Агония - Александр Афанасьев

Отец повернулся ко мне всем телом.

— Давай садись ужинать, потом поговорим…

— Что-то случилось?

— Давай сначала поужинаем.

Ужинали мы в основном в молчании, тень предстоящего разговора витала над нами. Видимо отец рассказал о своих планах матери, и они уже поссорились до моего прихода. Наконец, отодвинув тарелку, отец вытер губы полотенцем и сказал:

— Пошли в большую комнату…

В большой комнате отец пригасил наполовину свет на пятирожковой люстре, сел на диван, я устроился в кресле. Только усевшись, как говорится, отец взял с места в карьер…

— Я сегодня был у тебя в университете …

Что опять случилось? Я лихорадочно перебирал, что могло случиться. Зачетка у меня чистая, хвостов нет, даже рефераты все сдал. На практике тоже вроде без "залетов". Что же могло случиться, неужели декан звонил отцу на работу?

Отец продолжил

— Я говорил с деканом факультета. В общем, я хочу, чтобы ты оставил практику в генеральной прокуратуре и перевелся в другое место. Предварительное согласие деканата я уже получил.

И вот тут я взорвался. Перед тем, как поступать, у меня был с отцом серьезный мужской разговор, в ходе которого мы договорились, что отец не лезет в мой процесс обучения, никак мне не протежирует и не помогает. Все решения я принимаю сам. И вот теперь…

— Я никуда с практики не уйду — твердо сказал я

— А я сказал, уйдешь! — начал злиться отец — тебе, что там на этой практике, медом намазано?

— Не уйду!

— Послушай, сын — отец пытался сдерживать себя — мне известно, чем ты занимаешься. Для твоего же блага будет лучше, если этим делом будет заниматься не стажер, а опытный следователь. Тебе еще рано заниматься такими делами — ни к чему это.

Я ехидно усмехнулся

— Правду говоришь, па? Или у тебя мотивы другие? Ты думаешь, я не видел твое фото вместе с Комаровым на квартире убитого? Видел! И сейчас ты мне говоришь, что мне рано заниматься этими делами? Не рано, папа! Лучше расскажи мне, насколько близко ты знал полковника Комарова? И почему ты сейчас мешаешь расследованию, которое я веду?

Когда я произносил этот монолог, отец багровел все больше и больше, и наконец взорвался

— Я тебе сказал, уйдешь с практики, значит уйдешь!!! Еще будешь отца допрашивать! Ты лезешь в дело, о котором ничего не знаешь!!!

— Так расскажи мне! — тоже выкрикнул я — вместо того, чтобы мешать мне! В кой-то веки раз мне попалась такая интересная работа и я с нее никуда не у йду! А если будешь мне указывать, я лучше из дома уйду!

— И уходи! — заорал отец в бешенстве — прямо сейчас и уходи!

— И уйду! — эти слова я выкрикнул, уже направляясь к прихожей и отпихнув с дороги мать.

— Иди! Иди! Поумнеешь — приходи! — раздавалось сзади

— Ты куда, ночь уже! Не дури! — мать пыталась остановить меня, не давая одеться, но я молча сопя натягивал на себя теплую куртку

— Вова, куда он идет?! Ночь на дворе!

— Ума искать! Поумнеет — вернется! Крикнул из комнаты отец, в то время как я схватил ключи от дома и выскочил в подъезд. Гулко хлопнул дверью.

Первые десять минут я просто быстрым шагом шел подальше от дома, пытаясь отдышаться и прийти в себя. О том, что делать дальше я даже и не думал. Быстрым шагом выйдя на улицу я в конце концов сел на автобусной остановке и задумался. Конечно, поругались с отцом почти на пустом месте, психанули оба. Но идти домой не хотелось.

И тут мне в голову пришла мысль — а почему бы прямо сейчас не наведаться на квартиру убитого и не попытаться найти не материалы, которые возможно там спрятаны. Ведь по всем раскладам, они могут по-прежнему там находиться! И вот тогда я докажу всем — и отцу и Александру Владимировичу и Константину Ивановичу, что я уже вполне готов самостоятельно вести расследование, что отец ошибается и я очень даже не молод!

С этой мыслью я перебрал в кармане мелочь и уже через пять минут ехал на автобусе к центру Москвы.

Москва, Арбат

Место преступления

Ночь 08 февраля 1971 года

Дом на Арбате в темноте выглядел каким-то страшноватым, фонари почему-то не горели. Как и в тот день шел снежок. Поскрипывая снегом, я подошел к подъездной двери, открыл ее, из темноты на меня пахнуло тепловатым, застоявшимся воздухом подъезда. В подъезде все лампочки тоже были выключены, я крадучись поднялся до площадки первого этажа, пощелкал выключателем — бесполезно. Идти дальше не хотелось, но не отступать же — через пол Москвы, на ночь глядя проехал. По стенке, на ощупь поднялся на третий этаж, дверь находилась прямо перед лестницей, вход преграждал не только замок, но и листок бумаги с печатью. Я огляделся — глазки дверей с обеих сторон были темными, никто не подглядывает. Даже любопытная соседка Александра Сергеевна Мишко похоже уснула и не подглядывает. Тем лучше…

Бумажку с печатью я постарался отделить от двери как можно бережнее, благо когда опечатывали, нормального клея не нашлось, а этот еле держался. Достал нож (нож шикарный, складной — Белка, подарок отца), аккуратненько подвел лезвие, слегка надавил — бумажка отвалилась почти сразу, даже не порвавшись. Одна проблема решена.

Теперь вторая — замок. Замок примитивный, но надо потрудиться. Благо, не буду говорить, где и у кого, в детстве я научился подобные замки вскрывать — всего-то лишь один подпружиненный язычок. Достал из кармана (мои карманы дадут фору любой помойке, чего там только нет, скажу честно) две канцелярские скрепки, разогнул, проволочками начал исследовать замок, пытаясь нащупать механизм. Через минут десять (хотя показалось, что прошел целый час) механизм капитулировал…

В квартире было тепло, темно и тихо. Первым делом я прошел по комнатам, задернул все шторы наглухо. Конечно, ночь и какой-то отсвет на окнах будет — но делать нечего, искать без света невозможно. Придется рискнуть.

Там же, спустя час

Я сидел на диване, пытаясь понять, что делать дальше. Весь последний час я пытался найти, сам не знаю что. И не нашел. Впрочем, рассчитывать на то, что найду, было конечно глупо. Более того, я совершил еще и правонарушение, войдя в опечатанное помещение. Так что даже если мой отец не приложит руку — я и сам идею вполне реальную возможность вылететь с практики, а то и из университета…

Показалось или? Какой-то шорох. Внезапно я осознал, что этот шорох я уже слышу минут пять. Осторожно поднявшись с дивана, я вышел в прихожую… то, что я там увидел … у меня, если честно просто зашевелились волосы. Ручка замка … ВРАЩАЛАСЬ! Кто-то с той стороны двери упорно пытался ее открыть. Я стоял, как завороженный глядя, как вращается ручка, наконец, она поддалась, и дверь начала тихо ОТКРЫВАТЬСЯ!

Спасла меня цепочка, которую я накинул машинально, когда вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Открывающаяся дверь натолкнулась на цепочку, дернулась и остановилась. С той стороны двери послышалось какое-то шуршание, потом бурчание. Затем что-то лязгнуло, в открытом проеме двери появилось что-то, напоминающее мощные кусачки.

Эти кусачки моментально вывели меня из состояния ступора, я машинально огляделся. Второй двери нет. Оружия нет, как только они прорвутся в квартиру, не исключено что я повторю судьбу полковника Комарова. Хотя вряд ли — скорее всего меня найдут где-нибудь за городом. Черт — выход оставался один — хотя и третий этаж. Уже видя как сталь кусачек вцепилась в цепочку, я пробежал на балкон. Третий этаж, ночь, прыгаешь как будто в бездну. Но выхода не было. Кажется, там внизу были кусты, мельком их видел, когда шел к дому. Шагнув в пустоту, я вцепился руками в перила, вытянулся на всю длину, глубоко вздохнул и прыгнул во тьму.

Я все-таки по жизни везучий человек. Сейчас я это знаю точно, но в полной мере осознал именно тогда, в Москве. Прыгнув, я на долю секунды ощутил пустоту под собой, сердце ухнуло куда-то вниз, почти сразу же я почувствовал удар, что-то впилось в меня. Еще через долю секунды я перекатился, понял что попал аккурат на куст, порвал напрочь брюки, но самое главное — ничего не сломал, только сильно ушиб колено при перекате и расцарапался острыми ветками в кровь. Ногами сквозь разорванные штаны я почувствовал словно ожог — куст был засыпан снегом. Но самое главное — кажется цел. Повернувшись, я оперся руками о покрытую снегом землю, с трудом встал на колени, начал вставать дальше — и тут боковым зрением заметил какое-то движение. С трудом встав на ноги, я посмотрел на угол дома — две темные фигуры приближались ко мне легким бегом, до них было метров пятьдесят…

Вообще я сам не знаю, что заставило меня бежать с такой скоростью. Ноги болели, болело все тело, сердце колотилось где-то на уровне горла, перед глазами плавали разноцветные кольца. Но я бежал, задыхаясь и спотыкаясь на льду, бежал. Те двое за спиной медленно меня нагоняли, все-таки они не падали с балкона третьего этажа, но скользкая дорога мешала и им. За спиной слышалось какое-то сопение, оно подгоняло меня. Так мы выбежали с темного, неосвещенного двора, вперед забрезжил ярким светом Арбат и я метнулся туда. Сопение было почти рядом, я понимал, что не добегу, это глупо, но все-таки, бежал. Выкладываясь на все сто. Внезапно, я на полном ходу наткнулся на что-то большое и темное, споткнулся, перелетел через это и покатился по заметенному снегом асфальту. В следующий момент где-то рядом вспыхнул яркий свет, кто-то прыгнул на меня сверху, прижал чем-то твердым к земле, в голове у меня сверкнула яркая вспышка от удара об асфальт и я отключился.