Житие и страсть Жоржа Сименона - Людмила Бояджиева

— Ты хоть немножко любишь меня? — вымаливал он признание.

— Не знаю пока… — В трубке жужжал фен, она торопилась на вечеринку.

— Я буду встречать тебя на вокзале в субботу, — не сдавался Сим.

Пауза, жужжанье фена и, наконец, усталое: — Хорошо, я приеду с 11 часовым.

На огромном, бестолковом вокзале, полном людей и шума, Сим метался и паниковал от нетерпения и сомнений — приедет ли? Он был одержимый лишь одной мыслью: только бы она появилась! Совсем измученный, он увидел в толпе маленькую фигурку в синем костюме и рванулся навстречу. Сжал ее в объятиях, покрывая поцелуями

— С ума сошел! В Америке так не принято! — Дениз оттолкнула его и с независимым видом пошла к остановке такси.

Она привезла шляпную коробку и, когда они вошли в отель, не дала нести ее груму.

— Что там у тебя? — удивился Сим тяжести коробки.

— Говорят, в отелях, особенно таких серьезных, как этот, очень строгие правила. Если бы я несла свой «набор для случки», они бы, наверняка, меня не пустили.

— Что? Что несла? Я не понял. — Оторопел Жорж.

— «Набор для случки» — маленький чемоданчик, который женщины обычно берут с собой, если едут на уикэнд с мужчиной.

— И у тебя он есть?

— Как у всех! — она смеялась над его смущением и смотрела вызывающе. — Я встала совсем рано. — Объявила, входя в номер, где уже ждали заказанные заранее Жоржем вино и фрукты.

Устало рухнула в кресло:

— Вчера на парти в загородном доме банкира гуляли почти до утра. Были политики, бизнесмены, очень красивые женщины. Я немного заскучала и пошла к бассейну. Безумно люблю плавать! Темная вода, вокруг зелень, цветы. Купальник я, конечно, прихватила. Но тут никого не было, и я разделась догола. Резвилась, ныряла, прыгала в полном самозабвении и вдруг со всех углов бассейна вспыхнули прожектора. Стало светло, как днем и я увидела, что вокруг стоят гости и глазеют на меня!

— Пикантное происшествие… — Выдавил Сим, сдерживая желание дать ей пощечину.

— Они поняли, что выйти я не могу и, смеясь, разошлись. Тебе хотелось бы другого? Я вижу, вижу — у тебя злые глаза! Ты собственник. Ухватить добычу и держать в клетке — вот ваш принцип. Ты такой же, как все! И всем надо одно и тоже. — Она была готова разрыдаться.

— Как все? Все эти двадцать семь прохвостов, что бросили тебя? Составь мне поименный список. Я хочу знать тех, с кем ты спала.

Жорж получил пощечину и ответил. Раз. Второй. Третий. Они дрались, переходя к страстным объятиям.

Потом он поймет, что Дениз нарочно провоцировала его грубость, чтобы подстегнуть накал эмоций. На свиданиях они много пили — в основном, виски, хотя прежде Жорж предпочитал вино. Но Дениз нуждалась в изрядной дозе спиртного, поддерживающего возбуждение. Она давала ему пощечина, перечисляла любовников, упоминала подробности своих связей — делала все, что бы привести его в ярость.

— Пойми, я все знаю о мужчинах! И ты такой же, как и все, как все они!

Сименон был убежден, что любит ее отчаянно, до самозабвения. Она была совершенно непредсказуема, но он впал в зависимость, как впадают в зависимость от наркотика.

«Я очень хотел сделать ее счастливой, изгнав у нее из головы все то, чего она стыдилась, все то, чего она боялась, избавить ее от приступов гордыни и от слез…»

Он многого хотел и полагался на себя — свой опыт, свое умение добиваться цели.

А что хотела она? Этого понять было не возможно. Вопрос занозой впился в его мозг, не давая покоя.

6

Последний уик–энд перед Рождеством. Нью — Йорк в праздничной лихорадке — из всех репродукторов вырываются развеселые песенки Санта — Клауса, повсюду рождественские огни и елки: сверкающие базары, распродажи, балы и лотереи. Жорж ненавидит эту мишурную суету, он в смятении — Дениз не смогла приехать на Рождество. Она собирается идти на прием к послу в Филадельфии, а потом навестить мать и родных.

— Когда ты приедешь в Сент — Маргерит? — кричал он в телефонную трубку.

— Я еще не решила. Вероятно, в январе, если мать и брат меня не задержат дома.

— Приедешь и останешься у меня?

Она не ответила.

От неопределенности он сходил с ума. Злой и несчастный, вызвал проститутку. Но не получил никакого удовольствия, несмотря на ее соблазнительное тело и веселый нрав. Происходило невероятное — он не чувствовал себя мужчиной!

— Она тебя покинула? — спросила опытная жрица любви. — Так всегда бывает, когда мужчину бросают.

Он похолодел от одной только мысли о том, что Дениз могла бросить его. Что он был в ее жизни лишь проходным эпизодом — одним, среди многих.

Рождественский ужин в Сент — Маргерит превратился в пытку. Милый семейный круг, подарки, шампанское. Жорж старался не испортить праздник, но все время срывался.

— Ты стал такой раздражительный — взрываешься, словно порох, по каждому пустяку! — Тижи собрала с ковра разбитую тарелку. — И как мальчишка бегаешь к телефону.

— Мне должны позвонить по делу.

— Какие дела в Рождество? — Тижи посмотрела на него с сочувствием и насмешкой. — Грустишь о своей великой любви?

В полночь зазвонил телефон. Жорж вырвал трубку из рук подошедшей к телефону Тижи.

— Кто это? Не молчите же! Алло!

Послышался хрипловатый голос:

Kiss me once And kiss me twice… — и щелчок — Дениз повесила трубку.

Он замер, не выпуская трубку, в которой только что был ее бесценный голос. Он почувствовал, что готов расплакаться при всех.

— Она еще и поет! — усмехнулась Тижи.

Морозное солнечное утро. Первые январские дни. Засыпанные снегом ели, крыша виллы, поля и озеро — весь мир вокруг празднично и радостно сверкает на ярком солнце.

Спальня Жоржа и его ванная комната в общем доме располагались в мезонине, опоясанном террасой.

Рано утром он ушел в свой кабинет, а в полдень вернулся в дом, чтобы что–нибудь выпить перед обедом. Нервы натянуты и настроение поганое — он проклинал себя за то, что впал в зависимость от этой странной женщины, и который раз давал себе слово поскорее забыть ее.

В комнату вбежал радостный Марк:

— Она внизу! Я пригласил ее в гостиную. Это твоя новая секретарша?

Жорж сбежал вниз и остолбенел: Дениз стояла посреди гостиной в свободном манто из дикой кошки, в меховой шапочке. Она сияла от радости.

— Ты удивлен?

Заметив Марка, спохватилась:

— Ваш сын настоящий джентльмен. Он принял меня и даже пододвинул вот это огромное кресло.

Она была спокойна, весела, с морозным румянцем и золотыми искорками в глазах. Жоржу не терпелось обнять ее, но вместо этого пришлось изображать светскую учтивость: помочь снять шубу, расположиться в кресле. Он вовсе не хотел, чтобы Тижи догадалась, кем для него является эта женщина. Что она и есть та самая «великая влюбленностью», от которой он сходил с ума в последнее время. Для Тижи и Марка Дениз должна была оставаться всего лишь новой секретаршей. Он позвал Тижи и представил дам друг другу. Последовал семейный обед с непринужденной беседой.