Волшебники Сенчурии - Генри Балмер

— Вот откуда мы вышли, — пропыхтел Редферн. — Значит, они не хотят, чтобы мы туда возвращались. Отлично! Как раз и мы не хотим!

Между этим высоким зданием и окраинами города протянулся узкий рукав леса. Скоро он отделил беглецов от здания. Тараканы шустро разбежались в разные стороны и принялись нырять в лес. Редферн, чрезвычайно позабавленный, свернул направо и выбрал ближайшие ворота в городской стене. Теперь его отделяла от них только идущая параллельно стене дорога, посыпанная гравием и обсаженная кустами, усыпанными мелкими, желтыми звездчатыми цветочками. Редферн побежал вперед, чтобы пересечь дорогу.

Желтый цветок с куста взвился в воздух и понесся к нему, словно миниатюрная жужжащая пила. Редферн заметил уголком глаза, как что-то мелькнуло в воздухе, и пригнулся. Этот предмет жужжал, точно гигантская муха. Он вращался, так что звездообразная чашечка сливалась в размытый диск. Ею была срезана длинная прядь из неорганизованной копны светлых волос на голове Редферна.

Еще один цветок покинул свой стебель и полетел к людям. Редферн отбил его ладонью машинальным резким движением, отработанным за время долгих занятий теннисом, и почувствовал, как цветок врезался в его ладонь, точно бритва. Вал ахнула — еще один «цветочек» вонзился в ее округлое плечо, из которого тотчас же потекла струйка крови. Сорвавшись с куста, цветок летел по прямой, а потом, если ему не удавалось попасть в цель, падал на землю. Те, которые попадали, извлекали из людей фонтанчики крови и крики боли. Вскоре они бежали сквозь облако жалящих цветов, словно сквозь рой безмозгло порхающих бабочек.

— Мы должны вернуться! — закричала Вал.

— Нет! Беги дальше!

Тело Редферна горело, словно его раздирали на куски. Он размахивал руками. Потом положил винтовку, сорвал с себя изодранные остатки рубахи, вновь забросил винтовку за плечо и принялся обмахиваться рубахой, как опахалом. Он старался также хлестать ею по воздуху вокруг Вал, предоставляя ей ту защиту, какую был в силах. На ее смуглой коже уже блестели мириады крошечных окровавленных порезов. Непрерывно жалящие и терзающие людей крошки вот-вот готовы были с ними расправиться.

Редферн прыгал, откалывал коленца и вертел рубашкой, точно пляшущий дервиш, а Вал вертелась и подпрыгивала вместе с ним, будто танцовщица, исполняющая танец с семью вуалями. Окруженные вихрем желтых кружочков, они пересекали посыпанную гравием дорогу, а их между тем кусали, резали и язвили. Что бы ни представляли собой эти звездочки, то не были цветы с мягкими лепестками. В состав их твердых кристаллических краев явно входил кремний. Какая движущая сила заставляла их таким образом взлетать в воздух, вращаться и разить, Редферн не знал. Но ответ должен находиться у волшебников Сенчурии. Скоби Редферн все сильней и сильней предвкушал встречу с ними, которую сам себе пообещал. Ясно было, что волшебники обладают огромными научными знаниями: кристаллы, изумрудный луч, прямое воздействие на мозг, а теперь еще и эти смертоносные, вращающиеся, острые как бритва желтые цветы.

Вокруг них плыло море желтизны. Словно оказавшись в чашечке цветка, полной осыпающейся золотистой пыльцы, брели они, шатаясь, по гравию. Их тела покрылись кровавой сыпью, словно они пробежали нагими под струями кровавого дождя. Одной рукой сбивая жалящие цветы на лету рубахой, а другой таща за собой Вал, Редферн добрался каким-то образом до травы на противоположной стороне дороги. Кожа пылала так, словно его протащили по острейшей великанской терке для мускатного ореха. Каждый вздох причинял боль. Кровь капала со лба и все, что он видел, окрашивалось в алый оттенок. Редферн заставлял себя двигаться дальше.

— Держись, Вал! Всего несколько шагов осталось — держись!

Рубашка утратила свой серый цвет, сделавшись желто-красной. В голове отдавался один и тот же невнятный рефрен. Он забыл о Вал, она превратилась для него лишь в тяжесть, которую необходимо тянуть. Еще несколько шагов... Цветы жалили, словно мириады обезумевших шершней, жалили, как правда, жалили, словно небрежно расшвыриваемые пригоршни серебряных монет. Изжаленные, упали беглецы на траву и смотрели залитыми кровью глазами, как последние несколько цветов падают на землю, не долетев до них каких-то двух футов.

Редферн слабо засмеялся.

Хотя он и знал, что эти события происходят вокруг него на самом деле, все же Скоби не оставался совсем уж глух к соблазну поверить, будто они — лишь галлюцинация. Как просто было бы тогда ответить на все вопросы! Однако мир, в котором он сейчас находился, Сенчурия, мир волшебников, существовал в действительности. Все это было на самом деле.

— Мы срочно нуждаемся в лечении, — с этими словами он встал, все еще тяжело дыша. Кожа его была, словно плащ кающегося паломника, в голове легко и пусто.

— Ты ужасно выглядишь, Скоби.

— Ты и сама выглядишь не так чтобы очень. Но я тебя все равно люблю. — Немедленно последовавший с ее стороны отклик Скоби решительно пресек. — Нам надо попасть в город и помыться. Я себя чувствую так, словно только что искупался в кипятке.

Вал старалась теперь быть отважной — ради него, а также, видя, насколько он преуспел, ради собственной женской гордости и презрения к волшебникам Сенчурии.

— Как и многим людям до них, — сообщил Редферн, когда они направлялись к воротам, — этим волшебникам из Сенчурии предстоит узнать, что насилие вовсе не разрешает все вопросы. Оно занимает свое место в мире, на этот счет заблуждаться не приходится. Но насилие — не последний судия.

Вал ответила невпопад:

— Эти твари... они все еще следуют за нами.

Тараканы пересекли дорогу из гравия и проползли мимо кустов с желтыми цветами. Ни одна звездчатая чашечка даже не шелохнулась.

— Одно зло поладило с другим, — буркнул Редферн. Он пошел быстрее. Ускорил ли он шаги, чтобы побыстрее попасть в город, или же для того, чтобы оторваться от тараканов, осталось под вопросом.

Из ворот вышли рядком четыре кладбищенских упыря. Каждый из них держал по самострелу и первые двое сразу спустили тетиву.

Редферн, вжавшись всем телом в траву, взял на прицел каждого упыря по очереди. На сей раз ему потребовалось всего пять выстрелов, чтобы избавиться от четверки выходцев из могил, хотя стрелы вонзались в землю совсем рядом со Скоби. На мгновение он задумался об этом, прежде чем встать самому и помочь подняться Вал. «Избавиться». Славный, чистенький эвфемизм, означающий на самом деле, что он их застрелил, всадил в брюхо по пуле, превратив внутренности в месиво костей и крови.

Когда они проходили мимо тел, Редферн посмотрел вниз. Твари были долговязыми, неуклюжими. Они лежали, лениво раскинув мертвые конечности и, вынужден был признать Редферн, несмотря на гротескную смесь черт людей и насекомых, были, вероятно, все-таки живыми существами. Макабрическое сходство с ожившими покойниками было простой случайностью. Эта мысль не доставила Редферну радости. Перед ними поднимались ворота, причудливое нагромождение арабесок, зубчиков, завитушек, до блеска отполированных и усыпанных драгоценностями. Сама арка была исполнена в мавританском стиле и пронизана с обеих сторон многочисленными отверстиями звездчатой формы. В десятке ярдов перед воротами трава пропадала и ее место занимала плотно слежавшаяся земля. Когда шел дождь, земля под водостоком у ворот, должно быть, превращалась в трясину.