Атомный проект. История сверхоружия - Антон Первушин

Вскоре было получено одобрение от военного кабинета плана операции небольшой диверсионной группы. Норвежцу Иоахиму Рёнебергу было поручено подобрать пять хороших лыжников, которые пошли бы с ним. Все они были добровольцами и прошли специальную подготовку. План операции, получившей условное наименование «Ганнерсайд», заключался в следующем. Диверсантов должны забросить в Норвегию, где они соединятся с четырьмя членами головной группы. Они должны дойти до Рьюкана и взорвать завод «Норск гидро» в Веморке. После диверсии четырем десантникам предстояло остаться в Норвегии, а остальным под командой Рёнеберга – попытаться уйти в Швецию.

Поскольку для успеха операции диверсантам необходимо было уметь опознавать оборудование объекта, в одной из хорошо охраняемых казарм на территории спецшколы построили точный макет помещений завода тяжелой воды. Диверсанты упорно и непрестанно тренировались, отрабатывая технику закладки зарядов даже в полной темноте и буквально на ощупь изучая расположение оборудования. Они сами приготовили два полных комплекта зарядов и детонаторов. В каждом комплекте было по восемнадцать зарядов, то есть по одному на каждую из восемнадцати ячеек электролиза.

23 января 1943 года состоялась первая попытка высадить новую группу диверсантов на плато Хардангервидда. Бомбардировщик, доставивший к цели шестерку смельчаков, два часа кружил над территорией, но так и не увидел сигнальных ракет, которые должны были запустить десантники «Тетерева». Раздосадованным неудачей норвежцам оставалось только ждать новой возможности.

К 16 февраля, когда шестерку снова доставили на аэродром, некоторые детали операции пришлось срочно поменять, так как передовой группе удалось получить самые последние данные о расположении всех караульных постов в Веморке и передать их в Лондон. Из этих данных следовало, что немцы явно ожидают нападения на завод. Поэтому было важно, чтобы самолет с десантом ни в коем случае не пролетел вблизи Рьюканской долины или плотины в Мёсватне. Новое место высадки было перенесено к озеру Скрикен.

На этот раз полет и высадка прошли без осложнений. Всю ночь напролет в начинающемся буране диверсанты разыскивали сброшенные за ними контейнеры, перетаскивая их к одинокой охотничьей хижине на берегу озера Скрикен. К утру поднялась пурга и замела все следы. Хотя через сутки после вылета группа достаточно отдохнула, чтобы двинуться в путь, сильный ветер, обрушившийся на плато, заставил диверсантов еще почти неделю прятаться в хижине.

Радостная встреча с десантниками из группы «Тетерев» состоялась около озера Каллунгсьё. Вместе они добрались до базового лагеря, откуда до Рьюкана оставалось около тридцати километров. Согласно последним разведывательным сведениям, в бараке, расположенном между турбинным залом и зданием электролизного завода, находились пятнадцать немцев, а за узким мостом, переброшенным через ущелье, местные жители видели еще два караульных поста. Смена караула производилась через каждые два часа. Если объявлялась тревога, на территорию завода посылали три дополнительных патруля, а дорогу, серпантином спускавшуюся из Веморка, освещали прожекторами. Помимо немецких часовых, на заводской территории дежурили два норвежских ночных сторожа, а еще двое находились у главных ворот и у водяных затворов. Все двери электролизного завода, кроме одной, выходившей во двор, держали на замке.

26 февраля группа диверсантов, одетых в белые маскхалаты, наконец-то выдвинулась к Веморку. В месте базирования остались двое. Под покровом темноты десантники добрались до исходного рубежа – двух хижин, затерявшихся в лесах на горном склоне к северу от Рьюкана. Еще день ушел на разведку и планирование отхода с учетом усиления немецких постов.

Вечером 27 февраля группа отправилась в рейд. У подвесного моста они свернули с дороги, которая в этом месте вилась особенно крутыми петлями, и, сокращая путь, стали спускаться прямо по склону. В Веморке кончилась вечерняя смена, и мимо диверсантов проехали два автобуса с рабочими. У просеки, по которой проходила линия электропередачи, группа свернула направо в лес. Здесь диверсанты скинули маскхалаты, сложили лыжи, рюкзаки, припасы – теперь на них оставалась только английская форма. Они взяли с собой оружие, ручные гранаты, ножницы для разрезания колючей проволоки, мотки веревки. Начался спуск по скале. Неожиданно потеплело, и от каждого шага в ущелье срывались снежные лавины.

Спуск прошел благополучно. Диверсанты вброд перешли через полузамерзшую речушку и подошли к почти отвесной скале, по которой предстояло подняться к станции. Шум воды, идущей сквозь турбины, все усиливался. Наконец, едва дыша от усталости, группа выбралась наверх. До станции оставалось несколько сот шагов по прямой. Но где-то здесь находилось минное поле. Перешеек скального выступа был столь узок, что почти весь был занят полотном железной дороги, соединявшей Веморк с Рьюканом и кончавшейся у озера Тинсьё. Здесь диверсанты разделились на группу прикрытия и группу подрыва. Первой предстояло проделать проход в заграждении и занять позиции, с которых в случае тревоги можно было встретить немцев огнем. Второй следовало проникнуть в здание электролизного завода. На крайний случай оставался кабельный ввод, который описал Йомар Брун.

Диверсанты ступали след в след по глубокому снегу. Перерезали цепь, запиравшую ворота, взяли под контроль караульную будку. Группа подрывников проделала проход в заграждении неподалеку от железнодорожного моста. Незамеченными подрывники подобрались к зданию электролизного завода. Но двери оказались запертыми. Пользуясь указаниями Бруна, двое диверсантов отыскали кабельный ввод и проникли в здание. Они шли по туннелю до тех пор, пока не увидели через колодец помещение с аппаратами высокой концентрации тяжелой воды. Там был всего лишь один рабочий. Диверсанты прошли по колодцу в соседнее помещение и только здесь выбрались на поверхность. Дверь в помещение завода высокой концентрации оказалась незапертой, и они захватили норвежца-рабочего врасплох. Один диверсант держал его под дулом пистолета, а Иоахим Рёнеберг начал закладывать заряды. Теперь он воочию мог убедиться, что модели, изготовленные штабом специальных операций, на которых они тренировались в Англии, ничем не отличаются от настоящих ячеек. Не успел Рёнеберг заминировать и половины ячеек, как у его ног раздался звон разбитого стекла: отставший подрывник выламывал снаружи подвальное окно. Рёнеберг помог ему проникнуть внутрь. Теперь они уже вдвоем завершили закладку зарядов под каждую из восемнадцати электролизных ячеек, сделанных из прочной нержавеющей стали. К каждому заряду они подводили быстродействующие запалы, а к ним – запалы более длительного действия.

В два часа ночи все было готово. Диверсанты крикнули рабочему, чтобы тот уходил, отперли подвальную дверь, раскидали по полу свои «визитные карточки» – несколько значков английских парашютистов – и начали поджигать запалы. Они не успели отбежать и двух десятков шагов от электролизного завода, как грохнул взрыв.

Когда на крыше завода взвыла сирена воздушной тревоги, группа прикрытия и группа подрыва успели соединиться и выйти к полотну железной дороги. Вскоре десантники начали спуск в ущелье.

Диверсия была исполнена блестяще. Дно каждой из электролизных ячеек было отбито, и бесценная жидкость затопила все стоки. Еще больше увеличило ущерб то, что разлетевшиеся по помещению осколки пробили трубы охладительной системы и через все помещение били бесчисленные струи обычной воды, которая быстро разбавила и смыла остатки воды тяжелой. Уйти от погони диверсантам помогла очередная снежная буря, бушевавшая двое суток. Все они благополучно добрались до Англии.

В связи со взрывом немцы арестовали пятьдесят человек. Их неоднократно допрашивали, но и они не сообщили ничего, что могло бы пролить свет на подробности диверсии. По итогам расследования в Рьюкане были приняты дополнительные жесткие меры охраны. До конца войны там не работала телефонная станция и никому не разрешалось выезжать из города по железной дороге. Рьюкан перевели на частичное военное положение, установили комендантский час. На дорогах ввели новые контрольные посты, еще больше усилили минные заграждения вокруг электростанции.

По оценкам английских экспертов, немцы могли бы возместить ущерб не ранее чем через два года. Фактически при взрыве из-за разрушения ячеек было потеряно около тонны тяжелой воды с концентрацией от 10,5 до 99,3 %, что эквивалентно 350 килограммам чистой тяжелой воды. Перед самым взрывом на заводе были завершены работы по модернизации и расширению: производство намечали повысить до 150 килограммов, а в следующем месяце – до 200 килограммов. Теперь весь март пришлось потратить на ремонт оборудования. При этом главный инженер Альф Ларсен всячески старался увильнуть от работы.