Загрузка: Начало конца - Егор Гориллс

из двенадцати собрана. И у меня почти уровень, осталось всего девять тварей. Может, немного задержимся?

В голове Виктора молнией пронеслась мысль:

Нельзя дать ему получить этот уровень.

Неизвестно, насколько он усилится… и сможет ли Виктор убить его после этого.

Сэма он решил сразу отправить подальше. Момент был опасный, и, кажется, Сэм что-то заподозрил… Но, видимо, не поверил своей интуиции.

Пронесло.

Битва была в самом разгаре, и Виктор краем глаза считал тварей, убитых Максимом, выгадывая момент.

И вот наконец Кос отвлёкся на двух тварей, а Максим заносил кувалду над своими жертвами…

Виктор резко развернулся и занёс меч.

Ощущение от внезапно исчезнувшего атрибута было неожиданным, хоть он и ожидал чего-то подобного — Максим и его группа больше не были ему союзниками.

Меч пробил тонкую кольчугу и вошёл прямо в сердце.

Максим захрипел.

Мелкий ублюдок, который хотел лишить Виктора шанса.

Шанса на величие…

Максим только начал заваливаться в сторону кинувшихся на него тварей, а Виктор уже собирался занести меч над ещё ничего не понявшим Косом, который даже не видел убийства пацана.

Тварей вокруг оставалось ещё много, но они уже потеряли организованность — Сэм справился с задачей, и Виктор рассчитывал просто убежать.

Но он не успел…

Со стороны, где лежал уже мертвый Максим, раздался яростный рёв.

Звук пробрал до мурашек, заставляя даже тварей присесть от страха и замереть.

Кос обернулся, в шоке уставившись на Максима.

Как? Как он мог выжить после такого?

Виктор тоже застыл, наблюдая за этой нереальной картиной. Руки дрожали, страх сковал движения.

Кажется, он даже… обделался.

Максим стоял в полный рост и смотрел прямо Виктору в глаза.

Его лицо перекосилось от ненависти.

И в этот момент он уже не был человеком.

Он был чистым воплощением своего атрибута.

Ему было не важно, бьётся его сердце или нет.

А его глаза…

Они горели красным.

Это было последнее, что увидел Виктор в своей жизни.

Кувалда, движущаяся с невероятной скоростью, снесла ему голову.

Глава 8

Кос

Кос не сразу понял, что произошло. Его отвлёк яростный рёв, раздавшийся у него за спиной, — низкий, почти животный, наполненный не просто злобой, а какой-то первобытной ненавистью. Это был голос Макса.

Кос резко обернулся и увидел его…

Макс стоял посреди поляны, окружённый тварями, но те не нападали. Они отступали. В глазах у них светился страх, даже паника. Несколько самых трусливых просто развернулись и бросились прочь, а остальные застыли, не зная, что делать.

Глаза Макса полыхали ярко-красным светом, от него исходило ощущение чего-то чуждого, нечеловеческого. В этом взгляде не было ничего знакомого — ни рассудка, ни осознания. Только пламя ненависти, выжигавшее всё вокруг.

Рядом с ним стоял Виктор. Его руки дрожали. Кос видел, как тот пытается сжать пальцы в кулак, но пальцы подрагивают, не слушаются. Он тоже чувствовал — что-то пошло не так.

Какого хрена?..

Кос не успел даже осознать, что происходит. Макс двинулся вперёд, его силуэт размылся в рывке. Удар кувалды был таким быстрым, что глаз почти не уловил движение.

Всё, что увидел Кос, — как голова Витька отделяется от тела и падает в траву.

Чего, блять⁈

Тело Виктора осело на колени, а затем завалилось набок, подняв в воздух облачко пыли. Грудь ещё дёрнулась в последних судорогах, но это уже не имело значения. Он был мёртв.

Кос уставился на него, не в силах пошевелиться.

С какой силой нужно было нанести удар, чтобы оторвать голову напрочь?

Он знал Витька много лет. Они были друзьями, напарниками, доверяли друг другу… и вот теперь он мёртв.

От руки Макса.

Почему?

Макс сошёл с ума?

Он теперь враг?

Кос не был трусом, но в этот момент по-настоящему испугался.

Он ждал, что следующий удар прилетит ему, даже хотел зажмурить глаза, но вместо этого продолжал смотреть.

Макс не двигался.

Он просто стоял, будто застыв.

Пламя в его глазах медленно угасало, и вдруг он рухнул вперёд, прямо на тело Виктора.

Твари, что ещё оставались поблизости, прижались к земле, пятясь назад, а затем разбежались во все стороны, даже не думая нападать.

Кос заметил на спине Макса рану — длинную, глубокую, прямо в районе сердца.

Но твари не могли оставить такой след.

Значит…

Так вот оно что.

В этот момент он увидел Сэма.

Тот мчался к ним, раздавая точные удары, срезая тварей на бегу, но его лицо было искажено ужасом.

— Я же чувствовал! — выкрикнул он, едва добежав до Макса.

Он рухнул на колени рядом, трясущимися руками начал стягивать с него одежду, пытаясь добраться до раны.

— Я чувствовал!

Он посмотрел на Коса с отчаянием.

— Кос, сделай что-нибудь!

Но Кос не мог.

Он просто стоял, чувствуя, как его медленно накрывает.

Предательство друга и его смерть… Макс в крови, и он тоже мёртв. С такой раной не живут. Это выбило из него всё — эмоции, силу, желание хоть что-то делать.

Он опустился на колени, закрыв лицо руками.

Макс и Виктор мертвы.

И часть вины за это лежала на нём.

Она давила, словно каменная плита, не давая даже дышать.

Но Сэм не останавливался.

Он уже задрал кольчугу и поддёвку, оголяя спину Макса, но внезапно замер.

Сначала он просто смотрел.

Потом моргнул, потрогал руками… и снова уставился в одну точку.

— Какого хуя?.. — выдохнул он.

Макс

Мне снился сон.

Странный, но почему-то приятный. Я шёл по бескрайнему полю, заросшему высокой травой. Ветер играл с ней, рождая гигантские волны, расходящиеся по этому зелёному морю.

Я сорвал травинку, помял её в пальцах. В нос ударил резкий, но приятный запах свежескошенной травы. Странный сон…

Как можно чувствовать запахи во сне?

— Это не сон, — прошелестел мягкий голос у меня за спиной.

Я резко обернулся. Никого. Голос был женским — тёплым, обволакивающим, почти завораживающим.

Его хотелось слушать бесконечно.

— Кто ты? — спросил я. — Где ты?

— Меня нет, — прошелестел голос снова, теперь совсем близко, но я уже не стал оборачиваться.

Только слушал. Старался уловить каждый оттенок этого прекрасного голоса.

— Тебя тоже больше нет.

— Я умер?

— Ты умер…

Я прислушался к себе и понял: если это и есть смерть, то я не против. Лишь бы слушать этот голос, лишь бы идти по этому полю. Куда? Да не важно. Лишь бы она продолжала говорить.

Мне стало так легко, что