Газета Завтра 277 (12 1999) - Газета Завтра

Александр Астафьев ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!

Мы как-то в одночасье “реформ” все стали инвалидами, уродами, неполноценными — в сравнении с горсткой неимоверно разбогатевших. Во времена общественного благополучия так же себя чувствовали относительно немногие люди с физическими недостатками. Вот уж, кажется, кому теперь гибель. Но приглядишься, поймешь, что у безруких, хромых, увечных есть большое преимущество перед нами, “полноценными”, — опыт.

Опыт борьбы с обстоятельствами, опыт обретения духовной крепости и светлого, смелого взгляда на жизнь, какая бы она ни была.

— Инна Аркадьевна, когда вас последний раз называли уродкой?

— Ой, очень давно! В полуторагодовалом возрасте я заболела полиомиелитом и утратила способность передвигаться самостоятельно, без чьей-либо помощи. И вот пришла пора поступать в первый класс. Школа благо во дворе. Но директриса уперлась: “Не нужна нам ваша уродка!” Моя мама вступила в борьбу. Все пороги слезами облила, дошла до министра просвещения. Министр оказался человеком добрым: “Что это вы здесь плачете? Больную дочку в школу не берут? И это в нашей, советской, стране!” — тут же начертал резолюцию: “Принять немедленно!” Бумажку эту, решившую мою судьбу, храню до сих пор. Впрочем, бумажка бумажкой, но для того, чтобы хоть как-то одолеть болезнь и почувствовать, что я тоже человек и что-то могу, я перенесла кучу операций.

— Куча — это сколько?

— Порядка 13— 14-ти. Точнее не скажу. Причем 11 операций мне сделали, когда я училась в 9-10 классах. Тем и запомнилась мне та романтическая пора, что меня все время резали и резали. И при этом еще сумела получить аттестат! И пошла (на костылях) поступать в Институт иностранных языков имени Мориса Тореза. На дневное отделение меня все-таки не приняли — по состоянию здоровья. Со скрипом, но зачислили на вечернее. Приезжала я на занятия три раза в неделю. На такси. Мой папа — кадровый военный — оплачивал дорогу туда и обратно. Тогда это было недорого.

— Дороже, наверно, стоило чувство ущемленности, неполноценности...

— Нет. Я росла без комплексов и зажимов. Более того, в школе старшеклассники носили меня на руках. Буквально. Ну кто еще может этим похвалиться? А в институте прыгала на костылях через ступеньки. Вприпрыжку жила! Однажды гардеробщица мне говорит: “Ничего не могу понять! Здоровые девки ходят так, как будто убиты горем, словно повязаны навек каким-то несчастьем. А вы в таком положении — и все улыбаетесь... Такая счастливая... Всегда радостная...” А радуюсь я всегда потому, что жизнь — интересная штука. Даже сейчас. Пришла я на днях в райсобес, разговорилась со знакомой женщиной — инспектором отдела. Она спрашивает: “Как у вас дела? Где были? Что видели?” И я начинаю рассказывать: “В Америку съездила. Были там-то, там-то и там-то... Она сидит, слушает завороженно, а потом говорит: “Как же я вам завидую! А я — приду с работы, попью чайку... и спать. Скука!” Человек здоровый завидует больному, еле приползшему к нему... Смешно!

— Ничего смешного! Такой оптимистке, как вы, любой позавидует. У оптимисток, наверное, и личных драм не бывает...

— Ну-ну. Мне пришлось пережить целую лавину. Папа погиб в автокатастрофе, муж ушел к другой — и на фоне этих драм всякие разные несчастья и неудачи...

— Расскажите, пожалуйста, о вашем замужестве, если это не секрет.

— Это не секрет. Познакомилась я с будущим супругом на улице. Звучит банально, но на самом деле — оригинально. Я ехала на “москвиче”, который папа купил для меня, а навстречу — грузовик. Шофер вдруг высунулся из окна, кричит: “Девушка, вашей маме зять не нужен?” “Не нужен”, — отвечаю ему максимально гордо. “А бензин вашей машине?” “Нужен”. Тогда многие шоферы казенный бензин продавали налево. Остановились. Разговорились. Он меня пригласил в кафе. И... сделал предложение. “Ты же видишь, что я — инвалид, на костылях. Зачем тебе такая жена?” “Да ты красивее всех, кто на своих ногах ходит...” Он и потом часто повторял, что инвалидом меня не считает. Поженились. Родился сын Алеша... Кстати, мой бывший муж живет по соседству, через два дома, и иногда заглядывает на чашку чая...

— И вас никто не ревнует?

— Тонкий намек. К вашему сведению, я никогда не испытывала недостатка в поклонниках, или... как их назвать...

— Но пока не встретили свой идеал? Может, у вас завышенные требования?

— Вот уж нет! Мой идеал — просто мужчина. То есть человек, на которого можно положиться, который поддержит в трудную минуту, подставит свое плечо.

— Завышенные требования по нашим временам.. И, тем не менее, вы и в одиночку добились того, что достойно восхищения. Вам, должно быть, везет?

— Где везет, где сама везу. После института все складывалось очень тяжело. Да, специалистка, и неплохая (училась — не ленилась), а никуда не берут. С огромнейшим трудом удалось, наконец, пристроиться переводчицей во Всесоюзный центр переводов. А в 1988 году вызвали меня в собес: “У нас организуется общество инвалидов. Нужны руководители — молодые, энергичные. Не хотите?” Почему не хочу? Вошла в правление Общества инвалидов Октябрьского района. И жизнь закрутилась, как кадры в кино. Вечера, экскурсии, поездки, встречи... Сегодня я — председатель гагаринского муниципального отделения Всероссийского общества инвалидов. Многократно представляла его интересы за рубежом, на международных форумах.

— И возглавляете фирму “РЕИН”. Кстати, что за загадочное название?

— “Реабилитация инвалидов” — вот и вся загадка. Пошивочный кооператив.

— А хобби у вас есть?

— Занимаюсь спортом. Я — участница всевозможных ралли, член Московского автомобильного клуба инвалидов.

— Гм... Значит, вы и тут — профессионал. А я-то думаю, как вам не страшно гонять по нынешним дорогам, где властвуют амбалы...

— Еще как страшно! Пугала — они для всех пугала. Я вот недавно задела у “ауди” задний подфарник. Отвлеклась на дороге, размечталась о чем-то. Вылезает огромный парень, смотрит на образовавшийся скол, потом на меня: “В-вылазь, т-тетка, п-п-пог-говорим”. — “Н-не могу... Я б-без ног”. У него заикание от рождения, у меня — от испуга. Заикаюсь, ничего не могу с собой сделать, а сама еще больше от этого дрожу: еще решит, что передразниваю... Он достает сотовый телефон: “Па-ацаны, п-приезжайте, н-надо разоб-браться. Д-да. Жен-нщина за-а рулем. И-ин-нвалидка. В-вылезти с-с-сама н-не может”. Я: “Н-не надо. З-заплачу”. Он: “Д-давай д-две тыс-сячи”. Я: “Т-только тысяча. Б-больше нет”. Он: “Л-ладно”. Я дала, он взял. “Х-хорошо бы расписку”. “Об ч-чем б-базар? Если я в-взял, з-значит, мы в расчете...” Я: “С-спасибо”. П-поговорили.

— По белу свету, небось, безопаснее ездить, чем по Москве... Я знаю, что вы объехали чуть не весь мир.

— Неоднократно была в Америке, Канаде, Дании, Германии, Чехии, Польше, Греции, Египте, Китае, Румынии, Израиле. В 1996 году по приглашению Международного женского клуба отправилась в турне на своем “жигуленке” четвертой модели по Европе. На обратном пути подвернулся дешевенький “форд-эскорт”. Купила. Продала свой “жигуль”. И пригнала “форд” домой. Из Германии...

— Но вернемся на нашу грешную землю. Поскольку в России всяк, если он не у “большого пирога”, не живет, а выживает, то и инвалидам никто не делает исключения. Как вы справляетесь с бытом? С покупкой тех же продуктов, например?

— Это делала моя мама, пока была жива. После ее смерти ко мне прикрепили соцработника. Он приносит картошку, морковку. Но я обожаю сама покупать продукты. Люблю их выбирать, пробовать. Покупаю все на оптовом рынке, куда приезжаю на машине. Продавцы меня знают и выносят товар из палаток. А народ проходящий дико злобится: “Ты бы еще туда внутрь въехала, в палатку”.

— Гладите, стираете тоже сами?

— Конечно.

— Гостей принимаете?

— У меня дверь в дом почти не закрывается. На день рождения собирается каждый год 20-30 человек. Причем я пробовала разные варианты: приглашать, не приглашать. Все равно приходят. Тогда я поняла, что лучше всех приглашать. Чтобы все — в одно время.

— Кто ваши друзья?

— Одни — со школьной скамьи, с другими долгие месяцы провела в больничных палатах, коллеги по работе, товарищи по международному инвалидному движению...