Портрет супруги слесаря - Маргарита Южина

– Ты меня ревнуешь, что ли, Валя?! – изумился Мефодий.

– А потому что имею все законные права ревновать, вот! – дернула головой супруга.

И даже дома она все еще продолжала ворчать:

– И эта Евдокия Кирилловна, тоже хороша. Только и думает, как бы свою Таньку замуж вытолкать. И вот почему-то за нашего соседа Витьку-алкоголика – не хочет. Ей Мефодия подавай.

Она бы и еще что-то говорила, но вдруг подошел супруг и посмотрел на нее строго:

– Валя! Ты мне это дело брось. Некрасиво за глаза о людях так.

– Да? А красиво, когда…

– Ты сейчас становишься похожей на старуху.

И она примолкла. Еще бы! На старуху! Валентина даже незаметно взглянула в зеркало – да вроде бы ничего не изменилось… Вон как ее халатик свежит…

– Мефодий, нам пора спать, – призывно улыбнулась она, играя глазками.

Господи! Она уже и забыла, что можно так кокетничать с собственным мужем. А он… Он насупился, посмотрел на часы и кивнул:

– Правильно, Валя. Пора. Я чего-то сегодня так устал, просто сил никаких нет… Люк! Ну ты как? Познакомился с Боникой? Уже не грызетесь?

– Нет, Мефодий, она еще на него тявкает, – сразу же присела возле супруга Валентина. – Но он такой молодец! Прямо вот никак на нее не реагирует. А тут, смотрю, щенок куда-то спрятался… Мефодий, пойдем, я тебе в кровати расскажу.

– Валя, говори здесь, в кровати я сразу же усну… – никак не поддавался на уговоры муж. – Спрятался, и чего?

– И ничего, – надулась Валентина. – Он спрятался. А мы с Боникой его искали полчаса.

– И Боника искала? Правда? – неизвестно чему обрадовался муж.

– И я тоже.

– Надо же! Значит, уже приняла.

– Так я сразу его приняла, как только ты его из этого люка выудил. Я ж… я ж тебе говорила.

– Да я не про тебя, – отмахнулся муж. – Я про Бонику. Я ведь думал, она долго привыкать будет, а она уже ищет.

Валентина только тяжело вздохнула. Чего-то Мефодий после дня рождения совсем на нее никакого внимания не обращает. А уж она с него ведь глаз не сводит. Или вот так взять и относиться к нему как раньше, с полным равнодушием?

Валентина быстро прошла в спальню, разлеглась на кровати и зажмурилась. Сейчас он точно не выдержит. Придет, а она еще подумает, прощать его или нет. Во всяком случае, раньше всегда так было.

Раньше было, но не в этот раз. Сначала Мефодий долго не приходил, а потом пришел и сразу отвернулся к стене. Валентина даже поворочалась, повздыхала, чтобы ему слышно было, что он не один в кровати, но супруг ответил лишь ровным посапыванием. Спал.

– Ничего не понимаю, – тихонько удивлялась женщина. – Чтобы столько равнодушия мне одной? Мефодий либо заболел, либо… нашел себе другую женщину. Заболеть он не мог, вон как выглядит хорошо, а другую женщину… Неужели? И что тогда делать?

Это невероятное открытие просто не давало уснуть. Она даже встала, пошла на кухню, наступила на две лужи, подтерла пол, потом снова легла, а сна как не бывало. Уснула она только под утро. И уж такой сон ей приснился, что лучше бы еще парочку луж убрать, чем такие вещи смотреть.

Снится ей, будто бы идет она по главной площади города, а в руках у нее пакеты с морковкой и молоком. Идет и видит, как в самом центре на месте памятника бывшему вождю стоит ее Мефодий и точно так же рукой людям путь указывает. А люди проходят мимо, головами качают, не хотят по верному пути идти. Вон Павлина Марковна прошла, физиономию сквасила, Верочка пробежала, лицо отвернула, и даже Евдокия Кирилловна клюкой замахнулась. А Мефодий стоит себе на постаменте и вроде бы даже ничего не боится.

– Ты чего ж сюда залез, окаянный?! – подбежала к нему Валентина и вдруг видит: а Мефодий-то вовсе и не нормальный, а весь замороженный. Изо льда, как новогодние фигуры на елках делают. Вот стоит Валентина и не знает, что ей делать. Оставлять нельзя – упрут или чего-нибудь отломают, а тащить эдакую махину никаких же сил не хватит. Охает она, причитает, и вдруг подходит к ее ледяному мужу какая-то белобрысая вертихвостка, залезает к нему на постамент и целует аккуратненько в самые губы.

– Ты что ж, стерва такая, творишь?! – кричит ей Валентина, но та и не слушает.

Занимается своим важным делом. И видит тут Валентина, как муж ее оттаивает, с него начинает капать вода, рубашка вся к животу прилипает, он шевелится и начинает слезать со своей тумбы-то! Валентина вроде бы кидается к нему, а он на нее и не глядит. И только вертихвостка оборачивается и назидательно так бросает Валентине через плечо:

– Его отогреть надо было, ясно? Тепла, душевного понимания. А теперь хрен вам, а не мужа.

Валентина, понятное дело, кидается с ней в драку, но Мефодий начинает хохотать.

– Дурочка, чего ж ты сама с собой дерешься? Это ж ты и есть!

Валентина проснулась с больной головой.

– Вот ведь дрянь какая приснилась, – потерла она виски. – Ведь сроду белобрысой не была и чужих мужей не уводила… Называется, легла спать. Отдыхать должна была, а всю ночь только и делала, что переживала.

Рядом с кроватью уже сидели мохнатые питомцы. Боника терпеливо ждала, когда хозяйка вспомнит, что пора бы уже и на улицу отправляться, а Люк теперь бегал за Боникой хвостом.

– Чего тебе? – спросила у собаки Валентина. – Ты же видишь, я переживаю. Надо мне в себя прийти? Потерпи немножко… Вот сейчас я встану, оденусь…

Пришлось не только встать и одеться, но еще и убрать все лужи, которыми Люк щедро украсил комнату.

Валентина сегодня пошла гулять сразу с двумя собаками. Люка ухватила на руки, а Боника бежала рядом на длинном поводке. В подъезде, на первом этаже, нос к носу она столкнулась с соседкой Татьяной, с которой они вчера воевали. Сегодня соседушки мило раскланялись, будто и не было никаких воплей и визгов.

– Здрасте, – мило улыбнулась Татьяна.

– Здравствуй, Танечка, – еще шире оскалилась Валентина. – Как мама? Как здоровье?

– Ой, вы знаете, все великолепно! – старательно радовалась встрече соседка. – Давайте-ка я вам дверь подержу, чтоб вашу собачку не пришлепнуло.

Татьяна услужливо держала дверь, а Валентине вдруг отчетливо припомнился ее сегодняшний сон. Может быть, это Танька во сне Мефодия целовала? Или не она?

Они уже вышли из подъезда, а Валентина все не могла оторвать глаз.

– А чего вы так на меня смотрите? – все еще улыбалась Татьяна. – У меня тушь потекла?

– Тань, – вдруг произнесла Валентина. – А вот признайся, ты бы пошла за моего Мефодия замуж?

Татьяна замялась. Честно говоря, она, конечно, хотела замуж, чего-то у нее никак с этим делом не складывалось. Но ее жених ей виделся совсем другим. Помоложе, покрасивее, ну и не сантехник, конечно же! Пусть будет директором хотя бы какой-нибудь маленькой компании! Однако соседку она решила не огорчать. Ну как ей такое скажешь? Поэтому Татьяна скромно улыбнулась, прижала руку к сердцу и соврала от всей души: