Уникум (Язык мой - враг мой) - Варвара Клюева

- Подождите, - прервал меня сбитый с толку следователь. - Я что-то не понял... Вы что, сознаетесь в убийстве Мирона Полторацкого?

- Ну... не знаю. Ведь кто-то его убил? Или нет?.. Если его убили, то, кроме меня, некому. Правда, я этого не помню, но, должно быть, у меня случилась амнезия. Маленький провал в памяти. Наверное, я пошла куда-нибудь, наткнулась на Мирона, рассудок у меня от ненависти помутился, и я его быстренько отправила к прародителям. Тут-то затмение мое и прошло. Еще бы, такое облегчение! Избавление от кошмара всей жизни! А когда к человеку память возвращается, он не помнит, что делал, пока этой памяти у него не было. Это общеизвестный факт, честное слово. Но Нину я бы никогда и пальцем не тронула. Ни при каком затмении. Голову даю на отсечение. Хотя отношения у нас тоже были неважные... Из-за Мирона, конечно, из-за чего же еще! Говорю же вам, он мне жизнь отравил. А каким образом я его убила, не скажете?

- Не знаю. Судя по результатам вскрытия, характер повреждений полностью соответствует версии падения со скалы. Так что это вполне могло быть несчастным случаем.

- Жаль. Если бы вышло наоборот - Нинка сорвалась, а Мирона задушили подушкой, - вам уже не нужно бы было искать убийцу.

В это время зазвонил телефон. Белов поднял трубку, сказал "да" и надолго замолчал. Я положила голову на стол и мгновенно отключилась.

Очнулась я на дерматиновом диванчике - точной копии того омерзительно-коричневого ужаса, на котором сидела в ожидании допроса. За окном уже смеркалось. Неприметный Белов по-прежнему сидел за столом и рассеянно водил ручкой по листу бумаги.

"Интересно, это он так ловко перенес меня сюда?" - подумала я и приняла вертикальное положение.

Следователь моему пробуждению несказанно обрадовался:

- Проснулись? Вот и славно. А то ваши друзья уже забеспокоились. Честно говоря, я немного струсил, когда они ввалились сюда разгневанной толпой. Думал, сейчас меня линчуют. Они, вероятно, решили, что я вам тут устроил допрос третьей степени. Вообще-то понять их можно: я должен был учесть, что все вы измучены, и отложить допрос. Но по свежим следам идти всегда легче. Позже у свидетелей что-то стирается из памяти, что-то путается, что-то меняется в восприятии, и добиться от них правды гораздо сложнее. Кроме того, я, признаться, хотел видеть вашу первую реакцию на известие об убийстве, а к завтрашнему дню вы наверняка узнали бы все без меня. Но с вами, Варвара Андреевна, я промахнулся. Надо было вас первой вызвать, может, тогда вы еще не успели бы логически просчитать ситуацию.

- Успела бы. От нас до пансионата добираться час. За такое время можно теорию относительности заново открыть.

- Да-а, знал бы, отправил бы за вами катер. Ну ладно. Сейчас уже поздно. Вопросов у меня к вам много, но задавать сегодня все я не стану. А то ваши друзья все-таки меня линчуют. Давайте вы расскажете мне как можно точнее о всех ваших - я имею в виду и вас, и компанию - перемещениях за вчерашний день и вечер накануне, и я отпущу вас до завтра. Договорились? - И он включил магнитофон.

Чуть посвежевшие мозги позволили мне довольно внятно вспомнить подробности пьянки с Мироном и последовавшие за ней события. Все это я честно попыталась изложить Белову, хотя, быть может, последовательность повествования оставляла желать лучшего. Однако Белов претензий не предъявлял. Он внимательно меня выслушал, поблагодарил и сказал:

- К завтрашнему дню я подготовлю протокол. Вам надо будет расписаться. Кроме того, у меня остались и другие вопросы. В какое время вы предпочли бы сюда зайти?

"Боже, какой Версаль!" - мысленно подивилась я и предложила следователю самому назначить время.

- Скажем, часиков одиннадцать вас устроит?

- Вполне. - Я встала. - Можно идти?

- Конечно. Да, кстати, друзья просили вам передать, что ждут вас "у Славок". Вы знаете, где это?

- Да, спасибо. До свидания, Константин Олегович.

- До завтра, Варвара Андреевна.

Глава 13

Я подошла к жилому корпусу, поднялась на третий этаж и постучала в дверь триста третьего номера. Дожидаться ответа я не стала, потому что сразу поняла: источник гвалта, наполняющего коридор, находится совсем в другом номере. Дверь с табличкой "307" я толкнула уже без стука и сразу попала в эпицентр бури.

- Варька! Наконец-то! Сколько ж можно?

- Это форменное свинство, Варвара. Мы тут ждем, волнуемся, сидим как на иголках, а она там преспокойненько дрыхнет!

- Ну что там было, Варвара? О чем он тебя спрашивал?

- Ты рассказала ему про себя и Мирона?

- И вообще, как ты, Варвара?

Я попыталась вычленить в шуме хоть одну реплику, потом отчаянно затрясла головой.

- Замолчите! Я ничего не слышу!

Последнее заявление прозвучало, конечно, несколько странно. Ничего не слышать в этой комнате мог лишь человек с полной потерей слуха, да и то едва ли. Звуковые колебания такой интенсивности можно воспринимать любой частью тела. Но как бы то ни было, мой вопль возымел действие. Все разом смолкли.

Я обвела взглядом комнату. Небольшое пространство заполняли невесть откуда взявшиеся в таком количестве стулья. На стульях сидели все участники драмы, даже Генрих. "Значит, он все-таки не укатил по ошибке в Ялту, - огорчилась я. - Теперь и его вовлекли в этот кошмар". Генрих сидел, понуро опустив плечи. Он единственный не произнес ни слова при моем появлении, что вовсе на него не похоже.

Татьяна и Ирочка - случайно или намеренно, не знаю - расположились в противоположных углах. Славки, напротив, сидели рядышком на подоконнике. Леша с Марком устроились за столом. Прошка оккупировал единственное кресло. Я направилась прямиком к нему и потребовала, чтобы он нашел себе другое место, а кресло уступил мне.

- Еще чего! Тебе одной тут будет чересчур просторно. Хочешь, садись рядом.

Я со свойственной мне кротостью не стала с ним препираться и устроилась на подлокотнике. Присутствующие не сводили с меня выжидательных взглядов.

- Рассказывай! - потребовал Марк.

- Почему я? По-моему, начинать надо с начала. Когда здесь объявился этот шпион и кого допрашивал первым?

- Почему шпион? - удивился Леша.

- Внешность у него шпионская. Попробуй-ка дай его словесное описание. Средних лет, среднего роста, среднего телосложения, со средними чертами лица.

- Да, портрет удивительно точный, - подала голос Татьяна из своего угла. Объявился он здесь в одиннадцать, приехал на машине. А допрашивал первым Николая, который и поднял всю эту бучу.

- И что же, Николай никого ни о чем не предупредил?

- Нет. До вскрытия он не хотел тревожить нас понапрасну, а потом милиция вообще запретила ему с нами разговаривать. Мы и увидели-то его только потом, когда нас допросили, - объяснила Татьяна.

- А после Николая твой шпион принялся за нас, - сказал ее муж. - Загнали всех четверых в известную вам комнату и тоже стали вызывать по одному. Сначала Таню, потом меня, за мной - Ирину и последним - Славку. Хотя нет, последним Генриха. Он как раз в это время объявился.

- Как тебе это удалось, Генрих? - полюбопытствовала я. - Насколько я помню, автобус из Алушты приходит только в три. А от остановки еще часа полтора добираться.

- Я приехал прямо из Симферополя на пансионатском автобусе, - хмуро объяснил Генрих.

- Так, ну дальше понятно, - сказала я. - Пока вас допрашивали, этот сопливый жандарм отправился по наши души. Постойте, а кто же тогда присматривал за вами, пока шпион с одним из вас беседовал? Неужто тот толстяк? Как-то несолидно для майора.

- Он, родимый, - отозвался Славка-Ярослав. - Крыл нас на чем свет стоит. Послушать его, так выходит, мы нарочно сюда приехали и все это безобразие учинили, лишь бы ему напакостить.

- А чем не мотив преступления? - оживился Прошка. - Тем более что других нет. Признавайтесь, кто из вас имеет зуб на товарища майора?

- Перестань, - поморщился Марк. - Вам с Варькой лишь бы балаган устроить.

- А я-то тут при чем? - возмутилась я. - Сижу, никого не трогаю, примус, можно сказать, починяю. И вообще должна заметить, я стала объектом постоянных нападок и придирок. Можете считать это капризом, но мне не нравится жить в атмосфере всеобщей травли. Пожалуй, я вообще не буду ничего вам рассказывать.

- Вот-вот, - хмуро проронил Марк. - Коровьев с Бегемотом из вас с Прошкой получились бы отличные.

- Я не понимаю, как вы можете шутить, когда вокруг такой кошмар творится! - вдруг визгливо заговорила Ирочка. - Какой-то маньяк потихоньку нас всех убивает, а вы сидите здесь и зубы скалите!

- Ириша, не суди слишком строго, - сказал Ярослав, - это всего лишь способ защиты, чтобы с ума не сойти. Страусы прячут голову в песок, а в этой компании принято издеваться над злой судьбой...

- Не издеваются они, а дразнят, мало им! А следователь этот вообще законченный остолоп, - продолжала Ирочка. - Я говорю ему: мне необходимо уехать, я не могу жить в таких условиях, мой главреж меня не узнает, такой страшной я сделалась за эти два дня. Отпуск называется! Отпустите меня, говорю, я совсем ничего не знаю. Так что, вы думаете, он мне ответил? Не могу, говорит, никого из вас отпустить, пока не установлю истину. Установит он ее, как же! Раньше нас всех перережут.