Ромашка для Терновника (СИ) - Ткаченко Сусанна "Санна Сью"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ромашка, ну ты чего? Капец как с тобой сложно! Я просто…
Но я не дослушала. Положила трубку и выключила телефон. Всё настроение испортил! Оделась и села за лекции.
Весь оставшийся вечер била себя по рукам, запрещая включать гаджет, и оживила его только ночью, когда легла спать. На экране высветился всего один пропущенный и одно сообщение.
Тим: Ромашка, я приеду и выдеру тебя во все щели за такие проделки. Только попробуй завтра не взять трубку…
Внутри всё сладко заныло от предвкушения. Очень хотелось, чтобы он поскорее приехал. Но прощать его я так сразу не собиралась: он должен понять, что я не какая-то там наивная Ромашка, которая смотрит ему в рот и делает всё, что ему взбредёт в голову. Хотя, если прикинуть, я такая и есть… но это ничего не значит! Он так думать не должен!
Засыпала, улыбаясь. Завтра его ещё денёчек поигнорю, а потом прощу.
Глава 19
Это может показаться странным, но я прочитала в интернете статьи про любовь и влюбленность — хотелось хоть немножечко разобраться, что со мной происходит. И, судя по тому, что я всё вокруг видела через розовые очки, со мной приключилась именно влюбленность. Мозг предпочитал не думать о серьезных вещах и не желал заглядывать в будущее. Он хотел радоваться тому, что есть здесь и сейчас, поэтому приказывал хозяйке флиртовать и устраивать несерьёзные сцены, с трепетом ожидая от Тернева настойчивости и подтверждения ответных чувств. Провоцировать его на эмоции и признания, желая получить порцию женского удовлетворения… Поэтому на сообщение Тиму не ответила и трубку вечером не взяла, несмотря на то, что скучала и обида давно прошла. Просто в душе разлился какой-то ненормальный азарт, смешанный с предвкушением бурного примирения, и я терпела аж до послезавтрашнего утра.
Вспорхнула с кровати в радужном настроении с намерением за завтраком написать Тимуру сообщение первой. По моим расчетам, он тоже должен собираться в это время на работу. Написала просто «Доброе утро», но отправить не успела — Тим позвонил. Сердце забилось, и торжествующая улыбка расцвела на губах: надо же, как он меня чувствует! Всё происходящее казалось символичным, каким-то знаком свыше, подтверждающим нашу особую связь, и отвечала я не своим голосом.
— Привет, — прошептала томно и немного виновато, потому что действительно в этот момент почувствовала себя такой.
Ну что за глупость, устраивать демонстративный игнор?
Да вот только Тернев мне не ответил…
Из трубки раздались какие-то шумы и звуки шагов. Как будто он случайно нажал на вызов и не знал, что я всё слышу, а потом раздался и голос… Звездецкой. Внутри всё оборвалось.
— Тимочка, тебе кофе покрепче сварить? — ворковала она где-то вдалеке. — А то, боюсь, ты уснешь на совещании после нашей ночи…
Руки задрожали, и я выпустила из них телефон. Он упал на стол, и по экрану расползалась безобразная трещина… Прямо как по моему сердцу… Закусила губу. Сильно. До крови, чтобы не разревется, но это не помогло. Слезы полились по щекам и закапали в вырез футболки, в кружку, на столешницу… Что ж так больно-то? Это уже симптом не влюблённости, а любви. Стало страшно, и захотелось сделать вид, что ничего никогда не было! Спрятаться от мира.
Дрожащими руками внесла номер Тернева в черный список и понеслась в спальню, чтобы завалиться в кровать и прореветь там, уткнувшись в подушку, часа три без остановки. Естественно, универ накрылся, в него я решила сегодня не ходить. Мне было чем заняться и без него.
Я самозабвенно страдала. Ругала себя за глупость: ведь всё знала и понимала, и на что рассчитывала? Мне ведь Звездецкая сразу сказала о том, что у них всё серьёзно, а я предпочла поверить не ей, а ему…
Жалела себя: ведь мне даже поделиться горем не с кем! Совета и поддержки попросить не у кого. Наверное, другие девушки в таких случаях бегут к мамам, чтобы поплакать на груди, а те делятся с ними своей мудростью, но у меня нет и этой возможности…
Кляла Тернева за то, что врал. Зачем было это делать? Чтобы затащить меня в постель? Допустим, но ведь после он мог мне просто не звонить, не вселять в доверчивую душу надежду на сказку. Мне бы было легче, уверена!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Потом с тоской вспоминала, как нам с ним было хорошо и то ощущение счастья, которое испытывала последние недели. Казалось, оно больше никогда не повторится, и я скорбела о его безвозвратной потере.
Днём раздался звонок с неизвестного московского номера — заблокировала не проверяя. Что он может мне сказать? Я уже всё слышала: и его сказки про свободу, и то, как они с Лизой дружно живут в Москве.
Больше звонков не было, и к вечеру я немного успокоилась. Вспомнила об учёбе и позвонила Свете узнать, что я сегодня пропустила.
— О, привет, Стась! Как раз собиралась тебе набирать. Ты чего сегодня в универ не пришла? — староста есть староста.
— Приболела немного, Свет, — голос после слез звучал глухо, и фразы произносились в нос. Как будто он и вправду заложен.
— Серьезное что-то? Врача вызывала?
— Нет-нет. Мне уже гораздо лучше, завтра приду. Скинешь лекции?
— А, хорошо. А то уже даже Красавский навестить тебя предлагал.
— Красавский? С чего бы это?
— Вот и я удивилась, — Света хохотнула в трубку, — даже сцену ревности попыталась ему закатить.
Этого мне ещё не хватало. Я, конечно, предполагала, что это Тимур его напряг, потому что заинтересованных взглядов от Дена никогда не замечала, но портить отношение со Светой — это будет вообще печаль.
— А он что? Надеюсь, объяснил, что ничего такого?
— Ага. Сказал, что просто как раз договорился с машиной…
Ох, совсем забыла, что как-то на днях, когда мы сидели в кафе с девчонками и Красавским, я делилась планами. Хотела выкинуть бабушкин гардероб и ещё кое-что из старья, а взамен купить новое на подаренные деньги. Жаловалась, что нужна грузовая машина, а по объявлению дорого и знакомых нет. Но потом вот купила телефон, и на мебель денег не осталось… Цепочка мыслей привела от старого шкафа к тому, для чего я этот дурацкий телефон купила, и сердце опять защемило, а глаза заслезились.
— Забыла ему сказать, что отбой. Извинись за меня, ладно? — я хлюпнула носом.
— Ладно, скажу, а ты лечись там! Вон шмыгаешь как! Если не станет лучше, вызови врача. Не приходи в универ.
Не станет, Свет, в ближайшее время точно не станет. От моей болезни лекарства нет, и врач не поможет, так что в универ я приду. Соберусь, сцеплю зубы и приду.
Утром, собираясь в универ, отметила, что выгляжу вполне сносно, особенно если учесть байку о «приболела»: глаза потухшие, припухшие и красноватые — вот и все проблемы, а осколки разбитого сердца через грудную клетку не выпирали. И за окном кухни, кстати, тоже ничего не поменялось: небо на землю не рухнуло, люди всё так же спешили по своим делам, единственное, мне совершенно не хотелось сегодня есть. Кусок в горло не лез. С трудом влила в себя кофе и отправилась на занятия.
Влюбленные парочки по дороге всё так же мозолили глаза, но теперь вызывали не умиление, а глухое раздражение. С облегчением добралась до аудитории, где все усиленно готовились получать знания, а не крутили всякие шуры-муры, и заняла своё место рядом с подругами.
— Ты как? — спросила Света, внимательно меня разглядывая. — Выглядишь плохо.
Ну вот! А я себя убеждала, что ещё ничего. Спасибо, подруженька.
— Нормально. Сегодня мне гораздо лучше, — безбожно соврала я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Лучше мне не было. Скорее, напала апатия, но это состояние было моей натуре совершенно несвойственно и сильно угнетало.
— Ой, слушай, я Дену вчера передала твои слова про то, что всё отменяется, но он говорит, что уже договорился, и лучше бы тебе всё-таки выкинуть хлам, иначе другой возможности не будет.
Меньше всего мне сейчас хотелось думать об этом, но я внезапно вспомнила, что когда-то читала о том, что при депрессии помогает активная деятельность — ремонт или перестановка прекрасно подойдут. Решено! Всё-всё выкину, а вещи сложу в коробки — будет у меня цель — скопить на новую мебель. И так я ею увлекусь, что выкину из головы всё лишнее!
