Шестипалая - Хью Пентикост

Энжела помолчала немного, потом продолжила:

— Раньше я смотрела на вдов и думала: «Боже, как же они живут? Ведь любовь — это то, без чего обойтись нельзя. Она необходима человеку как воздух». И вдруг я осталась одна. Мне казалось, этой утраты мне не пережить. Знаете, о чем я думала на похоронах Фрэнка? Я стояла в церкви рядом с дядей Чарльзом, смотрела на гроб мужа и все время задавала себе одни и те же вопросы: «Была ли я ему хорошей женой?», «Получал ли он от меня хоть половину того наслаждения, которое я каждый раз с ним испытывала?». Наверное, это было богохульство, Гэлли? Но я вообще не верю, что там что-то есть.

— Нет, это не богохульство, — сказал я. — Ваши чувства к мужу вполне естественны.

— Прошла неделя, месяц, затем год, а в жизни моей ничто не менялось. Я ложилась в постель, и меня трясло — так мне хотелось, чтобы рядом со мной был Фрэнк. Я постоянно говорила себе, что у меня обязательно кто-то появится. О, сколько для этого было возможностей! Молодая вдова — соблазнительная приманка для мужчин. Но мне нужно любить, а я все еще люблю Фрэнка и, наверное, никогда его не разлюблю. — Она печально покачала головой. — Чем я только ни пыталась занять себя: спортивными машинами, дальними поездками, чудачествами вроде этого хеппенинга… Однако, Гэлли, ничто не может заглушить мою боль. Я постоянно думаю о Фрэнке и хочу только его. Почему ЛСД вызвал у меня не эйфорию, а жуткие видения? Или ничто в мире не способно возместить мне мою потерю?

Длинный Солтер, держа в руке стакан, согнулся почти пополам и включил настольную лампу.

— Погаси свет! — бросил ему стоявший у окна Майк. — Иначе мы в этой комнате будем, как рыбы в аквариуме с подсветкой. Да и Джерико легче будет пробраться в дом.

— Простите мне мою сумбурную болтовню, — проговорила Энжела. — Мне нужно было излить кому-то душу. Да не волнуйтесь так, Гэлли. Я не собираюсь приглашать вас в свою комнату. Момент для этого уже прошел.

Она поднялась с тахты, направилась к буфетной стойке и налила себе стакан бурбона. На таком расстоянии она казалась просто тенью. Я встал и подошел к Майку. Теперь на улице было совсем темно.

— Я рассчитывал увидеть хотя бы свет фонарика, — сказал Майк: — Но пока ничего — сплошная темнота.

К нам присоединилась Никки, и я спросил ее про остальные двери — парадный вход, кухонная дверь. Мне надо было убедиться, что все они открыты: ведь Джерико мог подойти к дому с любой стороны.

Никки ушла проверять двери, а через несколько секунд из глубины дома до нас донесся ее жуткий крик.

Мы с Майком тут же кинулись в холл. Зацепившись ногой за лежавший на коврике темный предмет, видом своим напоминавший большой мешок, я чуть было не упал.

— Осторожнее, Гэлли, — услышал я голос Джерико.

Наш друг стоял в паре футов от меня и обнимал одной рукой перепуганную насмерть Никки.

Теперь я понял, что в дом он проник не один, а в компании с тем, о чье тело я только что споткнулся.

Человеком, лежавшим на коврике в холле, был Оррин Тейер. Как мы и предполагали, Джерико прятался от своих преследователей на дереве. Искавший его Тейер, бродя по лесу с винтовкой наготове, подошел к березе, на которой тот сидел. Через мгновение масса весом в сто тридцать килограммов обрушилась ему на голову. Джерико взвалил потерявшего сознание Тейера на плечи и, словно мешок с мясом, потащил к дому.

Мы прошли в библиотеку, находившуюся напротив гостиной. Только удостоверившись, что тяжелые шторы на ее окнах плотно задернуты, мы решились включить свет.

Теперь я смог разглядеть Джерико. Один глаз его затек, а на рыжей голове запеклась кровь. Вся одежда на нем была изодрана, словно его тащили через колючий кустарник.

Он вкратце поведал нам, что с ним произошло.

— Меня оглушили, — начал он свой рассказ, — а когда я пришел в себя, то понял, что нахожусь в каком-то темном и душном помещении. Я решил, что меня притащили в конюшню Тейера. Все тело мое болело. На то, чтобы освободиться от веревок, у меня ушел почти час. Никакие звуки извне до меня не долетали. Это было что-то вроде пустой кладовки без окон. Отыскав дверь, я подергал ее и убедился, что она снаружи заперта на висячий замок. Я стал прислушиваться. Если бы кто-то караулил меня, то я наверняка уловил бы его присутствие: покашливание, чирканье спички или скрип стула, на котором сидел мой охранник. Однако все было тихо. Тогда я вышиб дверь и, выскочив наружу, огляделся. Вокруг меня стояли березы. Тут я сразу понял, что нахожусь на территории вашей, Энжела, усадьбы. Не может же быть двух совершенно одинаковых рощ в одном месте. Правда же? Я стал пробираться через рощу в направлении вашего дома, и тут в меня кто-то выстрелил.

Джерико слегка приподнял свою левую руку.

— Попали вот сюда, — показал он. — Я припал к земле, и тут со всех сторон раздались крики. Как оказалось, охотников в лесу было много. Они и сейчас там. В конце концов мне удалось забраться на березу и спрятаться в ее густой кроне. Тогда они начали прочесывать лес. Эти молодчики вооружены и настроены весьма решительно.

— Что все это значит, мистер Джерико? — спросила Энжела.

— Понятия не имею. Вот если удастся привести этого типа в чувство, тогда, возможно, мы что-нибудь узнаем, — ответил Джерико и посмотрел на Тейера, лежавшего на кожаном диване. — Нашатырный спирт у вас найдется? А что касается меня, я бы предпочел бурбон.

Никки отправилась за аптечкой, а долговязый Солтер — за бурбоном. В ожидании того и другого я рассказал Джерико о нашей попытке связаться с полковником Ветингтоном, о разговоре с Дейвом Паскалем и полицейским-ирландцем и об обещанной нам помощи.

— Они не успеют. Парни Хадсона очень скоро ворвутся в дом, — нахмурясь, сказал Джерико, похлопал рукой по винтовке, которую держал под мышкой, и повернулся к Майку: — Майк, ты что-то говорил нам о запертом сарае, в который тебя не пустили. Не знаю почему, но мне хочется туда попасть. Так что это за сарай, Энжела?

Похоже, вопрос Джерико поставил миссис Драйден в тупик.

— Там хранится мебель, — удивленно глядя на Джерико, проговорила она. — Мать Фрэнка умерла за год до его гибели. Дом свекрови продали, а мебель осталась. Вот мы ее туда и свезли. Помимо мебели там хранятся еще кое-какие ее вещи. Этот сарай уже три года закрыт.

Никки вернулась с металлической коробкой и достала из нее пузырек с нюхательной солью.

— Гэлли, ты не забыл, как ею пользоваться? — протягивая мне винтовку, спросил Джерико.

Он взял у Никки нюхательную соль, присел возле дивана и поднес пузырек к носу Тейера. Через пару секунд тот открыл глаза и слабо махнул рукой. Затем его взор остановился на склонившемся над ним Джерико, и на лице его отразился ужас.

Взяв Тейера за плечи, Джерико усадил его и развернул лицом к нам.

— Энжела! — увидев миссис Драйден, изумленно воскликнул Тейер.

Энжела промолчала.

— А сейчас, приятель, самое время продолжить разговор, который мы начали у тебя в гостиной, — угрожающе произнес Джерико. — Так где Линда?

Тейер увидел приближающегося к нему Майка, и губы его затряслись.

— Клянусь, не знаю, — пролепетал он.

— А как зовут твоих друзей, которые меня били, тоже не знаешь?

— Вы же сами видели, они были в масках. Я не знаю, кто…

— Приятель, не злоупотребляй моим терпением. Оно уже на исходе, — прервал его Джерико и взял протянутый ему Солтером стакан с бурбоном. Сделав большой глоток, он вернул стакан Солтеру. — Вы меня сначала избили, потом связали и заперли, а потом устроили на меня охоту как на дикого зверя, — продолжал он. — Этого вполне достаточно, чтобы всех вас отдать под суд.

— Клянусь, я хотел вам помочь. Правда, — дрожащим голосом произнес Тейер.

Он скривил губы и вдруг заплакал, словно ребенок. Затем, умоляющее глядя на миссис Драйден, Тейер пробормотал:

— Энжела, я знаю вас с малых лет. Разве я хоть раз дал вам повод подумать обо мне плохо?

— Чтобы она о тебе ни думала, но факты говорят сами за себя, — заметил Джерико. — Ты застрелил лейтенанта Краули, прекрасно зная, что это был он. Ты замешан в исчезновении Линды Вильямс. Ты со своими дружками избил меня до полусмерти, а потом, связав по рукам и ногам, запер в сарае. Более того, когда я вырвался на свободу, ты с ними устроил на меня настоящую охоту. Этого более чем достаточно, чтобы миссис Драйден изменила о тебе мнение.

— Оррин, этому же должно быть хоть какое-то объяснение, — сурово сказала Энжела.

— Учти, Тейер, добровольное признание может смягчить твою вину, — сказал Джерико. — Только пойми меня правильно — выколачивать его из тебя мне совсем не хочется. Но независимо от того, какое обвинение предъявят твоим сподвижникам из АИА, тебя точно будут судить за убийство. А может быть, и за два. И жену твою тоже. За соучастие в преступлении. Это же она привела с собой парней в масках, которые избили меня. Так что тебе можно приписать еще и покушение на убийство.