В звездные миры - Василий Бережной

Наконец, Николай подвел траншею под самый люк. Открыл его и забрался внутрь ракеты. Иван Макарович и Ольга с нетерпением ждали его. Значит, выход есть! Хотя с большими неудобствами, но все же входить и выходить из ракеты можно… И этим сразу же воспользовался Плугарь — вышел вместе с Загорским.

Ольга осталась около Михаила. То считала пульс, то проверяла неврологический статус больного, двигательные его функции, чувствительность, сознание, ориентирование его относительно самого себя, места и времени. Тревога утихла: резких отклонений от нормы не было. Состояние Михаила заметно улучшилось. Теперь больному нужен был лишь покой. Голова его в белой повязке золотилась в солнечных лучах. «Солнце! — подумала Ольга, — быть может, оно поможет? Ведь оно посылает разнообразнейшие лучи! До земной поверхности многие из них не доходят: их задерживает толща атмосферы. А тут, на Луне… Этот луч проходит лишь нашу ракетную атмосферу — всего метрах в двух от головы Михаила… Может, попытаться?»

— Пить… — приглушенно сказал Михаил.

— Хочешь пить? — кинулась Ольга к термосу с водой, но передумала, остановилась: — Потерпи немного.

Намочила платок и несколько раз провела по сухим губам юноши. Подошла к иллюминатору. Та же суровая картина. Молчаливо вздымаются горные шпили, а над ними — черное бархатное небо. Среди роя звезд величественно сияет Солнце, необыкновенное, совсем незнакомое. Из него высовываются огненные лепестки, рвутся во все стороны, удивительная корона окружает диск.

«Что несут потоки твоих лучей? — подумала Ольга, обращаясь к Солнцу. — И сама же ответила: — Безусловно — жизнь! Но как разгадать тайну твоих невидимых волн?»

Солнце пылало, щедро струя свои лучи на укутанную голубым шаром Землю, на каменистую Луну, на Венеру, Марс, на всю свою планетную семью. Его сияние ласкало и остроносую ракету, где у иллюминатора, задумавшись, стояла девушка, а на матраце неподвижно лежал юноша.

Наконец, она решилась: надо подставить рану под солнечные лучи. Если бы в лучах были разрушительные волны, они уже дали бы себя знать. В конце концов, и рентгеновские лучи по своей сути вредны, а вот соответствующие «порции» их дают положительный эффект. Итак — маленькими дозами…

Ольга развязала повязку, и на рану упал сноп солнечных лучей. «Раз, два, три, четыре…» — считала Ольга до шестидесяти. Потом заслонила Солнце. Минут через пять — снова отошла…

— Ну, на первый раз довольно, — сказала она, накладывая повязку. — Утихает боль? Тебе легче? — спросила тревожно.

— Легче… — прошептал Михаил, — Ласковая ты, Оля, хорошая.

Веснущатое ее лицо покрылось радостным румянцем — то ли потому, что Михаилу стало лучше, то ли потому, что он сказал теплые мужские слова.

НОВЫЙ ВИЗИТ ДИКА

Плугарь и Загорский обошли громадное тело ракеты, во многих местах побитое камнями. Одна вмятина была особенно велика. Видимо, удар был очень сильным — как только выдержала стенка!

Остановились возле траншеи, ведущей в люк.

— Ваши предложения, Николай? — спросил Плугарь.

— Я уже все продумал, Иван Макарович. Нам надо выкопать такую яму, чтобы ракета опустилась в нее хвостом. Если уклон ее будет хотя бы в сорок пять градусов, мы сможем стартовать…

— Допустим, что яма сможет заменить стартовую конструкцию, — скептически произнес Плугарь, — но хватит ли у нас времени и… Что можно сделать одной лопатой? К тому же скоро наступит ночь, видите, как низко ходит Солнце? Температуру упадет примерно до ста градусов ниже нуля… Все это нужно учесть, взвесить. Мы не можем действовать вслепую.

Загорский некоторое время молчал. Смотрел на треноги, торчащие из хвоста ракеты, и думал: «Тут бы мне пару обыкновенных лебедок да несколько тросов — я бы ее быстро поставил!» А вслух сказал:

— Но ведь другого выхода нет, Иван Макарович. — В голосе его звучали нотки безнадежности. — Я и сам вижу, что выкопать такую шахту, какую нужно, будет, наверно, нам не под силу… Но что-то делать надо?

— Зная заранее, что это не удастся, не стоит, мне кажется, и начинать.

— А что же вы предлагаете? — с тревогой в голосе спросил Николай. — Сложить руки и ждать конца?

— Плохого же вы мнения о своем руководителе. Загорский! — спокойно сказал Плугарь. — Во-первых, даю вам задание: вычислить, сколько кубометров грунта нужно вынуть, сколько времени потребует эта работа, словом, подготовить мне все технические данные. Во-вторых, проверить, в полном ли порядке наша атомная «батарея».

— Да, но что это нам даст?

— О, это нам даст очень многое! — сказал профессор. — Если у нас такие энергетические ресурсы, то можно… А это что за привидение?

Действительно, к ним приближалась фигура в скафандре словно привидение.

«Кто же это такой? — думал Плугарь, всматриваясь в приземистую фигуру в скафандре. — Неужели Дик?»

Да, это приближался он. Вид у него был жалкий, Шел, точно пьяный, едва переставляя ноги; руки висели, как перебитые.

— Мистер Плугарь! — завопил он в микрофон. — Мистер Плугарь! Я взываю к вашей человечности!..

— Что случилось?

— Катастрофа! — прохрипел Дик, указывая на зловещую черную стену. — Моей ракеты больше не существует. Вы, только вы можете спасти меня от гибели. Не отворачивайтесь от меня… я… я… — и он упал на колени. — У меня осталось совсем мало кислорода, я задохнусь!

— Его словно подменили! — сказал Загорский.

А Плугарь обратился к Дику:

— Встаньте! Не подобает человеку стоять на коленях. — И когда тот поднялся, отряхивая пыль с колен, профессор продолжал: — Скажите, что произошло?

— После разговора с вами, профессор, я возвращался к себе на базу. Вдруг — взрыв! Сначала ослепительная световая вспышка, потом — газы и пыль. И я понял, что спасти меня можете только вы…

— Так сразу и поняли?

— Сперва я не поверил сам себе. Мои лаборанты — опытные химики и физики, и я могу заверить вас, что взрыв произошел не по их неаккуратности, а очевидно, из-за скрытых свойств нового элемента. Должно быть, его критическая масса намного меньше, чем в уране. Если б не это… Я умоляю вас, профессор!

— А как же уцелели вы?

— К счастью, я еще был за горой. Правда, меня что-то стукнуло: даже в глазах потемнело и я потерял сознание. Возможно, камни — они ведь сыпались градом… А может быть, просто нервный шок. Сколько я лежал — не помню, но как только очнулся — сразу же подумал о вас. Вы можете дать мне жизнь!

— Где же вы так долго были?

— Я кинулся бежать, но не в ту сторону. Блуждал в горах, думал, что погибну. И уже с горы увидел вашу базу…

— Но вы же видите, что сотрясение поверхности, благодаря вашим «экспериментам», привело и нас к аварии, и мы сами в критическом положении!

— Не отказывайте мне, профессор! Вы считаете меня врагом? Не возражаю, считайте, но принципы гуманности…

— Так, так, — в задумчивости произнес профессор. — Принципы гуманности… у нас самих катастрофическое положение… Как вы думаете, Николай? Можем ли мы поделиться с ним нашими и без того скудными запасами кислорода, воды и пищи?

— Черт бы его побрал! — воскликнул Загорский. — Откуда он взялся на нашу голову!

— Значит вы против?

— Кто, я? — переспросил Николай. — Я против, конечно, да что ж делать. Придется его принять… Я только говорю, что…

— Но не пропадать же ему! Он поможет копать…

— У меня он гулять не будет! — согласился Загорский.

— Значит, вы не возражаете? Я рад за вас.

Когда Иван Макарович сказал Дику, что они решили поделиться с ним своими небольшими запасами, тот стал благодарить торжественно-пышными фразами, упомянув и о великодушии, и о гуманности, и о многих прочих добродетелях…

— Весь мир будет в восторге от вашего благородного поступка! — воскликнул он в конце своей тирады. — А сейчас прошу вас, дайте кислорода! Ведь у меня осталось… — он поглядел на шкалу своего баллона, — осталось минут на пять! Скорее, я задохнусь!

Ему дали кислорода, накормили, налили стакан воды… Пока гость подкреплялся, Плугарь и Загорский обсуждали детально план работ по спасению экспедиции. План Загорского зависел исключительно от физических усилий путешественников и технических возможностей. Если успеть до наступления ночи выкопать — одной лопатой! — «стартовую яму», и если ракета станет в нее, то, безусловно, вылететь удастся. План Ивана Макаровича зависел от успешности намеченных им физико-химических опытов. Полной уверенности в осуществлении этих планов не было. Была только твердая воля, непоколебимая решимость бороться до конца. Либо победить, либо погибнуть! Иного пути них не было.

Решили работать одновременно в этих двух направлениях: Иван Макарович будет проводить опыты, ему поможет Ольга. Загорский попеременно с Диком будут подкапывать ракету.