебных снадобий. Его рука находилась в жестком лубке, а плечо было плотно забинтовано. Похоже… всё уже закончилось. И ему здорово досталось от волка.

— А ты думал — старина Мао? Поверь, человек, этот блохастый злыдень ни за что бы не позволил тебе проснуться вновь. Скорее всего, они бы тебя сожрали. И, похоже, не стоило им мешать! — раздражённо добавил он, убрав лапу, — как тебе вообще пришло в голову напасть на него? Ты что, забыл приказ коменданта? Сразу же, сразу же после сигнала красной склянки ты должен был рвануть прочь, к воротам! А ты что сделал, лысая макака? Решил умереть пораньше?

— Я… я думал, это поможет…

— Ну да. Помогло, — фыркнул тигр, — ты заполучил себе смертельного врага. Поздравляю.

— Смерте… что?! — встрепенулся блондин, — так он не…?

— Мао должен был родиться ящерицей, — поморщился Самир, — Такой же скользкий и живучий ублюдок. Сбежал. Когда я спас тебя от той псины, из лесу вырвался медведь и гадёныш исчез. И я до сих пор не понимаю, зачем нужно было устраивать этот балаган… и так ведь было ясно, что это за тварь! Даже если бы меня тут не было, ты бы его вспомнил! — хмуро пробурчал тигр.

— Чтобы проверить, не узнали ли они ответов, — устало выдохнул Алан.

— Это мог бы сделать и Ави.

— Разве что приветствие. Но не проверку алхимиков. И теперь мы точно знаем… — блондин поморщился от боли в плече, — теперь мы точно знаем, что ответов они не знают. И в тех селениях, где нет других… ваших, мы сможем отличить врага от друга. А ещё… ещё мы знаем, что у племени Чёрного Клыка есть отступники. И раз волки с вами не в союзе, нужно предупредить других, чтобы сразу нападали… если увидят вместе.

— Комендант крепости уже распорядился, — пробормотал Самир и, заинтересованно подняв уши, наклонил круглую голову чуть вбок, — а что за приветствие алхимиков?

Как ни крути, а кошачье любопытство было тигру не чуждо.

— Старый ритуал, — ответил блондин, — я предлагаю напиток из жгучей травы, а ты в ответ говоришь, что предпочёл бы чай с лунной мятой. Вот и всё. Если другой алхимик отвечает или начинает неправильно, значит — самозванец. Я… должен, просто обязан был проверить, — проговорил Алан и глубоко вздохнул. Несмотря на раны, он был доволен, что сумел выполнить свою задачу.

***

На верхушке утёса выл холодный, пронизывающий до самых костей ветер. Он подхватывал летящие с небес льдинки и обрушивал их на мокрые камни с чудовищной силой, изо всех сил стараясь сбросить на землю всех, кто находился на горе. С полсотни учеников, что расположились на самой верхушке утёса, стиснув зубы, терпели, с огромным трудом удерживаясь в позе для медитации. И лишь благодаря давлению атры, что прижимало их к камню, они ещё как-то могли противостоять мощи стихии.

Старик в белых одеждах, лица которого не было видно, ходил влево-вправо по самому краю утёса, словно не замечая ни чудовищного холода, ни бушующей стихии, ни давления, и голос его разлетался по всей округе вместе с порывами ветра.

— Тренируйтесь усердно! — грохотал голос, — терпите, даже если боль невыносима, держитесь, пока кости не начнут крошиться! Тело должно быть подобно железному дереву, а атра — соком, который питает его! Лишь так, путём тяжелых тренировок, вы сумеете преодолеть ту пропасть, что отличает вашу жалкую лужу от полноводного Озера!