Мой любимый враг (СИ) - Данлеви Мальва

О, Хаос! За что мне все это? И я прикрываю глаза и сглатываю, потому что боюсь прикасаться к нему. Смотреть-то смерти подобно, а вот трогать.

Глава 20

POV Эзра

— Хиро, — судорожно вырвалось из меня, и я вся сжалась до микрочастицы от страха. Я не хотела делать то, что он меня просил. О, нет, не просил. приказывал!

Но чертов архимаг только продолжал спокойно лежать и молча ждать моих дальнейших действий. И я прикрыла глаза и сделала осторожный шаг в его сторону, а потом все же решилась на малодушный поступок — я собиралась просить его изменить свое решение.

— Хиро, прошу тебя отпусти меня. Я клянусь тебе, что с массажем у меня дела обстоят скверно, очень скверно, если на то пошло. Тут тебе нужен профессионал. Та самая подходящая женщина.

— Я разрешал обращаться к себе по имени, Эзра? — его слова почти смертельно ударили меня наотмашь. Жестко. Хлестко. Сильно.

— Нет, мой господин, — шепотом выдохнула я.

— Тогда какого черта ты топчешься рядом и бормочешь этот свой бред сумасшедшего? Или у тебя проблемы с восприятием, Эзра?

— Нет, мой господин, — как болванчик повторяла я снова и снова, а в груди буйным цветом распускалась ненависть к нему.

— Массаж. Сейчас! Живо! — и он повернул свою голову ко мне, а я с ужасом заметила, как подернулась его фигура сероватой дымкой, а глаза вспыхнули поистине потусторонним синим светом. И мне стало страшно, почти так же страшно, как тогда, рядом с тем мучителем, что на долгие годы запер меня в камне души.

И сейчас, в этот самый момент черты лица этого архимага стерлись и перед моим взором так отчетливо улыбнулся своей сумасшедшей улыбкой Великий Архонт Сеттурион Филомонет. Убийца моей семьи! Убийца моего народа!

И я как заколдованная шагнула ближе, а потом еще и еще, пока вплотную не подошла к дивану, а потом и не села рядом с ним, страшась прикоснуться к его коже с огромной татуировкой во всю его спину.

— Сверху сядь! — вздрогнула я от очередного приказа и не посмела ослушаться.

Я всего пару секунд сидела на нем без движения, а потом приказала себе представить на его месте что-то до омерзения отвратительное. Ну вот, например, зеленого орка или гнома с бородавкой на носу. И тогда, может быть, процесс пойдет проще.

А потом я прикоснулась к нему, и кожа на его спине никак не вязалась с тем образом гадкого существа, что я изо всех сил проецировала в своей голове. Она была горячая, гладкая и упругая и мышцы перекатывались под моими пальцами, без слов напоминая мне, что это не дряхлый полутрупик, а здоровый и, черт возьми, красивый мужик. Беда на мою голову!

Но я продолжала мять и мять его, медленно спускаясь к пояснице, а потом вновь поднимаясь к шее и так снова, и снова, пока обалдело не услышала тихий, полный наслаждения стон. И замерла, но ненадолго, пока не услышала хриплое:

— Еще.

И от этого слова меня окутало странное состояния непонятного мне могущества. Вот она я, Эзра Аккан, сижу сверху архимага и заставляю его охать и ахать от удовольствия. И я пошла дальше. Не знаю зачем, но я сделала это. Запустила пальцы в его шелковистые волосы, проминая не только зону в районе роста волос, но и всю голову.

И стоны его стали громче и чаще, а я все продолжала делать то, что делать ни в коем случае не должна была.

Мои руки спустились на его мощные плечи, и ниже на предплечья, а потом пальцы прошлись по запястью. Я разминала его кисть и слышала, как он блаженно вздыхает. И от этих тихих вздохов по моему телу то и дело пробегались мурашки непонятного мне удовлетворения.

Вот и все.

Я еще раз позволила себе легко пробежаться подушечками пальцев по позвонкам, ямочкам поясницы и бокам, а потом облегченно выдохнуть:

— Все, мой господин.

Но он не отвечал, и я решила, что на сегодня с меня хватит. Глупая, глупая Эзра…

Стоило мне только приподняться, как его мощное тело в моменте вскинулось и перевернулось и сильные руки зафиксировали мои запястья, не давая сдвинуться с места.

— Теперь лицо, Эзра. И виски помассируй, — и голос его был хриплым почти до невозможности, а я сглотнула, понимая, что его несет. Слишком несет, понимаете?

Но меня вновь почти силком усадили сверху себя, и я прикрыла глаза. Мне было стыдно, что я здесь. С этим мужчиной, что играет со мной, как кошка с мышкой. И его очевидное наслаждение больше не казалось чем-то восхитительным. Нет! Теперь оно до чертиков меня пугало! И от этого страха внизу живота свернулась огненная змея, что без конца жалила меня и сводила с ума.

— Продолжай! — и он положил мои ладони себе на голову, но руки с моего тела не убрал.

Не убрал, черт его раздери! Они медленно, очень медленно путешествовали по моему телу. Сначала вверх по рукам, потом вниз по бокам к талии, пока не скользнули под подол юбки и не легли на мои обнаженные ягодицы. Хаос Первозданный, что же мне делать?

А потом я открыла глаза и ужаснулась!

Он весь клубился тьмой, черты лица его заострились, и я содрогнулась от паники. Потому что в тот же самый момент я поняла — для меня дороги назад уже не будет. Я попалась, как глупая мошка попалась бы в ядовитые сети самого опасного на свете паука.

И вот уже ладони его сжимаются на моих ягодицах, и он с силой прижимает меня к себе, показывая, насколько большие меня ждут неприятности!

А потом мир перевернулся, быстро и неотвратимо! Меня подмяли под себя и губы мои обожгло поцелуем, слишком жарким, слишком глубоким, слишком острым. Треск ткани моего платья, почти звериный рык и укус в шею. А меня всю выгибает, и я задыхаюсь от отчаяния и восторга, наблюдая, как огромные сизо-серые дымчатые крылья архимага раскрываются за его спиной.

Где-то на задворках сознания стучит иррациональная и совершенно идиотская мысль, что все правильно, что все то, что сейчас произойдет, между нами, так же неизбежно, как рассвет следующего дня и сопротивление как минимум бесполезно, а как максимум глупо.

И я понимаю, что он дурит меня, вкладывает в мою голову то, что ему нужно. Чтобы я подчинилась ему, добровольно отдала всю себя на его волю. Но только вот я не согласна! Я не хочу этого! Нет! Никогда! Ни за что!

И я начинаю сопротивляться ему, хоть и на душе от этого в момент становится муторно и гадко. Меня всю ломает, но я набираю полную грудь воздуха, чтобы сказать ему самое главное, повторяя это как мантру все громче и громче:

— Я не подходящая! Нет! Я не подходящая!

И я отбиваюсь от него, хотя он рычит и почти скалится, а его язык снова и снова жалит мой рот, а затем спускается ниже, чтобы совершить еще более бесчестные ласки.

— Хиро! — ору я и почти выворачиваюсь из его захвата, пытаясь отползи от него как можно дальше, — Я не подходящая! Я не хочу! Не хочу! Не хочу!!! — и первый предательский всхлип подкатывающей истерики срывается с моих губ.

Но уже в следующую секунду я с облегчением, граничащим с болью, понимаю, что он больше не держит меня, а только сидит сзади и дыхание его, хриплое и сбивчивое, разрывает тишину комнаты.

— Уходи, — и это больше не его голос. Сзади меня не человек, а сам Архонт в своем истинном обличии.

Мимолетный и боязливый взгляд назад, и я вздрагиваю от его крика:

— Пошла вон, я тебе сказал!

И с глаз срываются предательские слезы, но я только зло отираю их, а потом бегу, что есть мочи, спотыкаясь и падая, пока не оказываюсь в относительной безопасности своей благоустроенной, но все же тюремной камеры. Одна…

Дверь на замок, остатки порванной одежды долой и в душ, а там вентили горячей воды на максимум, чтобы смыть с себя его прикосновения, захлебываясь от выворачивающей душу боли. Да что же это? И за что?

Чем я все это заслужила?

Собирая себя по осколкам, я все же покидаю душевую, вытираюсь, одеваю ночную сорочку и понуро бреду в кровать, где на удивление быстро засыпаю, свернувшись под одеялом калачиком. Но действительность очевидно не наигралась с один маленьким энфириумом. Ей мало!