Туристка - Торн Мэтт

— Все в порядке, — ответила я. — Просто проголодалась, только и всего.

— Тебе нужно было меня предупредить. Хочешь таблетку от желудка?

— Нет, спасибо. Мне полегчает, как только я что-нибудь съем.

Как правило, Чарли сидел с моей сестрой до поздней ночи, даже после того как она засыпала. Сразу после возвращения Мелиссы из больницы это было необходимой предосторожностью, потому что она часто просыпалась из-за ночных кошмаров, а он был единственным, кто умел ее успокоить. Теперь этого не случалось уже несколько недель, и я подумала, что оставаться так долго на ночь нет уже необходимости, видя в этом что-то странное. Я наблюдала за ним с лестницы, пытаясь угадать, о чем Чарли думает, глядя на ее спящее тело. Однажды, вернувшись поздно из паба, я решила поговорить с ним.

Он был взбешен и вытолкал меня из комнаты Мелиссы, сказав, что если мы хотим поговорить, то это нужно делать не в ее присутствии. Я прошла за ним в гостиную и потребовала, чтобы он объяснил, почему так заинтересован в моей сестре. Он ответил, что просто старается быть ей хорошим другом, но я сказала, что не верю ему. Потому что никто просто так не будет проявлять такую заботу. Если он не влюблен в нее, то что тогда тут делает?

Он ответил молчанием, я тут же пожалела, что надавила на него. Надавила, потому что во мне поднял голову взрослый человек, который не верит в бескорыстную щедрость, но сейчас, когда он уже готов был расколоться, я пожалела о своих подозрениях. Мне совсем не хотелось услышать о темных сторонах его натуры.

Первое, что он заявил, это то, что он никогда не пытался выглядеть как спаситель Мелиссы, хотя всегда был склонен к религиозности. Но, когда он обнаружил мою окровавленную сестру в туалете, он воспринял это как знак свыше. Как раз тогда, по объяснениям Чарли, он страдал от комплекса вины по отношению к женщинам. Хотя в последнее время у него никого нет, но раньше он часто был объектом притязаний женщин, которые сначала увлекались им, а потом его унижали. Ему казалось, что у него какая-то невероятная способность сводить женщин с ума, и прежде он злоупотреблял их чувствами.

Он рассказал мне о девушках, которые грозились покончить с собой, а одна даже преуспела в этом, отчего он ужасно переживал. Говорил о том, что понял, насколько ему легко подцепить женщину. Как-то раз, по его словам, одна студентка университета мастурбировала о дверную ручку его закрытой на ключ комнаты, выкрикивая во время оргазма «Я тебя ненавижу», в то время как он со своей новой любовницей сидел, притаившись, внутри комнаты. Все это должно было звучать как глупое хвастовство, но, глядя на его симпатичный угловатый подбородок в тусклом свете лампы, мне было нетрудно понять тех, кого он свел с ума.

Я слушала его рассказ о том, что ему нравится быть с Мелиссой именно потому, что она им совершенно не интересуется как мужчиной. Он прекрасно понимает, насколько это тягостно, когда тебя любит кто-то, кто тебе совершенно не нравится, и у него появилась возможность побыть при Мелиссе в роли всех тех, что рыдали у него в объятиях. Это стало проверкой его внутреннего Я и возможностью искупить вину. Короче говоря, у него были те же самые мотивы помочь моей сестре, что и у меня.

Генри сделал официантке заказ. Потом спросил:

— Тебе нравится работать на Пола?

— Нормальная работа. Конечно, не предел мечтаний, но ничего.

— Я не имею в виду работу. Нравится ли тебе то, что ты работаешь на Пола?

— Я не понимаю.

— Ваши отношения. Тебя возбуждает то, что он еще и платит тебе зарплату?

Я внимательно смотрела на него. У него на щеке была ресница.

— Почему ты заволновался по поводу Пола? Я его вообще давно не видела.

— Я не спрашиваю о Поле. Я спрашиваю о тебе.

— Мы не обсуждаем деньги, — солгала я.

— Как тебе понравилось бы, если бы Пол был тебе должен?

— Почему ты спрашиваешь?

— Если хочешь, я буду давать тебе столько денег, сколько тебе Пол платит в месяц. Это не много, но достаточно, чтобы прожить. А если хочешь, можешь продолжать работать и откладывать зарплату от Пола на банковский счет.

— Зачем?

— Мне не нужны деньги.

— Это не причина.

— Я ленив, Сара. Всегда был таким. Мама часто говорила мне, что я родился на десять дней позже срока только потому, что поленился вовремя выбраться наружу. Она кормила меня грудью до четырех лет. В то время, когда другие дети учились читать и писать, я бездельничал, сидя один в углу. Я до сих пор не научился ни плавать, ни ездить на велосипеде.

Он смотрел в окно.

— Я был ленивым в школе и на моей первой работе. И жив только потому, что мои родители были состоятельными. В пятнадцать лет я встретил свою идеальную женщину. Помнишь, Мисс Вестон — Джули Шо? Я рассказал, что произошло с ней, но не упомянул, что произошло со мной. В тот момент, когда я увидел, как Джули обняла Кристиана, я перестал быть ленивым.

Есть определенное удобство в том, чтобы не прикладывать усилия, но это удобство одиночки. Тебя поддерживает знание того, что ты играешь, показывая только четыре карты. Но, когда видишь, как другие выигрывают, имея посредственные способности, приходится принимать какое-то решение. Если открываешь последнюю карту, это означает, что ты уверен в выигрыше, но одновременно и то, что у тебя ничего не осталось в запасе.

Я хотел Джули, но больше всего мне хотелось стать таким человеком, который понравится ей. Я пошел к отцу и попросил у него в долг денег. До тех пор он меня содержал, но теперь я впервые попросил у него значительную сумму. Я был почти уверен, что он мне откажет. Но вместо этого он обрадовался моей просьбе, особенно когда я сказал, что хочу их вложить.

Когда я начал заниматься бизнесом, то обнаружил, что люди мне доверяют. Я всегда был со всеми откровенен и таким образом завоевал уважение. Завязывая с кем-нибудь отношения, я поддерживал их, радуясь успеху других. Я вкладывал деньги только в Вестон, желая, чтобы мои деньги пошли на благоустройство места, где я живу.

Я начал с ресторанов, потом перешел к торговому центру. Отовсюду получая небольшую прибыль, вкладывал деньги в очередные предприятия. И все время старался развивать себя. Конечно же, я стал одним из самых завидных женихов Вестона и обратил на себя внимание местных матушек, у которых были дочери на выданье. Пришло время забыть о Джули и принять другие, открывшиеся передо мной возможности.

В течение года я встречался с разными девушками, с каждой месяца по три, прежде чем расстаться с ней. Мне нравился сам процесс ухаживания, особенно знакомство с семьями девушек, однако через некоторое время чары очередной пассии рассеивались и я переходил к следующей. Но так не могло продолжаться бесконечно и неизбежно привело бы к тому, что матушки заклеймили бы меня как непригодного жениха.

Поэтому я женился на Дебби, которая была лучшей из всех, которые мне до тех пор попадались. И, к своему удивлению, никогда не пожалел об этом. Я выбрал Дебби за ее честность и доброту, но у нее оказалось еще много всяких других качеств, как и у любой другой женщины. У нее не было никаких темных тайн, но ей была присуща невероятная отзывчивость и удивительная человеческая теплота. Она любила меня прекрасной, хотя и любовью непростой, — я уверен, что много раз неосознанно, не желая того, причинял ей боль.

Наверняка Дебби знала о том, что в течение всей супружеской жизни я был одержим одной целью — найти и удовлетворить свою женщину. Началось все с Джули, но после ее самоубийства стремление осталось. А после смерти Дебби даже обострилось. Я преуспел, но для кого? Моей дочери не нужны мои деньги, мой сын растранжирит их. К тому же радость, которую могут от этого получить мои дети, не принесет мне удовлетворения. Каждый раз, когда я серьезно задумываюсь об этом, мне приходит в голову один-единственный человек, которому я хотел бы передать их. Это ты. Смотри на эти деньги как на небольшой подарок, который поможет тебе подняться. Что-то, что останется у тебя обо мне после моей смерти.