Покоренная горцем - Пола Куин

Она села, аккуратно расправив юбки, и откинула волосы за спину.

— Джиллиан! — Джеффри хлопнул ладонью по столу. — Сыграй же что-нибудь, черт тебя возьми!

Бросив на него убийственный взгляд, она тронула пальцами струны и нахмурилась. Лютня была совершенно расстроена. Джиллиан поспешно настроила ее и начала играть. Она закрыла глаза, словно отгораживаясь от звона кружек и непристойного хохота с руганью, доносившихся от окружавших ее столов; она слушала только мелодию, рождаемую жалким инструментом Мартина, уходом за которым он явно пренебрегал. Вскоре, как и всегда, когда она играла, Джиллиан целиком погрузилась в музыку, и струны под ее пальцами запели голосом ее сердца. Печальный, западающий в душу напев зазвенел в воздухе, вызывая слезы у нее на глазах — она так и не открывала глаз, чтобы никто этого не заметил.

Мало-помалу возня и шум в Большом зале стихли. Джиллиан не слышала ничего, кроме мелодии, струившейся из-под ее умелых пальцев.

— Бог мой, Джиллиан!.. — раздался недовольный возглас Джеффри. — Если бы я хотел услышать похоронный марш, я бы приказал вывести одного из этих людей во двор и пристрелить. Сыграй что-нибудь повеселее, пока вконец не испортила мне настроение.

Джиллиан научилась придерживать язык, но ей никогда не удавалось скрыть свою ненависть к кузену; она пылала в ее глазах, виднелась в натянутой улыбке, в сжатых кулаках, выдавая ее слабость. Джеффри же упивался этим.

Джиллиан заиграла что-то более быстрое, впиваясь в струны, словно это были глаза кузена. Когда другие музыканты начали подыгрывать, ее передернуло из-за недостающих струн в их инструментах и их скверной настройки.

Вскоре пьяное веселье вернулось в зал. Джиллиан посмотрела на кузена, зарывшегося лицом в шею Маргарет. Бедняжка, у нее не было никого, чтобы защитить ее от когтей Джеффри. Взгляд Джиллиан переместился дальше вдоль стола — мимо Родриго Альвареса, наемника из Испании, с глазами такими же черными, как его душа, и Филиппа, как его там… из Франции, сидевшего рядом с ним. Когда же глаза ее отыскали Колина Кэмпбелла, они задержались на нем дольше, чем на остальных.

Она окинула взглядом его фигуру, долговязую и худощавую; казалось, он чувствовал себя на своем твердом стуле более уверенно, чем большинство других обитателей Дартмута. Мягкий свет пламени в огромном камине высвечивал резкие черты его лица, порождая золотистые всполохи в глазах. О, силы небесные! Он действительно был очень красив, но совсем по-другому, чем Джордж. Выражение лица шотландца не было ни любезным, ни безмятежным, и Джиллиан нисколько не сомневалась: этот человек был до крайности самоуверен. И казалось, ореол опасности окутывал его подобно черному плащу, покрывавшему его плечи. Возможно, угроза ощущалась в быстроте, с которой его острые глаза улавливали малейшие движения других мужчин; или же в намеке на что-то жестокое в легком изгибе его губ, растянутых в улыбке. И даже в нарочито медленных движениях его пальцев по ободку кружки таилась какая-то угроза.

Конечно, он был опасен. Джиллиан содрогнулась и отвела взгляд. Впрочем, все мужчины в этом зале были опасны. И почему она решила, что общество горца может быть полезным для Эдмунда? Боже милостивый, неужели ей так отчаянно хотелось услышать смех своего сына, что она безрассудно позволила ему привязаться к подобному человеку? Джордж был прав, предостерегая ее в отношении горца. Все так и вышло. Он ничем не мог помочь ей и Эдмунду, даже если бы захотел. Но у него явно не было такого желания. Однако он не должен был разбивать сердце ее ребенка. Даже самые худшие из солдат Джеффри не делали этого.

Джиллиан повернулась, чтобы в последний раз бросить на шотландца гневный взгляд. И обнаружила, что он наблюдал за ней. Его лицо, выражавшее вежливый интерес к происходящему вокруг, не изменилось. Кэмпбелл смерил ее взглядом — довольно дерзким, — и она сбилась с ритма. Но он смотрел на нее вовсе не с вожделением; казалось, просто размышлял, пытаясь решить, стоила ли она его внимания.

Джиллиан вскинула подбородок чуть выше, чтобы дать ему понять, что не нуждается в его внимании.

Он слегка улыбнулся, и его глаза пробежались по ней, сверкая в мерцающем свете подобно драгоценным камням, лишая ее способности мыслить… и даже дышать.

Взгляд ее метнулся к Джорджу. К счастью, внимание ее верного стража было сосредоточено на Джеффри, к которому он склонился, чтобы поговорить. Значит, никто не заметил, как они с горцем обменялись взглядами. Что ж, ей очень повезло. Потому что его взгляд был почти осязаем — словно он прикоснулся к ней на таком расстоянии.

Нет, она больше никогда не позволит мужчине прикоснуться к себе. Да, никогда!

Против ее воли взгляд Джиллиан вновь устремился к горцу. Однако он уже не смотрел на нее — вернулся к разговорам с сотрапезниками. Джиллиан облегченно вздохнула — все это время она сдерживала дыхание — и вернулась мыслями к музыке. Джеффри прервал эти мысли, внезапно выхватив лютню у нее из рук.

— Довольно, Джиллиан, — сказал он, возвышаясь над ней. — Пойдем. Сегодня я сам провожу тебя в твою комнату. Хочу поговорить с тобой.

Она посмотрела на Джорджа и без возражений поднялась со стула, когда капитан кивнул в знак согласия. Джиллиан предпочла бы разбиться о скалы, чем провести несколько минут, прогуливаясь с кузеном наедине. Хотя он не посмел бы тронуть ее. Он слишком боялся мести ее отца и клинка собственного капитана, чтобы решиться на такую дерзость. Пока боялся… Но ей невыносима была мысль, что вновь придется выслушивать его угрозы в адрес Эдмунда.

— В чем дело теперь, Джеффри? — спросила она с долгим протяжным вздохом, когда он выводил ее из зала (Джордж постоянно сердился на нее за неумение скрывать свою неприязнь).

— Хорошие новости, дорогая, — весело заявил кузен, предпочитая не замечать ее пренебрежительного отношения к его выдающейся персоне. — Лорд Шрусбери и виконт Ламли поставили свои подписи на приглашении принца. Еще одна подпись — и петицию можно будет отослать Вильгельму.

Нельзя было допустить, чтобы он увидел надежду в ее глазах. Ей следовало притворяться, что она страшится, прибытия принца. Но Джиллиан не смогла удержаться и взглянула на кузена с искренним изумлением — неужели Джеффри считал Вильгельма таким жестоким и бесчувственным?

— Почему вы решили, что это хорошая новость для меня?

— Почему? — Он посмотрел на нее с торжеством. — Да ведь это означает, что наша брачная ночь состоится уже через несколько месяцев. Наверняка ты довольна таким развитием событий, Джиллиан.

Он с ума сошел! Ей следовало пожалеть его. Но она не могла.