Ваниль и шоколад - Ева Модиньяни

– А это кто еще такой? – вслух спросил Андреа. На записке стояла и дата: 26 февраля. Но год указан не был.

– Мортимер! – с сомнением повторил Андреа. Какая жуткая фамилия! Может, друг юности? Нет, не похоже. Он почему-то был уверен, что у Пенелопы никогда не было друзей с двумя именами и двумя фамилиями. Но кто же он, этот незнакомец, называющий его жену «милая Пепе»? И почему он указывает в адресе ее девичью фамилию? Тут Андреа заметил пачку писем, перевязанную белой атласной ленточкой. Все они были адресованы его жене. А на обратной стороне верхнего конверта стояли инициалы Р.M.T.C.

– Раймондо Мария Теодоли ди Сан-Витале, – задумчиво повторил Андреа.

Он уже готов был разорвать ленточку и прочесть все эти письма, но рука у него задрожала, щеки вспыхнули от стыда, и в конце концов он бросил пачку на дно ящика. Если у Пенелопы есть секрет, он не станет его нарушать.

3

В тот вечер Андреа впервые в жизни ощутил на себе холодно-враждебные взгляды своих детей. В один миг он перестал быть добрым папочкой, щедрым и дружелюбным компанейским парнем, который покрывал их проступки и прощал им все капризы. Они осуждающе смотрели на него, и Андреа почувствовал себя виноватым. Пенелопа написала ему: «Тебе придется поддержать мою версию». Он готовился оправдывать жену, но оказался не готов к тому, что придется оправдываться самому. Ему даже не хватило духу заехать за детьми к кузенам жены; Манфредо и Мария Роза Пеннизи подвезли их к подъезду, и когда дети вошли в дом, Андреа сказал им, что мама этим утром уехала в отпуск.

Прочитав послание матери на грифельной доске, Даниэле первым нарушил молчание.

– Папа, это очень скверная шутка. Куда ты дел маму?

– Мама никогда не уезжала отдыхать, бросив меня одного, – пожаловался маленький Лука.

– Похоже, она не уехала, а сбежала, – заметила Лючия. – Вон даже на кухне не прибралась.

– Сюда, Самсон. Идем искать маму, – скомандовал Лука, убежденный, что родители устроили какой-то нехороший розыгрыш.

– Мама уехала в Чезенатико. Можете звонить ей, когда хотите. Уверяю вас, ей необходим отдых, потому что она очень устала.

– Устала от тебя! – пронзительно закричала Лючия. – Я не собираюсь ее оправдывать, но ты и вправду просто невозможен! Тебе до нас дела нет! Вечно тебя нет дома, – обиженно добавила она. – А мама тоже хороша! В последнее время я ее видеть не могла. Оба вы мне надоели. И не надейся, что я начну мыть посуду и стелить постели. Ты заставил ее сбежать, вот теперь сам и расхлебывай. Я иду к себе в комнату готовить уроки. А вы поступайте, как знаете.

Андреа понял, что дети с ходу оценили ситуацию верно, причем все трое сразу повернулись к нему спиной.

– Я знаю, что мне делать, – заявил Даниэле и ушел в комнату, которую делил с Лукой, пока малыш бродил по дому, открывая все двери, переворачивая диванные подушки и заглядывая под кровати в поисках мамы.

Андреа стукнул по столу кулаком. Он не хотел каяться перед детьми и винить во всем себя. От удара руку пронзила острая боль, но в голове прояснилось. Он распахнул дверь в комнату Даниэле. Его старший сын как попало запихивал в синий матросский рюкзак футболки, книжки комиксов, пару грязных теннисных туфель.

– Что ты делаешь? – спросил Андреа.

– Иду ночевать к моему другу Леле, – спокойно ответил Даниэле.

Андреа встревожился. Леле был школьным товарищем его сына. Их объединяли отсутствие интереса к учебе, страсть к змеям, а также к булавкам и сережкам в стиле «панк», которыми они украшали все мыслимые и немыслимые части тела.

– Клеенчатую подстилку не забудь. Ты же не захочешь написать прямо в постель своему другу, – зло напомнил Андреа.

Это был удар ниже пояса, но только так он мог подавить бунт, грозивший захлестнуть и остальных.

Даниэле вспыхнул и бросил на отца взгляд, полный ненависти.

– Закрой дверь с той стороны, папочка! – еле сдерживаясь, выкрикнул Даниэле, вываливая содержимое рюкзака на пол.

Андреа захлопнул дверь. Он выиграл первый раунд, хотя и побывал в нокдауне. Пожалуй, пришел момент переломить ход боя в свою пользу, пусть даже ценой потери репутации «доброго папочки», тем более что от нее все равно не было никакого толку.

Он заглянул к Лючии.

– Даю тебе два часа, чтобы убрать на кухне и поставить на стол что-нибудь съедобное для всей семьи.

– Обратись к Присцилле. Мне надо учиться, и я тебе не прислуга.

– Давай сразу кое-что проясним. Тебе семнадцать лет, стало быть, раз в жизни ты в состоянии позаботиться о себе и о братьях. Через час я ухожу в редакцию работать. Вы с Даниэле выведете собаку погулять и покормите ее. Надо почистить птичью клетку и вынести мусор во двор. Я вернусь не раньше полуночи и хочу застать дом в порядке, а детей – спящими в своих постелях. Это приказ, – добавил он твердо.

– В противном случае? – спросила Лючия с наглой улыбкой, явно напрашиваясь на пощечину.

– В противном случае ты горько пожалеешь о том, что не выполнила свои обязанности, – ответил ей отец с не менее коварной улыбкой.

Лука был в гостиной, он лежал, растянувшись на ковре. Спина Самсона служила ему подушкой. Андреа присел на корточки рядом с ним.

– Как дела? – спросил он сына.

– Фу, – обиженно ответил мальчик.

– Могу я что-нибудь для тебя сделать?

Малыш ответил не сразу.

– Когда вернется мама? – спросил он шепотом.

– Не знаю. Надеюсь, что скоро, – Андреа ласково погладил его по волосам.

– Когда? Сегодня вечером?

– Вряд ли.

– Тогда кто прочтет мне сказку?

– Сам придумай сказку и расскажи ее Самсону. Меня здесь не будет, когда ты ляжешь спать, – ответил Андреа.

– Если мама не прочтет мне сказку, я не засну. А Самсон не может лечь ко мне в постель, пока мама не вымоет ему лапы.

Андреа понял, что начались капризы и действовать нужно немедленно.

– Ты уже большой мальчик и сам можешь вымыть ему лапы. У тебя получится, – решительно возразил он. – А мне пора отправляться на работу.

– Если я должен его мыть, значит, мне положена плата, – неожиданно заявил мальчик.

Андреа взглянул на сына в изумлении.

– Об этом и речи быть не может. За заботу о собственных домашних животных плату не требуют.

– Даниэле и Лючия получают карманные деньги каждую неделю. Я тоже хочу.

Будь Пенелопа дома, Андреа пошел бы по самому простому пути: дал бы свое разрешение. А уж потом его жена нашла бы способ привести все в порядок. Но сейчас он был один. Он прекрасно знал, что Луку не интересуют деньги. Малышу просто хотелось похныкать.

– Сколько карманных денег получают твои брат и сестра? – спросил он.

Лука задумался. Он не смог бы отличить тысячу лир от пяти.