Рваные судьбы - Татьяна Николаева

в телегу. Затем настелила туда соломы и подвела лошадь с телегой к дому. Нюра сидела там, прислонившись к перилам, и плакала.

– Всё правильно. Ты поплачь, родная, – сказала Лиза, – слёзы успокоят, с ними и боль немного отойдёт. Давай, я помогу тебе забраться в телегу. Осторожно. Вот так. Ты плачь, плачь сколько надо. А я пока отвезу тебя домой. Тебе здесь не место.

Лиза привезла Нюру домой. Нюра, опершись на руку подруги, вошла в родной дом. На пороге их встретила Дуня: она услышала скрип колёс во дворе и вышла навстречу. Увидев дочь в таком ужасном состоянии, она ахнула и бросилась к Нюре, но та её остановила жестом:

– Всё в порядке, мама. Не волнуйтесь. Я просто оступилась в погребе и упала со ступенек. – Её губы скривились в страдальческой улыбке.

Мать подхватила Нюру и повела её в дом.

– Где Гриша? – спросила Лиза.

– Только что вернулся. В сарае коня распрягает, – ответила Дуня.

Лиза нашла Григория в сарае.

– Я сейчас привезла Нюру. Её до полусмерти избил Матвей, – сказала Лиза мужу. – Но я сейчас о другом. Тебе надо съездить туда, посмотреть, что с Матвеем. Я его, кажись, угрохала. Сковородка больно тяжёлая попалась.

– Не понял, – сказал Григорий, удивлённо глядя на Лизу. – Ты чего, шутишь, что ли?

– Это не шутка. – Лиза сдвинула брови. – Я хватила его сковородой по темечку. Езжай, погляди.

– Ты соображаешь, что говоришь?! – закричал Григорий. – Зачем ты это сделала?

– А ты не понимаешь? Совсем дурак? – не сдержалась Лиза. – Он чуть не убил твою сестру. Она там сейчас вся в крови и синяках, а ты говоришь: «Зачем?». Да если б моя воля, его б давно уже не было среди живых. Он страшный человек. Только тебе одному этого не видно. Носишься с ним, как дурень с писаной торбой, дружишь. А он при первом же случае переступит через тебя.

– Да я о тебе волнуюсь, дура, – взволнованно сказал Григорий. – Ты представляешь, что будет, если ты и правда его убила?

– Вот езжай и посмотри, а тогда и представлять будем.

Григорий сел на коня и ускакал. Через минуту он уже был у дома Матвея. В окнах мерцал свет, дверь дома была настежь отворена. Григорий спешился, прошёл двор, заглянул в дом.

– Матвей! – позвал он громко. – Матвей! Эй, есть кто?

Тишина. Григорий вошёл внутрь. Ни звука. Он прошёл сени, вошёл в комнату. Здесь был полный беспорядок: перевёрнутые стулья, скомканные коврики. А посреди комнаты лежал лицом вниз Матвей. Григорий похолодел от ужаса.

«Неужели убила?! Вот дура баба! Чёрт бы их всех побрал», – чертыхался про себя Григорий. Он наклонился к Матвею и увидел у того на затылке запёкшуюся кровь на волосах.

– Ну, всё. Это конец, – произнёс он вслух. – Что ж теперь будет?

Он потянулся руками к Матвею – хотел перевернуть его, но тут Матвей громко захрапел. Григорий от неожиданности отдёрнул руку.

– Вот чёрт, балагур, – он нервно засмеялся, вытер пот со лба и облегчённо вздохнул. – Я тут уже не знаю, что мне и думать, а он спит. Ты слышишь, Матвей?

Тот только протяжно захрапел в ответ.

– Ну, раз так, значит, живой, всё в порядке. Ладно, отсыпайся до утра, – сказал Григорий. – Глядишь, может, и не вспомнишь, почему голова пополам.

Григорий поднялся, чтобы уходить, но тут увидел чуть поодаль на полу сковороду, которую бросила Лиза. Он поднял её и отнёс обратно в кухню. Затем погасил керосинку и вышел, прикрыв за собой дверь.

Дома ждали новостей. Нюру мать с Лизой умыли, переодели и уложили отдыхать. Когда Григорий вернулся, Нюра уже засыпала, но, услышав голос брата, позвала из комнаты. Встать она не могла – всё тело болело, и кружилась голова. Григорий прошёл сразу к ней, следом вошла Лиза. Ничто не выдавало в ней беспокойства, – только складка между бровей и плотно сжатые губы говорили о том, что она напряжена.

– Ну, что там, Гриша? – тихо спросила Нюра, приподняв голову.

– Всё в порядке, жив Матвей, – успокоил Григорий сестру. Лиза облегчённо вздохнула у него за спиной. Григорий повернулся к ней и обнял жену.

– Ну, вы даёте, бабы, – засмеялся он, – такого борова положить! Я захожу, смотрю, лежит. Ну, всё, думаю, укокошили. Зову, он молчит. Башка в крови. Я к нему – хотел посмотреть, дышит или нет, а он как захрапит. Я чуть не свалился от неожиданности.

– Да, я представляю, какая для него неожиданность случилась. – Лиза смеялась сквозь слёзы. Шок прошёл, и она стала отходить от нервного потрясения.

– Я думаю, он ничего не понял, – сказала Нюра. – Просто не успел сообразить, что с ним произошло. Он ведь не видел Лизу.

– Будем надеяться, что это так, – ответил Григорий. – Ладно, а теперь всем отдыхать, уже ночь на дворе.

Лиза поцеловала Нюру и вышла вслед за мужем. Войдя в спальню, она, обессиленная, присела на кровать. Григорий зажёг лампаду, в комнате посветлело. Лиза встала и подошла к кроваткам дочерей. Попробовала губами лобик Раечки – температура уже не поднималась. Болезнь отступала.

– Слава богу, Раечка выздоравливает, – сказала Лиза шёпотом. Она поцеловала Раю, затем Шурочку, и снова села на кровать. Григорий уже лёг в постель.

– Что ты собираешься теперь делать? – спросила Лиза. – Нюре нельзя туда возвращаться. Надеюсь, ты теперь и сам это понимаешь?

– Понимаю, – буркнул Григорий и повернулся на спину, подложив под голову руку. – Нюра останется здесь.

– А Матвей? Что ты ему скажешь?

– Ничего не скажу. Просто не отпущу больше Нюрку туда, и всё!

Лиза легла рядом и обняла мужа.

– Наконец, ты говоришь, как настоящий мужчина. Наконец-то перестал перед ним ползать.

– Я и не ползал перед ним, – ответил Григорий, – просто считал своим другом. Не хотел, наверное, верить, что он – законченный подлец. Хотя, если разобраться, многие мужья поколачивают своих баб. Это тебе со мной повезло. Да?

Григорий повернул голову и поцеловал жену.

– Да уж, повезло, – вздохнула Лиза. – Но ты всё равно, не ходи больше с этим Матвеем. До добра это не доведёт.

– Ладно, ладно. Сам не хочу. Других друзей нет, но и таких не надо. Спи, давай.

И он погасил лампаду.

На следующий день Матвей пришёл к Григорию:

– Где моя жена? Она не ночевала дома или утром ушла?

– А ты разве ничего не помнишь?

«– Хорошо же тебя вчера Лизка шарахнула», – усмехнулся про себя Григорий.

– Выйдем, Матвей, нам надо с тобой потолковать, – сказал Григорий и вышел на двор.

Матвей нехотя вышел следом. Лиза бросилась к двери и стала слушать.

– Матвей, – начал Григорий, – Нюра к тебе