Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала - Автор неизвестен

Тилль-шакал заметил это и сказал своей сестрице-гиене:

— Что ты делаешь? Неужели ты не боишься?

— А чего мне бояться? — ответила гиена Буки. — Ведь лев Гайенде сказал, что за меня отвечаешь ты. Значит, бояться надо тебе. Если ты меня выдашь, весь гнев льва падет на тебя. Тебе же больше всего достанется!

Тилль понял, что Буки права, и смолчал. Но каждый день он трясся от страха и пытался, как мог, прикрыть воровство гиены.

Однако царь зверей лев Гайенде все-таки заметил, что на его столе не хватает самых жирных и сочных кусков. И он призвал к себе шакала.

Весь дрожа от страха, шакал признался, что виновата Буки.

— Но я не виноват! — жалобно выл он.

— Это мы еще посмотрим, — ответил Гайенде.

А через несколько дней лев созвал на пир почетных гостей. Среди них были обезьяна Голо и заяц Лёк. Заяц и обезьяна веселили Гайенде шутками и прибаутками. И Гайенде был в превосходном настроении.

Рассказы и шутки зайца навели его на мысль: а не попробовать ли с помощью хитрости узнать, кто же ворует у него мясо?

И вот приказал Гайенде призвать ненасытную пожирательницу падали гиену Буки. А с нею заодно шакала Тилля.

Первым прибежал Тилль, насторожив уши, как заяц. А за ним гиена Буки с поджатым хвостом.

— Вот двое моих лучших слуг, — сказал лев Гайенде своим гостям и придворным. Никто лучше их не умеет разделывать мясо к моему столу. В этом искусстве они почти равны. Однако сегодня решил я избрать наилучшего.

При этих словах Буки приободрилась. Гости и придворные развеселились. Но тут лев Гайенде сказал:

— Пусть будет судьей заяц Лёк! Все знают, как он хитроумен! Вот он и придумает испытание для моих лучших слуг. Я уверен, что Лёк не ошибется.

Когда гиена Буки услышала, что судьей будет заяц Лёк, она очень огорчилась. Но делать было нечего.

Лёк сразу же подозвал к себе гиену. Указал он ей на огромного буйвола, жирного барана и маленькую антилопу и сказал:

— Буки, раздели по справедливости эту добычу между нами тремя: львом, царем зверей, тобою, слугой льва, и мною, бродячим певцом и сказочником.

Буки, не раздумывая, тут же ответила:

— Буйвола я отдам царю, барана возьму себе, а тебе, раз ты самый маленький, я оставлю…

Но закончить она не смогла. Разъяренный лев обрушил на нее свою могучую лапу, гиена с выбитыми зубами отлетела в сторону и залегла в ближних кустах. Ей очень хотелось посмотреть, как выпутается шакал. Потому что следующим заяц подозвал Тилля.

И снова Лёк спросил:

— А как ты разделишь эту добычу между нами? Надеюсь, твой ответ будет умнее!

Бедняга Тилль задрожал перед львом, как лист. Он не мог совладать со своими ушами, хвостом и лапами — все у него тряслось. И голос тоже дрожал, когда он ответил:

— Дядюшка Гайенде, я считаю, что самое лучшее мясо должно достаться тебе. Поэтому я отдам тебе буйвола. Барана пусть съест Лёк, потому что он твой гость. А уж мне пусть останется самая малая добыча — антилопа.

Но едва он успел договорить, львиная лапа обрушилась на него, и бедняга шакал полетел в кусты, оставив одно ухо у ног зайца.

— Хорошенькие у меня слуги! — взревел лев Гайенде. — Надеюсь, хоть ты, Лёк, рассудишь по справедливости и скажешь, как следует разделить добычу!

Этого заяц Лёк совсем не ожидал! Осторожно подскакал он ко льву, сел на задние лапы и задумался.

Гиена Буки и шакал Тилль в кустах уже хихикали от радости.

— Вот сейчас и ему достанется! — шушукались они. — Не одним нам страдать. Хорошо бы, заяц лишился сразу обоих ушей!

Но зайца недаром считают хитроумным! Он хитер и умен! И быстро соображает. Поклонился заяц льву и сказал:

— Дядюшка Гайенде, мой добрый царь! Я полагаю, что буйвол должен достаться тебе, потому что ты самый знатный из всех зверей. И барана я тоже отдаю тебе, потому что ты самый могучий из всех зверей джунглей и саванны. И аптилопу я оставляю тебе, потому что ты самый добрый и справедливый из всех правителей.

Гайенде поднял голову, обрадованный и счастливый.

— Ты лучше всех моих слуг, — сказал он зайцу. — Но скажи мне, кто тебя обучил этой мудрости? Кто научил тебя так хорошо делить мясо?

И тогда заяц Лёк поклонился и ответил:

— Два учителя учили меня этой мудрости, о повелитель зверей! Имя им — зубы гиены Буки и ухо шакала Тилля.

Царь зверей Гайенде расхохотался от всей души.

Когда у гиены Буки выросли зубы и когда у шакала Тилля снова отросло ухо, нам неизвестно.

Но с тех пор в саванне шакал вечно дрожит и боится за свою шкуру, а гиена Буки все хихикает, хоть и невесело, все надеется, что лев Гайенде обрушит свою лапу на хитрого зайца Лёка.

Но Лёк никому не дает повода причинить вред его драгоценным длинным ушам.

Буки, Лёк и ученый осел

Было время, когда все сенегальцы делились на касты. У каждой касты — свои обычаи и свои табу, одним можно то, другим это, одним нельзя это, зато можно то. И обычаи эти сохранились до наших дней. Не в прежней, конечно, строгости, но сохранились.

Особенно повезло или особенно не повезло — с какой стороны посмотреть! — лаобэнам.

Лаобэны — потомственные мастера, изготовляющие всевозможные изделия из дерева. Не плотники, не столяры — мастера. Они рубят деревья, распиливают, колют, вытесывают ручки для мотыг, песты и ступки, табуретки и столики для еды, маски и статуэтки, словом, все, что делают из дерева. Такая уж у них работа.

И потому нет в Сенегале ни одной семьи, которая бы не обращалась к лаобэнам.

Живут лаобэны на лесных опушках и слывут людьми добрыми, тихими и миролюбивыми.

Чего же удивляться, что Буки, подлая гиена Буки, пожирательница падали, решила однажды поживиться за счет мирных лаобэнов.

Конечно, не за счет самих лаобэнов! К ним она не могла бы и подступиться! Ей-то хорошо было известно, какие у них сильные руки и какие острые топоры!

Гиена Буки решила поживиться верными спутниками лаобэнов — серыми осликами.

Серые ослики — самые милые из ослов. Они совсем маленькие, с перламутрово-серой шкурой и черной блестящей полоской на крупе. Безропотно и доверчиво носят они и срубленные сучья, и готовые изделия. А по дороге, — кто знает? — наверное, тихо разговаривают с хозяевами.

Однажды утром лаобэны недосчитались одного серого ослика. Вначале никто не обеспокоился: ослик мог заблудиться или подохнуть где-нибудь от старости или от болезни. Однако на другой день пропал еще один ослик и на следующий — еще один. И так каждый день!

Тут уже лаобэны встревожились.

Но, как уже сказано, лаобэны — люди мирные, покорные судьбе. Они только жаловались друг другу на свои беды и потери.

Лёк всегда чутко прислушивался ко всему, что творится вокруг. И вот до его длинных ушей дошел слух о странных исчезновениях серых осликов лаобэнов.

А заяц питал к осликам особую симпатию, потому что у них тоже длинные уши, похожие на его собственные. Кроме того, Лёк любил и самих лаобэнов за их миролюбие и кротость.

— Поистине в этой истории много непонятного, — сказал себе Лёк. — Но что могут сделать бедные мои друзья, и лаобэны и ослики? Они ведь такие беззащитные! Придется мне им помочь.

Пришел заяц к лаобэнам и предложил им:

— Я буду сторожить по ночам ваших осликов! Лаобэны с радостью согласились.

В тот же вечер заяц Лёк отправился на луг, где стоя спали ослики. Сон их был крепок, просыпались они лишь для того, чтобы пореветь на луну. Лёку спать не хотелось; ведь зайцы высыпаются днем! Он зорко вглядывался во тьму.

Среди ночи он заметил на краю луга зловещую тень. Это кралась гиена Буки. Ошибиться было невозможно: только у гиены такая тупая страшная морда, такие широкие плечи и такой отвислый зад!

Неслышно подкралась гиена к маленькому спящему ослику, и — крак! — перегрызла ему горло, и утащила в темноту.

Но зайцы видят и в темноте. Лёк побежал следом за гиеной, не теряя ее из виду.

Не замечая преследования, гиена прямиком пришла к своему жилью, укрытому в густых зарослях. Она положила мертвого ослика на траву, и тотчас к ней с визгом и хохотом бросились все ее жадные дети.

Но гиена оттолкнула их.

— Оставим этого осла на завтра, — сказал она. — У нас есть еще не съеденное мясо. К тому же ослов у этих лаобэнов не так уж много, и я просто удивляюсь, что они до сих пор не спохватились и не сторожат их по ночам!

Заяц Лёк не стал больше ждать и слушать. Все, что ему надо было знать, он уже узнал. Он вернулся в деревню и рассказал обо всем.

Лаобэны пришли в ярость.

— Как! Мы-то думали, что наших осликов похищает злой дух джунглей за то, что мы рубим его деревья. Мы страшились его и покорно терпели! А оказывается, нас грабит эта гнусная пожирательница падали! Да мы сейчас же найдем ее и забьем ее насмерть дубинками!