Сыны Тьмы - Гурав Моханти

них никогда не путал это слово с выбором самой невесты. Сваямвар Панчала, о котором говорил Джарасандх, относился к типу «победитель получает все».

Шишупал вообще не интересовался сваямварами, считая все это боем диких петухов, где только и делают, что сшибаются грудью и мелькают хвостами. Он уже понял, к чему идет разговор. Его брату-идиоту будет предложено побороться за руку Драупади. Что ж, пришло время Дантавакре успокоиться. Шишупал откинулся на спинку стула и сделал глоток из кубка.

– И она принесет престиж семье Чеди.

– В самом деле, ваша светлость.

– Так что я решил, что ты отправишься в Панчал, а я буду тебя сопровождать.

Голова была затуманена чудесным вином, так что он пробормотал:

– Да, ваша светлость, – но уже через миг заметил, что глаза госпожи Раши устремились на него, а на губах женщины появилась злая улыбка. Он поспешно прокрутил в уме слова императора еще раз. Горячее вино плеснуло ему на колени. – Ваша светлость… я… я польщен, но я женат! – слабо запротестовал Шишупал. Все знали, что он и его жена жили раздельно – она жила в Чеди с их сыном.

– И что? – госпожа Раша с ласковой издевкой вскинула бровь. – Кришне ничто не мешает иметь трех жен. Почему ты должен останавливаться на одной?

Шишупал попытался хоть как-то защититься, но не смог подобрать подходящего оправдания:

– Но… но… – пробормотал он, запинаясь. – Мой брат…

– Лучше подходит для того, чтобы гарцевать на прекрасной лошади по сцене.

Шишупал не мог с этим не согласиться. Если бы весь сваямвар заключался только в этом, Дантавакра был бы именно тем жеребцом, на которого стоило бы поставить деньги. Проклятье.

– Но, ваша светлость…

– Позволь мне все прояснить, Шишупал. Это не просьба. Ты отправишься на этот сваямвар, надушишься лучшими духами, которые можно купить за деньги, и будешь расхаживать, как фламинго, перед царевной, пока она не спустит нижнюю юбку и не начнет умолять тебя подарить ей наследника для Чеди. Вспомни лозунг Магадха: Мы не кланяемся. Ты один из наших лучших фехтовальщиков, победитель Имперских состязаний. Ты завоюешь для меня панчаланскую царевну и ее армию! Я прикажу кузнице выковать для тебя ассирийский меч. Завтра с первыми лучами солнца мы отправляемся в путь.

У Шишупала отвисла челюсть. Он должен был радоваться хотя бы ассирийскому клинку – говорят, это лучший меч в мире! Но он чувствовал лишь, что все потеряно. Он посмотрел вниз, побежденный, его промежность горела от пролитого вина. Сураджмукхи уставилась на него из-за юбок госпожи Раши.

Двум существам уготована одинаковая судьба, мрачно подумал он. Чух-чух.

Кришна

I

– Ты в этом уверен?

Разумеется, этот вопрос стоит задать перед тем, как мужчина наточит бритву. Но когда мошонка бешеного быка уже подготовлена и перевязана, когда инструменты для кастрации уже наготове, а зверь дергает ногами, норовя размозжить тебе череп, пожалуй, немного поздно спрашивать, уверен ли ты.

– Как никогда в жизни, – ответил Кришна так спокойно, как только мог, одновременно проведя пальцем по такому чуждому обсидиановому мосту.

Сатьябхама ничего не сказала. Вместо этого она смотрела на расположенные по обе стороны моста потрепанные временем башни, кажущиеся красными в лучах заката.

День вокруг них давно угас, и женщина легонько положила мозолистую ладонь на его руку. От камней мостовой не по сезону веяло холодом. Кришна суетливо провел рукой, и от его пальцев разошелся слабый голубой свет, постепенно распространяющийся по перилам моста, напоминая корни невидимого плотоядного растения.

– Час Рошнара настал.

Серебристо-голубой свет зигзагами, подобно светящимся венам, пересекал мост, уходил вдоль улиц, поднимался над окутанными башнями и расходился по первобытному острову, как разлитая ртуть по черному пергаменту. И, как по команде, оживленные вздохи его гостей, стоявших под мостом, наполнили вечерний воздух. Он и сам, впервые увидев Рошнар, так же кричал от удивления.

Древние строители, возведшие город, соединили обсидиан со стеклом. Этот странный материал в прошлом носил разные названия. Замороженный огонь. Мифрил. В примитивных текстах Саптариши это называлось вайкуншард. Это имя было утеряно во времени, поскольку никто на протяжении веков не видел вайкуншард. До настоящего времени.

Каждый день, когда солнце скрывалось на западе, вайкуншард дольше, чем остальной мир, боролся с тьмою. На протяжении нескольких часов он слабо мерцал в сумерках оттенками синего, освещая остров сапфировыми оттенками, словно бросая вызов Природе.

Нужно было просто придумать логическое объяснение этому жуткому свету. Он и сам еще не совсем привык к этому. Мысль о том, что бывшие обитатели острова обладали способностью улавливать свет, в равной степени завораживала и пугала. Вайкуншард на мосту, казалось, прочитал его мысли, потому что сейчас он сиял с такой лазурной яростью, словно напоминал, что у него есть работа и он не может тратить время на праздные размышления.

– Не говори им, что раньше это был город дэвов, – бросила через плечо Сатьябхама, надевая маску из непроницаемой серебряной сетки и спускаясь по мосту, чтобы встретиться с остальными на прогулочной барже внизу.

Что ж, это было очевидно. Дэвы были легендарными таинственными рабовладельцами, сотни тысячелетий назад изгнанными Смертными обратно в свой мир. Если бы сенаторы хотя бы заподозрили, что они находятся в давно забытом городе дэвов, они бы просто попрыгали в море, решив, что лучше попытать счастья с акулами, чем оставаться здесь. Древние предрассудки было трудно сломать. Предрассудки напоминают, что мне все еще нужно придумать новое название для этого места. Дэвское название Алантрис не подойдет.

Кришна, направляясь за Сатьябхамой на баржу, обвел взглядом эфирный остров. Сеть каналов разделила Алантрис на архипелаг, состоявший из кусочков, похожих на острова, – и именно здесь матхуранская знать теперь наслаждалась перемирием на своих прогулочных баржах. Наемные охранники, сновавшие на коричневых лодочках вокруг гуляк, поддерживали порядок. Гребцов заменяли новобранцы из армии Матхура, использовавшие длинные шесты, чтобы сохранять направление в хаосе дрейфующих лодок. Если они и боялись Рошнара, то вида не подавали.

Баржа, на которую ступил Кришна, представляла собой деревянный прямоугольник с двойным корпусом и называлась «Дочь нимфы». Сейчас, в глинистых водах канала, она больше походила на маленькую виллу. Баржа с легкостью могла перевезти сотню душ, но сегодня на барже была только половина от этого числа – лишь самые влиятельные мужчины и женщины Матхуры – его сенаторы.

Земляной аромат из протекающих бочек с видхарбханским вином наполнял воздух. Вокруг сладко затихал перезвон чаш, сходящихся в тостах. Сатьябхама вышла из толпы сенаторов и вручила ему чашу, украшенную