Пробуждение любви - Кэрол Мортимер Кэрол Мортимер

Алехандро оставался в неведении относительно существования Майкла целых шесть лет. Но, увидев в газетах сообщение о гибели Джоанны и даже предположив, что ее сын может быть и его ребенком, он мог бы просто проигнорировать этот факт. Алехандро же немедленно заявил свои права на Майкла, боролся в суде за официальное признание его отцом. И несмотря ни на что, он сохранил уважение к Джоанне и даже оправдывал ее поступок.

Брин должна была признать, что Алехандро Сантьяго оказался благородным человеком.

— Я уверена, вам абсолютно неважно, что я думаю о вас, Алехандро, — сказала Брин с улыбкой.

Неважно? Алехандро изумился. Прошлой ночью он едва не занялся любовью с этой женщиной, и, скорее всего, они бы стали близки, не помешай им так неожиданно появившаяся Антония. Интересно, как бы Брин вела себя сегодня по отношению к нему, случись это?

Внезапно Алехандро почувствовал, что им невозможно больше оставаться наедине в этой комнате.

Он холодно улыбнулся.

— Да, неважно, — согласился он. — Идите и принимайте вашу ванну, — коротко добавил он, прежде чем отвернуться. С напряженной спиной, прижатыми к бокам руками Алехандро отошел к окну и смотрел в него, пока не услышал, как за Брин закрылась дверь. Тогда он судорожно вздохнул, снимая напряжение с плеч, и медленно разжал стиснутые кулаки.

Этот откровенный разговор с Брин был необходимым, возможно, даже немного запоздалым. И хотя она, скорее всего, не сравнила бы того, что было между ним и Джоанной, с тем, что произошло между ними прошлым вечером, он должен был ей все это сказать. Получилось не слишком деликатно, конечно, но теперь Брин поняла, что желание может быть не менее сильным чувством, чем любовь, как о ней говорят.

Именно, как говорят, потому что Алехандро никогда не любил ни одну женщину. Ни Джоанну, ни Франческу. Ни одну из тех женщин, имена и лица которых он давно забыл и с которыми у него были лишь мимолетные, ни к чему не обязывающие связи.

Брин он тоже не любил, но ее волосы цвета пламени, ее искренние темно-синие глаза, ее восхитительное тело мучили и искушали его. И этому искушению было все труднее сопротивляться.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Брин пробудилась, почувствовав, что кто-то поднимает ее, одной рукой поддерживая за плечи, другой — под колени. С трудом открыв глаза, она совсем близко увидела лицо Алехандро. И руки, державшие ее, были, естественно, его руками.

— Что вы делаете? — сонно пробормотала Брин.

Алехандро смотрел на нее потемневшими глазами, выражение которых понять было трудно.

— А на что похоже то, что я делаю? — вопросом на вопрос ответил он.

Это было похоже на то, что Алехандро прижимает ее к своей мускулистой груди. Брин даже слышала ровное биение его сердца под шелковистой тканью рубашки.

— Вернувшись домой, я нашел вас уснувшей на диване, — объяснил он, поднимаясь по ступеням лестницы.

Теперь она вспомнила! Они с Майклом неторопливо поужинали вдвоем, причем Брин выпила пару бокалов вина. Затем она, уложив Майкла в постель, села в гостиной почитать, но ей не читалось — мешали мысли об Алехандро и прекрасной Антонии Рейг. И… должно быть, она уснула.

Брин ждала возвращения Алехандро. Ей необходимо было кое-что сказать ему. Но сейчас, тесно прижатая к его телу, она никак не могла сосредоточиться и вспомнить это кое-что.

— Куда вы несете меня? — Брин нахмурилась.

В самом деле, куда, задал себе вопрос Алехандро, глядя на Брин и ощущая, как ее длинные волосы щекотно касаются его обнаженной руки. Глаза Брин словно заволокло синей дымкой. На лице еще сохранился румянец со сна, губы припухли и были такими соблазнительными… Соблазнительным было все ее едва прикрытое шелковым халатиком тело, прижатое к нему.

Он едва справлялся с искушением.

Возвратившись домой сразу после одиннадцати, Алехандро поднялся проведать Майкла. Он был уверен, что в доме все уже давно спят, но его внимание привлек свет горевшей в гостиной лампы.

Меньше всего он ожидал увидеть здесь Брин, спавшую на диване, свернувшись калачиком. Прекрасное лицо без макияжа. Распахнувшиеся полы халата открывали взору кремовые холмики грудей. Длинные нежные пальцы, которые так возбуждающе ласкали его спину прошлым вечером, удерживают книгу, которую она, вероятно, читала перед тем, как заснуть…

Несколько долгих минут Алехандро смотрел на Брин, разрываясь между желанием лечь на диван рядом с ней и, разбудив, целовать и ласкать ее, и более разумной мыслью просто разбудить Брин, чтобы она ушла в свою комнату, прежде чем он реализует свое первое желание.

Но он не сделал ни того, ни другого, а легко поднял Брин на руки и понес в спальню. Ее спальню.

Она была такой легкой, такой расслабленной в его руках, что решение отнести Брин в ее спальню и там оставить показалось Алехандро крайне опрометчивым. Быстро нарастающее возбуждение требовало от него изменить маршрут.

Брин, уже совсем проснувшаяся, смотрела на Алехандро из-под опущенных век. Его челюсти были плотно сжаты, на щеке пульсировала жилка. Она почувствовала едва уловимый запах вина, дорогих сигар, лосьона после бритья… Но главным был его собственный запах, очень мужской запах самого Алехандро, который вдруг с удивлением ощутил, что Брин, подняв руки, обняла его за шею. Это было ласковое и чувственное движение.

Ощущать под руками тело Алехандро было так восхитительно. Тепло его тела передалось ей, постепенно превращаясь в жар, когда ее пальцы зарылись в его темные, густые волосы на затылке.

— Что ты делаешь, Брин? — прохрипел Алехандро, посмотрев на нее сверху вниз.

После их недавнего разговора об опасности подобного контакта друг с другом сейчас она уже не была уверена в том, что им не стоит оставаться наедине. Ей хотелось касаться Алехандро… и не только касаться… Ей хотелось гораздо большего… Она хотела, чтобы он тоже касался ее, целовал так, как делал это прошлым вечером.

— Не смотри на меня так, Брин, — почти приказал Алехандро, и нервная пульсация на его щеке стала еще заметнее.

— Как, Алехандро? — хрипло прошептала Брин, медленно проводя кончиком влажного языка по губам и намеренно удерживая при этом его взгляд.

— Ты выпила?

— Уверена, не так много, как ты, — ответила Брин. Она знала, что не от двух бокалов вина, выпитых несколько часов назад, а от близости Алехандро она стала такой безрассудной в его руках.

Алехандро остановился посреди холла, понимая, что теперь он должен отнести Брин в ее спальню и оставить там. Но его собственная спальня ближе, а Брин сейчас так расслаблена, так доступна…