Неслабое звено - Алексей Макеев

Полковнику Гурову такой тон очень не понравился. Отвык Лев разговаривать в подобном тоне, а заново привыкать не хотел:

– Чего же ты хочешь взамен? Расплачиваешься за, гм-м… то, что уже проехали давно? И ничего больше не нужно?! Неужто совсем даром? – Голос Гурова зазвучал нейтрально, совсем незаинтересованно, а чуть вкрадчивые нотки еще ведь услышать нужно. Захотеть услышать. – Не верю я тебе, Лев Ильич! В то, что даром, не верю.

– Нет. Не даром. Ты свое заплатишь, если хоть на миллиметр ошибешься. Но не мне. С такой информацией – смотри! – не того за горло возьмешь – замолчишь скоро и навсегда. Лев Иванович, слишком ты в опасные сферы воспарил, даже тебя могут – не улыбайся по-идиотски! – могут достать до конца. Ведь не икнется им потом.

«Ой, батюшки! – у Гурова аж потеплело где-то под ложечкой, – ну, напугали ежа голой задницей, давно бы так!»

– Мне бы этого очень не хотелось, – тихо, почти про себя продолжал этот странный разговор собеседник Льва. – Однако вот еще что: если впрямь завелся в наших дружных рядах гм-м… генералов от экономики этакий отмороженный национал-романтик, и первым об этом узнает ваш покорный слуга… от тебя, тезка! Тут, – Бунич мечтательно прищурил глаза, – возможны варианты. Как раз это и будет плата мне – мой интерес. Я по-прежнему в такую рокамбольщину верю слабо, но если хоть тень подобной возможности просматривается – грех не воспользоваться будет! А теперь слушай внимательно. И запоминай.

…Погода не подвела Гурова, выпрашивать вертолет у крутого бизнесмена не пришлось. Он вышел из буничевского «Мерседеса», несколько рассеянно попрощался с провожавшим его Левым и не торопясь направился к зданию аэровокзала. Котуньский визит заканчивался. Гуров был в целом доволен, он оказался прав, настояв на этой поездке. По крайней мере, у него теперь есть три фамилии, но главное – мысли о внутренних пружинах, движущих силах этого запутанного дела приняли несколько иной оборот. Вот только настроение по-прежнему поганое. Так и шепчет занудный внутрений голос: «Случится какая-то пакость. Или уже случилась…»

Без вертолетов и прочих шаттлов худо-бедно обойдемся. Нас рейсовый «Аэробус» вполне устроит, – подумал Лев, смахивая со лба очередную порцию растаявших снежинок. – Но тезка-то мой каков! Итак, трое возможных кандидатов, причем сам Бунич уверен, что вероятность их, скажем, неадекватного поведения близка к нулю. Если он прав, а так, скорее всего, и есть, то встает крайне неприятный вопрос: кто, а главное, зачем через старую внедренку запустил Петру дезу? Завтра с утра вплотную насяду на Димочку Лисицина: совпадут его результаты по «матрице» с кем-то из этой тройки или нет? А если совпадут? Со Станиславом нужно посоветоваться; как удачно, что он тоже в деле! При таком интересном раскладе никого другого допускать к делу было нельзя. Слишком проблематичной становилась ценность полученной Орловым «оперативки»! Поговорить с Петром? Информацию-то ему подкинули! Рано… Пока в наличии всего лишь мои домыслы».

Нет, недаром ныло у Гурова сердце в Котуни, не просто так одолевали его поганые предчувствия. Этот январский вторник оказался богат на события, внешне вроде не связанные с расследуемым Львом делом, но только внешне. Была в этом какая-то нехорошая мистика: ровно неделю тому назад Гуров впервые услышал от генерала о похищении иконы и смерти Каленова, за эту неделю не особо и продвинулся – фактов не хватало. И вот «факты» пошли косяком, но Лев, беседуя с Буничем, не мог, конечно, знать, что происходит в Москве, на улице Ферсмана.

…Пожилой, но стройный и явно еще физически очень крепкий мужчина, распахнув дверь своей квартиры, с некоторым удивлением смотрел на двух крепких ребятишек весьма специфического облика, стоявших плечом к плечу на лестничной площадке. Страха в его глазах не было, но появилась отчетливая настороженность; в который раз он мысленно упрекнул себя за дурную привычку открывать, не поглядев предварительно в дверной глазок. С другой стороны… В своей жизни он повидал много чего пострашнее двоих амбалов «браткового» вида, криминальную среду знал не понаслышке и был уверен: так вот запросто, ни с того ни с сего в столице давно уже не «наезжают».

– Кто такие? И чего от меня хотите?

– Побазарить хотим. Разговор есть, – мрачно буркнул один из парней, а второй довольно грубым движением мощного плеча отодвинул хозяина, и вот уже оба оказались в коридорчике.

– А повежливее, орлы? – с отчетливым возмущением в голосе сказал пожилой мужчина, подумав: «Ай, плохо как! Они же явно уверены, что я в квартире один, иначе бы не полезли так нагло. Значит, не просто «отморозки», значит, кто-то послал. Неужели мое милицейское прошлое просекли? Тогда – хана тебе, Владимир Евгеньевич… Где же это я прокололся?»

– Можно и повежливее. Наше дело телячье. Позвонишь вот сейчас, куда скажем, вякнешь, что надо, и разойдемся мирно. Меня предупредили, – один из амбалов, в котором безошибочно чувствовался старший в этой парочке, многозначительно помолчал, держа паузу, – большие люди, чтобы без грубостей. Сначала…

Но вежливого разговора категорически не получилось. Напротив, пошел он на весьма повышенных тонах. Выслушав своих незваных гостей, хозяин квартиры коротко усмехнулся и предельно презрительным тоном сказал, глядя в глаза старшему из визитеров:

– Убирайтесь отсюда. А тем, кто вас послал, передайте, что я никогда провокатором не был и не буду. Повторять не собираюсь. Брысь отсюда, сявки позорные!

– Тогда придется с грубостями, – мерзко усмехнулся тот. – Держи этого старого пердуна, Колян, щас воспитательную работу проводить начнем!

Однако предполагаемый объект «воспитательной работы» оказался не лыком шит. Короткий, без замаха удар в печень встретил кинувшегося к нему бандита и свалил того на пол тесного коридорчика. Нападавший только сдавленно хрюкнул и осел. Хозяин квартиры рванулся к двери, попутно, как тараном, снеся второго амбала. Добраться до двери, распахнуть, позвать на помощь… Попытаться прорваться вниз, на улицу, ведь всего второй этаж!

Не получилось. Второй сбитый им парень мгновенно справился с начальной растерянностью и, зацепив его правой рукой за щиколотку, резко дернул. Падая, мужчина извернулся, изо всех сил ударив свободной ногой в живот поднимавшегося на четвереньки противника. Но и сам оказался на полу, а получивший удар в печень Колян меж тем уже пришел в себя и, жутко матерясь, вновь кинулся на упавшего.

Драка на ограниченном пространстве, в тесном и темном коридорчике стандартной двухкомнатной квартиры имеет свою специфику. Проще говоря, драться в таких условиях надо уметь. Пожилого хозяина квартиры на улице Ферсмана явно обучали этому искусству, в отличие от напавших на него. У него были поэтому неплохие шансы отбиться. Но если бы против него был только один противник. Сейчас же… Пока он атаковал какого-то из амбалов, даже вырубал его, другой успевал очухаться, восстановить боеспособность. Ах, если бы скинуть лет двадцать! Он бы завязал этих негодяев в такой узел… Замучились бы медики развязывать!

Резко вскочив, при этом ощутив мстительное удовольствие – он почувствовал, как его нога всей тяжестью прошлась по предплечью бандита, – мужчина снова пропустил сильный удар. Это Колян ударил ногой, но не совсем точно. Он упал, с размаху ткнувшись головой в грудь старшего из нападающих, но тут же уперся руками в поднимавшегося врага и, собрав все силы, откатился в сторону, к стене, поэтому следующий удар прошел мимо, едва задев правый бок.

«Бьют, гады, со знанием дела, – мелькнуло у него в помутившемся сознании, – нужно во что бы то ни стало подняться на ноги, иначе хана, они постараются больше не промахиваться».

Вывернувшись отчаянным перекатом прямо под удар ноги набегавшего Коляна и сблокировав этот удар сведенными вместе предплечьями, мужчина сам колющим движением правой руки ткнул того в пах и по совершенно звериному вою нападавшего понял: попал! Но и сам тут же получил сильный удар в низ живота.

Острая боль молнией прошлась по всему телу и пропала, оставив неприятное ощущение слабости, неуверенности и еще, пожалуй, страха. Страха тоже. Он понимал, что били его так, чтобы вырубить, но при этом не поуродовать. Оставить внешне целехоньким. Это не просто настораживало, это сулило очень поганые перспективы. И как бы в подтверждение раздался злобный, прерывающийся от боли, придушенный какой-то голос:

– Колян, с-сучка, аккуратнее с этой падлой! Он целеньким нужен! Тащи «глушилку» из кармана, пр-ридурок!

Теперь на ногах были все трое. Злобно сопевший амбал, надвигаясь на хозяина квартиры, прижимая его к входной двери, сунул руку в карман своей спортивной куртки. Медлить было нельзя, он сделал короткий прыжок в сторону ровно настолько, чтобы второй не достал его сбоку, вскрикнул, сделал новый стремительный прыжок, и Колян, так и не успев вытащить правую руку из кармана, улетел головой вперед, впечатавшись в обувной шкафчик и разнося его вдребезги своей физиономией.