Другой Путь.Часть 1 - Дмитрий Бондарь

   - Отставить, Миронов! Товарища Изотова нужно знать в лицо. Добрый день, Валентин Аркадьевич! Пропуск на вас готов. А товарищей я попрошу предъявить паспорта.

   - И тебе здоровья, Саша, - ответил Изотов. - Как нынче? Спокойно все?

   - Да вроде ничего страшного не произошло, - листая наши документы, сообщил офицер. - Как обычно все.

   После проверки шлагбаум открылся, и мы неспешно покатились по чистой дороге, обрамленной с двух сторон кустами, в которых иногда обнаруживались выкрашенные в зеленый цвет ворота.

   Ни одного дома видно с дороги не было - все они прятались где-то в глубине участков, среди шумевших верхушками высоченных сосен.

   Одни из ворот оказались открыты. Туда и свернул Валентин Аркадьевич.

   Мы вылезли из машины, припаркованной на небольшой стоянке за воротами, от которых к нам подошел чернявый мужик в солнцезащитных очках и финском спортивном костюме Finn Flare - мечте всех провинциальных спортсменов. На ногах у него были красные кроссовки с замершей в прыжке кошкой - я только слышал, что такие где-то есть.

   - Добрый день, Валентин Аркадьевич, - поздоровался он.

   - Здравствуй, Женя! - поприветствовал мужика Изотов. - Как служится? Как супруга?

   - Спасибо, Валентин Аркадьевич, пока не жалуемся, - улыбнулся чернявый. - Это внуки?

   - Ну да, Жень. Решил вот со старыми зубрами познакомить, чтоб видели, чего можно достичь, служа родине.

   - Дело хорошее, - одобрил Женя. - Геннадий Иванович вас ждет в беседке. Я провожу.

   Вслед за ним мы пошли по засыпанной мелким мраморным отсевом - почти песком - дорожке, оставляя мелькнувший в просветах деревьев дом по правую руку.

   Здесь совсем не было так жарко, как на дороге. Светлые пятна и тени огромных сосен шевелились на земле, где-то высоко часто стучал дятел, чирикали какие-то чижики и меж стволов деревьев гулял свежий ветерок.

   Впереди показалась обещанная Женей беседка.

   - Вам туда, - остановился чернявый охранник.

   Мы прошли мимо него к деревянному крыльцу.

   - Кого я вижу! - Навстречу нам вышел, раскинув в стороны руки, дедок лет семидесяти.

   Не высокого роста, плотный, он производил впечатление маленького танка. На его полноватом лице сильно выделялись плотно сжатые губы и очень высокий лоб. Глаза за дымчатыми очками почти не были видны. Одет он был в какое-то подобие тех бесформенных летних костюмов-пижам, в которых любил щеголять Хрущев. Только вместо рубахи с вышивкой на нем была вполне обычная футболка со шнуровкой на груди.

   Он скатился по деревянным ступенькам нам навстречу.

   - Валя, ты прямо как на прием в посольство вырядился! - Воронов облапил своего старого друга. - Хорош, хорош еще, стервец! Ну, - он отстранился, - представь меня своим "внукам"?

   - Это Сергей, мальчик, про которого я тебе говорил, Геннадий Иваныч. А это Захар - его друг  и помощник.

   Воронов и нас сжал в своих еще крепких объятиях, успев между делом шепнуть:

   - Серьезные разговоры только на аллее. Беседку слушают.

   - Смотри, какая у нас молодежь, Валь! - Похвалил нас Воронов. - Сами ведь пришли, почувствовали, что могут пригодиться стране и пришли! Хвалю! Да что мы в дверях-то стоим, проходите. Вот чай, вот пряники-сушки, угощайтесь, молодежь!

   Мы скованно прошли мимо хозяина и расположились на скамьях, стараясь показать, что не чужды хороших манер.

   Хозяин уселся на кресло, стоявшее во главе стола, и распорядился:

   - Валь, наливай чайку, а то мальчишки твои совсем засмущались! А вы, молодцы, рассказывайте, как страна живет, чем дышит? А то я здесь - как в заключении со своими болячками; чуть соберусь на свободу, что-нибудь да прихватит. Так что там слышно - "от Москвы до самых до окраин?"

   Захар начал что-то лепетать про небывалый подъем трудящихся, но стушевавшись под пристальным взглядом Воронова, замолчал.

   - Совсем ты запугал хлопцев, Геннадий Иванович. - Усмехнулся в усы Изотов. - Разве можно так из молодого поколения жилы тянуть?

   - А как иначе-то, Валя? - Немедленно отозвался хозяин. - Им ведь дело предстоит нешуточное! Пойдемте-ка, погуляем!

   Мы вышли на дорожку и прошлись по ней к берегу небольшого пруда, поросшего плакучими ивами. На воде плавали серые утки, где-то в кустах на противоположном берегу квакала лягушка.

   Хозяин остановился и обернулся к нам:

   - Парням предстоит сделать то, чего не смогли ни ты, ни я, ни вся наша хваленая партия. Объегорить капиталистов их же оружием - это я тебе скажу, непросто.

   - Это да, Геннадий Иваныч, здесь с тобой не поспоришь, - согласился Валентин Аркадьевич. -Так что, Сережа, мы ответим  товарищу Воронову?

   Я согласно кивнул и  сказал:

   - Выбора все равно нет. Либо мы попробуем сделать что-то полезное для страны, либо... за нас все сделают другие. И сделают для своей пользы, не для нашей.

   - Хорошо, Сережа. Ведь ты - Сережа, я ничего не напутал? - Уточнил Воронов.

   - Да, Геннадий Иванович.

   - Замечательно, память еще меня не подводит. Какое ты видишь применение своим силам в ближайшей перспективе?

   Не сказать, что я особенно сильно робел, но разговаривать с ним было некомфортно - он будто каждое слово сразу проверял на честность, и это было необычно и нервировало.

   - Валентин Аркадьевич говорил, что у него сложился план. Мы старательно пытались разобраться во всем сами, но почти полгода впустую потратили. Не хватает опыта, специальных знаний. Мы по-всякому думали - и изобретения внедрять и... много чего, но все это ненадежно как-то. А товарищ Изотов предложил инвестировать средства в капиталистические предприятия, чтобы получая прибыль, они делились ею с нами.

   - А товарищ Изотов понимает, что эти действия сразу попадут во внимание наших недобрых "друзей" из МИ-5, Ми-6, Центра правительственной связи Британии, ЦРУ, АНБ  и остальных сильно досужих и  внимательных господ? - Воронов коротко прихлебывал из фарфоровой чашки, которую, как оказалось, прихватил с собой. - Или вы думаете, что Геннадий Иванович располагает секретом "шапки-неведимки"? Вы, мальчики, собираетесь работать с колоссальными суммами. Как только наши  идеологические противники  вычислят конечный адресат транзакций этих мечущихся миллиардов, они в ту же минуту перекроют вам кислород. Будут ли это новые законы или просто одиночный выстрел - зависит от того, какого уровня вы к тому времени достигнете, но то, что так будет - сомнений нет. Или вы что-то придумали и скрываете от старого деда?

   Изотов бросил в пруд подобранную на земле шишку и ответил:

   - У нашей партии опыт конспирации исчисляется десятилетиями. И ты, Геннадий Иванович, знаешь об этом лучше других. Разве не ты работал с зарубежными товарищами? Пора потрясти старыми связями. Ну и наверняка в хозяйстве Кручины есть специалисты, которые смогут запутать кого угодно - хоть АНБ, хоть КГБ, потому что эти товарищи тоже постараются сунуть свой нос в наши дела. Нужно просто добиться его согласия.

   Прозвучавшая  фамилия - Кручина - показалась мне знакомой. Я стал "вспоминать". Это был один из партийных чиновников - Управляющий делами ЦК. Казначей партии. В 1991 году после неудавшегося путча он шагнет с балкона своей квартиры на пятом этаже на тротуар. В кармане найдут записку, подтверждающую его самоубийство. И потом долго будут спорить - действительно ли его смерть была добровольной или ему "помогли". Та самая знаменитая история с "золотом партии", которое вроде и было, а потом загадочно испарилось. Речь шла о десятке миллиардов долларов.

   - Может быть, и есть у него такие умельцы,  - не стал отклонять предложение сходу Воронов. - Но у меня нет контакта с Николаем Ефимовичем. А посвящать еще кого-то - просто плодить посредников, каждый из которых может стать источником утечки информации.

   - Тогда, выходит, я зря к тебе хлопцев привез?

   - Успокойся, Валя. На Кручину у меня действительно выхода нет. Да и человек он... не наш человек, в общем. Николай Ефимович законченный трус и никогда не отважится на самостоятельные действия. Ты его не знаешь, а я помню еще по Новочеркасску, где он был первым секретарем горкома комсомола. Помнишь, что там творилось в шестьдесят втором? - Дождавшись кивка, он продолжил, - У него этот страх перед всем на свете до сих пор в душе бродит. Но не только это. Он человек Михаила Сергеевича. А с тем мне связываться совершенно не хочется.

   - Так что же делать?

   - Как что?! - Всплеснул руками хозяин. - Конечно, ставить в известность Георгия Сергеевича.

   - Павлова?

   - Ну да! Он, кстати, через часок должен подъехать.

   Фамилия Павлов мне не говорила ни о чем. Я знал много людей с такой фамилией - не самой редкой в России: расстрелянного в 41-ом военачальника, знаменитого физиолога, сержанта, оборонявшего дом в Сталинграде, последний премьер-министр СССР тоже носил такую фамилию. Только звали его как-то иначе. А как - я не помнил.