Последняя битва - Кертис Джоблинг

– Что тебе известно о наших друзьях в Ущелье? – спросил Дрю.

– То, что они подыхают там, если уже не подохли. Давайте присоединяйтесь к ним. Высаживайтесь на Красном побережье и дружно шагом марш в загробную жизнь, хе-хе.

– Эта Пейшен-роуд, – сказал Вега. – Ты не объяснил, почему по ней так опасно передвигаться.

– Пока бастийцы заканчивают зачищать остатки ваших дружков в ущелье, по дороге постоянно идут поставки для армии фельдмаршала Тиаса. На самой дороге большое движение, а вдоль нее масса поселений, бараков и других точек, в которых сосредоточены бастийцы и лорды-псы. По сути дела, вся дорога – это один огромный военный лагерь.

– К ущелью Бейна должен вести еще какой-то другой путь, передвигаясь по которому можно избежать преждевременного столкновения с Тиасом, – сказал Дрю.

– Если ты ищешь черный ход в ущелье, то напрасно. Такого хода нет, Волк, – не скрывая своего торжества, ответил Скорпио. – Тиас – отличный стратег, и вся территория Омира будет оставаться под его контролем до той поры, пока он не завершит свою кампанию в Бейне. В Пустынную землю вам не попасть.

– Ты недооцениваешь возможности и отвагу лордов-ястребов, – заметил Вега.

– Нет, это вы недооцениваете прочность удавки, которую накинул на ущелье Тиас. Ваши дружки уже несколько месяцев заперты там, всю зиму и весну. Если еще не подохли, так значит сходят с ума от голода, – ухмыльнулся Скорпио. – Бейна – это их могила.

– Значит, они еще не сдались? – спросил Дрю, пытаясь выудить хоть какую-то хорошую новость.

– По-видимому, нет, – поморщился Скорпио. – Похоже, ваши лорды-ястребы и их омирские дружки предпочитают умереть свободными, чем оказаться в кандалах. В таких, как эти, – позвенел своими цепями лорд-скорпена.

– Значит, надежда еще есть, – сказал Дрю, обращаясь к Веге. – Ну, если Красное побережье для нас закрыто, какие еще могут быть варианты?

– Река Роббен, – ответил лорд-акула. – Но, заметь, нам нужно проявить осторожность. Великая Западная дорога под контролем Котов, а река идет параллельно ей.

– Ты в самом деле думаешь, что мы оставили реку Роббен без присмотра? – хмыкнул Скорпио.

– Значит, остается только Роби, – тихо сказал Вега.

– Роби? – переспросил Дрю, а лорд-скорпена снова ухмыльнулся. – Я никогда не слышал такого названия. Что это?

– А откуда ты мог его слышать? – встрял Скорпио. – Роби – это город-призрак. Его снес до основания еще Леопольд, когда впервые брал Стурмланд. В назидание всем, кто засел в горах Уайтпикс.

– Его сжег король? – переспросил Дрю.

Морской Ерш дико захихикал, а Вега тем временем пояснил:

– Стурмландцы оказали Леопольду сильное сопротивление, особенно на востоке. Та земля была родиной твоей матери, Белых Волков из Шэдоухэвена. Леопольд демонстративно уничтожил Роби, буквально стер порт с лица земли. Этот разгром надломил решимость герцога Генрика, и он преклонил колени перед королем. Против своей воли, разумеется, но преклонил.

– Роби, ага! Город мертвецов! – дико захохотал Скорпио. – Давайте, давайте, высаживайтесь в Роби! Там для вас самое место!

Дрю подошел вплотную к камере, взялся рукой за решетчатую дверь.

– Город мертвецов? Как тебя понимать?

Скорпио резко оборвал свой смех.

– Я обязан отвечать тебе, Волчонок? – огрызнулся он, прищуривая глаза. – А ты за это сохранишь мне жизнь? Да кто ты такой, чтобы решать, кто должен жить, а кто умереть?

Морской Ерш рванулся, повалился вперед, цепь туго натянулась на его чудовищно раздутом горле. Ноги Скорпио оторвались от пола, он всем телом повис на цепях и начал задыхаться. Глаза лорда-скорпены вылезли из орбит, его лицо позеленело. Дрю хотел открыть дверь, но Вега ухватил его за руку. Волк посмотрел на руку Акулы, потом на его лицо – оно у графа оставалось непроницаемым.

– Отпусти меня, Вега, – сказал Дрю. – Он задохнется.

– Это его личное дело, – жестко ответил лорд-акула. – Если хочет убить себя, скатертью дорога.

Дрю вырвался на свободу, открыл дверь и вошел внутрь камеры. Протянув вперед свою руку, он подхватил Скорпио под воняющую рыбой подмышку и попробовал поднять адмирала.

Скорпио неожиданно взбрыкнул ногами, пытаясь отогнать Волка, затрещала скованная цепью шея Морского Ерша.

– Не сопротивляйся, – рявкнул Дрю, пытаясь поддержать адмирала-самоубийцу.

Кожа Скорпио вновь принялась менять свой цвет. Она больше не была серо-зеленой, как у висельника, на ней – в основном на раздувшемся пузырем горле – появились ярко-желтые и оранжевые крупные крапины. Полетели на пол лохмотья разодранной одежды, и лорд-скорпена трансформировался – его тело чудовищно раздулось, на голове и плечах появились длинные ярко-красные шипы с пурпурными кончиками. Дрю испуганно отступил на шаг назад.

Адмирал из Баста уловил это движение Волка, вновь взбрыкнул ногами – одной ногой он подсек Дрю под колени, вторую выбросил вперед и захлопнул дверь камеры. Щелкнул металлический язычок замка, и Дрю оказался запертым в одной камере с Морским Ершом.

Вега бросился к двери, попытался открыть ее, но упавший на пол Дрю мешал ему сделать это.

– Дрю! – крикнул Вега. – Шипы!

Дрю с нескрываемым ужасом и отвращением взглянул на булькающего горлом, пускающего с губ кровавую пену жуткого лорда-скорпену. Цепь глубоко впилась в его шею, грозя вот-вот оторвать Скорпио голову. Адмирал бился в агонии, размахивал в воздухе руками, ногами и иглами, словно пытался схватить невидимого врага. Дрю поднялся на колени, потянул на себя дверь камеры, спеша уйти подальше от хрипящего в предсмертных судорогах чудовищного Морского Ерша.

– Да здрррр….. Бссссст, – пробулькал свои последние в жизни слова лорд-скорпена. Его рот перекосился, приоткрылся, обнажая ряды мелких, острых, как иглы, зубов. Теперь тело Скорпио раздулось, как шар, целиком покрылось желтыми, пурпурными, черными пятнами. Затрещали ядовитые шипы, повернулись вслед отступающему Дрю. Один из шипов вырвался вперед из плеча Скорпио и с костяным щелчком впился в пол возле ног Волка.

– Нет! – крикнул Вега. Металлические прутья двери ударили Дрю, когда лорд-акула ворвался в камеру с обнаженной рапирой в руке. Клинок молнией мелькнул в воздухе, пробил насквозь горло Скорпио и пришпилил адмирала к дощатой стене камеры. Адмирал из Баста на глазах начал сдуваться, словно проколотый мяч, из которого выходит воздух. В последний раз затрещали и поникли украшавшие голову и плечи Скорпио чудовищные шипы, тело адмирала безжизненно обмякло и просело вниз, туго натянув удерживавшие его цепи.

Вздохнув с облегчением, Вега повернулся теперь к Дрю, тот сидел, опустив руки, на полу, сдавленный между открытой дверью и металлическими прутьями решетки. Лицо его было бледным, широко раскрытые глаза не мигая смотрели на мертвого Морского Ерша.

– Да, согласен, зрелище не из самых приятных, – понимающе кивнул Вега, протягивая руку, чтобы помочь другу встать на ноги. – Поднимайся.

Но Дрю не шевелился, сидел, прижимая к животу здоровую руку и обрубок второй руки, и продолжал с ужасом смотреть на повисшее, обхваченное цепями мертвое тело Скорпио.

Вега наклонился, взял Дрю за руку, потянул своего друга вверх, и сам внезапно побледнел. Проклятье! Из живота Дрю торчал один из шипов Морского Ерша. Вокруг шипа расплылось небольшое красное пятно, а отравленный смертельным ядом кончик глубоко ушел внутрь.

Глава 3

Отец и сын

Одной рукой Верховный лорд Оба сжал горло своего сына, второй поднял вверх его подбородок так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. В ответ Оникс вскинул вверх свою руку и ухватил отца за шею, прямо за кадык. Так два наполовину трансформировавшихся верлорда какое-то время стояли, скаля зубы, играя когтями, сверля друг друга одинаковыми зелеными глазами. Оба открыл челюсти и грозно зарычал, осыпая лицо сына брызгами слюны. Оникс прищурил глаза. Теперь пришла его очередь продемонстрировать свою силу. Младший Зверь из Баста внезапно прибавил почти на полметра в росте и башней навис над своим отцом. Затем он сильно тряхнул Обу и тоже зарычал, обнажив свои мощные клыки.

А затем грозный рык внезапно сменился радостными улыбками, и два лорда-пантеры обнялись, похлопывая друг друга по спине. От таких нежностей у обоих трещали кости, висящая на перевязи левая рука Обы оказалась сильно прижатой к груди Оникса, а правая рука Верховного лорда легла на плечо сына.

– Сколько лет, сколько зим, мой мальчик, – сказал Верховный лорд из Браги.

Он отпустил Оникса, в последний раз хлопнул его по плечу и прошел в глубь командирской палатки. Сын повернулся на каблуках и последовал за отцом. Оба задержался возле двух огромных черных ягуаров, сидевших в центре палатки возле открытого, вырытого в земле очага. Ягуары перевернулись на спину, словно два котенка, и Оба с удовольствием почесал им животики.