Ноктюрн (СИ) - Кохен Лия

— Отец! Выслушай меня, — почти взмолился темный лучник, понимая, что, распалившись в обвинениях, иерарх может потерять терпение и тогда ни за что не станет слушать его. — Дай мне всего десять минут и, если я не смогу убедить тебя, делай со мной, что пожелаешь.

Столь отчаянный жест сына заставил Митраэла сменить гнев на милость. Кивком он дал разрешение Тэль-Белару продолжать.

— Отец. Я знаю, как Шилен поступает с теми, кто полностью вручает ей свою судьбу и служит ей верой и правдой. Я видел, что она сотворила со своими паломниками, и уверен, что все вы будете следующими.

— Паломниками? — удивился Митраэл.

— Я был там, когда кровавая луна затмила белую. Я был в гробнице. Я видел, как в зал торжеств привели тысячу агнцев в желании пожертвовать их кровь для вскрытия печати императора. Жуткая демонесса без лица, как тень, появилась перед нами верхом на звере, что вышел, вероятно, из самой преисподней. Одного движения руки хватило ей, чтобы высосать жизни из сотен новорожденных детенышей овец, буйволиц и антилоп, после чего появившийся рядом с ней Архонт от лица Богини Тьмы поблагодарил ее верных детей и торжественно заявил, что благодаря им Шилен будет освобождена. И знаешь, что было дальше?

Удивление иерарха сменилось задумчивостью.

— Началась резня, — продолжал Тэль-Белар. Он говорил с жаром и неподдельным испугом, словно пережитое тогда в высоких каменных залах гробницы до сих пор стояло перед его глазами. — Она убила их всех. Она жестоко умертвила всех своих приверженцев: более трехсот паломников, людей и эльфов, были убиты демонессой, ее кровавым слугой и адским зверем. Реки крови заполнили все склепы и усыпальницы, а затем полезли из всех щелей демонические отродья…

— Что ты такое говоришь? — глаза иерарха в изумлении поднялись на сына. — Как мог ты быть среди них и остаться жив?

— Благословение Эйнхасад спасло меня, и мне удалось бежать…

— Благословение, говоришь? Значит, теперь ты служишь Богине Света?! — иерарх еще больше побледнел и даже слегка распрямился от негодования, угрожающе протягивая руки к стоящему перед ним сыну-отщепенцу. — Да лучше б ты умер там со всеми остальными паломниками, что сложили свои жизни за правое дело.

— Ты все знал? — догадка поразила Тэль-Белара, а внезапное спокойствие отца подтвердило его слова.

— Мы сами создали эту группу, этот Орден, — торжественно произнес иерарх. — Матерь Шилен через оракулов передала свою волю, и мы десятилетиями собирали отряд сильнейших воинов и магов, что смогут преодолеть тяжелый путь к самому сердцу гробницы.

— Ты называешь Шилен Матерью, — с горечью в голосе прошептал Тэль-Белар, — но настоящая мать никогда бы не пожертвовала жизнями стольких детей ради своих корыстных целей.

Он поднял полный разочарования взгляд на отца и продолжил:

— Я знаю, за что Шилен была низвергнута, и уверен как никогда в том, что Богиня Смерти в своем стремлении править миром не пощадит никого.

— Слуги Эйнхасад вконец затуманили твой разум, — покачал головой иерарх, не пытаясь больше слушать сына. — Если ты не с нами — значит, ты наш враг, — кулаки его сжались, а глаза сурово уставились на сына.

— Ты убьешь меня, как убил мою мать? — внезапное спокойствие овладело лучником, когда он отчетливо осознал, что то, что, как он думал, заставит его отца изменить свое отношение к бездумному поклонению неуправляемой стихии, являлось по сути делом собственных рук иерарха.

— Я не убивал Шеат, — раздраженно вскрикнул Митраэл. — Это была случайность…

— Жаль, если ее смерть будет напрасной, — задумчиво пробормотал Тэль-Белар, затем поднял полные уверенности глаза на Митраэла. — Теперь, спустя столько лет, я наконец-то понял, что она тогда пыталась предотвратить передачу знаний тебе от темного колдуна. Она пожертвовала собой, чтобы произнесенное тобой заклятие было обратимым, и я, ее сын, продолжу дело моей матери и найду способ, чтобы все исправить, — произнося это, темный лучник наблюдал, как глаза его отца все

больше и больше наливаются гневом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты не посмеешь разрушить то, из-за чего я оказался заточенным на века, — проревел Митраэл.

— Ты тогда сделал свой выбор, а теперь я делаю свой, — прошипел Тэль-Белар и отвернулся от уродливой статуи и трясущегося в возмущении иерарха.

— Я всегда думал, что мой сын продолжит мое служение, — прокричал Митраэл тому в спину. — Заточение не было для меня такой мукой, как осознание того, что ты предал меня. Хорошо, что не все отпрыски так неблагодарны. Сын тетрарха Таллота Хаэл поможет освободить Великую Богиню, чтобы его отец повел наше войско на борьбу со всеми, кто воспротивится ее воле.

— Я думаю, когда Шилен будет свободна, ваше войско ей не потребуется, — отозвался Тэль-Белар, не оборачиваясь и ступая на лестницу, ведущую к выходу из храма. — Ваша богиня растит свое войско демонов в катакомбах под Императорской Гробницей на крови наших братьев.

— Мы не должны сомневаться в воле нашей богини. Мы будем править миром, сын, вместе, — Тэль-Белар спиной почувствовал последнюю отчаянную попытку отца заставить его остановиться, обернуться и поменять свое решение, но его выбор был окончателен.

— Боюсь, — сухо ответил Тэль-Белар, — после пробуждения Богини Тьмы править будет уже нечем, — он почти дошел до последней ступени, когда глухой металлический голос обратился к нему, занимая собой весь объем храма.

— В таком случае я не могу позволить тебе уйти, Белаар! — в эту же секунду налетевший с улицы порыв ветра захлопнул не закрывавшиеся годами тяжелые двери перед самым носом Тэль-Белара. Его это почему-то совсем не удивило. Он спокойно обернулся. Отец стоял вне себя от гнева у самого основания лестницы, окруженный темным магическим облаком, и сам казался теперь эльфу неведомым демоническим созданием. Казалось, черное пламя поглотило его целиком, и лишь жуткий скелет продолжал извиваться внутри него, словно догорающий фитиль. Темное кольцо окружило Тэль-Белара и тут же исчезло. Это повторилось несколько раз: благословение архангела все еще действовало, не позволяя темной магии Митраэла причинить вред его сыну, вставшему на сторону света. Недоумение на лице иерарха тут же сменилось еще большей яростью. Он попытался усыпить неугодного отпрыска, парализовать его, хотя бы замедлить, но ожерелье из водного кристалла, подарок фей, спасло его и от этих темных заклятий. Наконец Митраэл решил призвать на помощь подвластную ему разрушительную стихию воздуха.

— Никогда ты, щенок, не сможешь обернуть вспять дело всей моей жизни! Не будет никакого возвращения ни для кого из тех, кто однажды встал на эту тропу, — с этими словами Митраэл закружил вокруг себя мощную ветряную воронку, и когда та набрала силу и выросла почти в треть роста устрашающей статуи, наблюдающей за битвой в ее честь, иерарх направил этот смерч на строптивого сына.

— Я уже это сделал, — прокричал Тэль-Белар, пытаясь устоять перед мощными воздушными потоками, — я уже вернулся! И я найду способ вернуть остальных, — сказав это, темный эльф одним движением руки окружил себя магическим облаком. Смерч, который должен был разорвать его на куски, лишь до крови оцарапал его серую кожу. Прочитав быстрое заклинание, Тэль-Белар остановил кровотечение, а следующее помогло всем ранам тут же затянуться. Не дав Митраэлу опомниться от шока после того, как он узрел своего темного сына, использующего святую магию, он вынул из-за пазухи свой скромный кинжал и через секунду был уже за спиной отца, приставив лезвие к самому его горлу.

— Ты стал бы выдающимся воином, останься ты на нашей стороне, — разочарованно прошептал иерарх.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Поверь, отец… Я на вашей стороне, и лишь поэтому я пришел теперь — предупредить тебя.

— Я не нуждаюсь ни в чьих предостережениях, особенно твоих, ты, трусливое создание. Ты хитростью заручился поддержкой светлых сил, а теперь пришел сюда, чтобы доказать им свою преданность. Ты не достоин носить имя эльфа, первого и высшего существа, появившегося на этой земле по воле самой могущественной из богинь. Я проклинаю тебя, Белаар. Ты жаждешь моей смерти, но вместо этого ты уничтожишь самого себя. Как только твой кинжал коснется моей плоти, ты первый же об этом и пожалеешь. Знай, ты больше не один из нас, теперь ты везде чужой, — прошипел Митраэл. — Ну же, трус! Давай! Убей меня и окончи мою миссию. Разрушь все мечты и надежды моих верных подданных. Нет, — Митраэл вдруг разразился хриплым хохотом, — ты не сможешь сделать и этого. Ты вообще ни на что не годен. Я послужил причиной смерти твоей матери, я источник самых страшных злодеяний на памяти эльфийского народа, но ты настолько безнадежен, что не осмелишься даже на такой доблестный поступок, как освободить мир от зла в моем лице. Трус! Щенок! Ну же, докажи, что ты способен хоть на что-то! Давай! Отомсти за мать и за свою проклятую женушку!