След тигра - Джон Макдональд

– Она, наверное, скоро пришлет мне какую-нибудь веселую открытку с весточкой. Ты захочешь узнать, откуда?

– Я – нет, а вот ее родители, конечно, захотят.

– Дорогой, а что ты собираешься теперь делать? Наверное, продашь дом и переедешь в какую-нибудь мрачную меблированную комнату?

– Вряд ли мне удастся продать дом без ее подписи. Может быть, буду его сдавать. Не знаю. Поговорю с Арчи Бриллом.

– А! Я слышала, он большой специалист по разводам. Можно ведь в качестве аргумента представить тот факт, что она неизвестно куда уехала. Или лучше – что ты уличил ее в неверности?

– Не знаю. Надо с кем-то посоветоваться.

– Несчастная Лоррейн. Этот твой дружок – настоящий кобель. Ну, ничего, придет Тинкер и утешит тебя в горе. Да, дорогой?

– Как раз самое время.

– Извини меня. Я неудачно пошутила. Но вообще это уже ни для кого не секрет. И растрепала это не я. А ты хотел сохранить все в тайне? – Да мне в общем-то все равно.

– Ну, тогда не будем больше об этом говорить. Ох, меня сегодня просто замучают расспросами. Ну, пока, Джерри! Не расстраивайся.

Завтрак был уже готов. Пока Ирена накрывала на стол, я сказал ей, что миссис Джеймисон оставила в спальне ужасный беспорядок, и попросил ее там прибраться. Я также поинтересовался, не видела ли Ирена записки, которую я вчера написал для Лоррейн. Выяснились, что она уже бросила ее в мусорное ведро. Она нашла записку, аккуратно разгладила, протянула ее мне. Я положил записку рядом с прощальным посланием Лоррейн в гостиной.

Я оделся и собирался уже было уйти, как вдруг вспомнил о деньгах, которые засунул вчера в карман охотничьих брюк. Слава Богу, что я вовремя спохватился! Дотошная Ирена наверняка решит почистить брюки, и ее хватит удар от такого количества денег. Я сложил деньги в аккуратную пачку и пересчитал. Сто девяносто девять стодолларовых купюр. Пятьдесят мы отдали врачу, а одну сожгли. Я вспомнил, как мы тогда смеялись.

Винс и я.

Я сейчас очень спешил, и мне было некогда искать надежный тайник, чтобы спрятать эти деньги. Две банкноты я положил к себе в бумажник, а остальные – в платяной шкаф, под стопку чистого белья.

Приехав на Парк-Террэс, я увидел, что бетонщики уже закончили заливку фундамента двух домов и приступили к третьему. Рабочие как раз заравнивали то место, под которым была ее могила. Я смотрел, как сохнет цемент, и думал о тех, кто будет жить в этом доме. И вдруг я похолодел от мысли, что Малтон может разориться или его вдруг хватит удар, и тогда эту стройплощадку займет другая компания. Другие проектировщики, другие деньги. А значит, маленькие участки, маленькие дома. Как наяву я услышал команду: “Разбейте фундамент того дома и уберите оттуда обломки”. И вот бульдозер вытаскивает тело Лоррейн из земли...

– Я слышал, что у тебя случилось, – раздался из-за спины голос Реда Олина. – Сочувствую тебе, Джерри.

Ред меня напугал. Он всегда двигался бесшумно. Даже странно для такого крупного мужчины.

– Я вспоминаю, как впервые ее увидел. Мы ведь были тогда с тобой вместе. Помнишь, Джерри?

– Да, на Риджмонт-роуд, она была на пикнике с отцом. – Очень красивая женщина. Кто их вообще разберет, этих женщин! Говорят одно, делают другое, думают третье, а в один прекрасный день просто берут и уходят. И во всем этом – ни грамма здравого смысла. – Да, ты прав.

– Ты-то сам остаешься здесь работать?

– Пока, наверное, поработаю. Еще не знаю.

– Думаешь, она вернется, Джерри?

– Не знаю, мне все равно.

– Я понимаю, каково тебе сейчас. Представляю себя на твоем месте.

Потом мы поговорили о работе, и я поехал в контору. Там были только Лиз и бухгалтер. Я пригласил ее выпить кофе в той же закусочной, где мы сидели в прошлый раз. Она была какая-то подавленная.

– Ну что, теперь все... упростилось? – спросила она.

– В общем, да.

– Хорошо, что она ушла, Джерри. Она всегда тебе изменяла. Все об этом знают.

– Это для меня не новость. Она дотронулась до моей руки.

– Мы уедем отсюда, и все будет хорошо, Джерри. Мы никогда не будем вспоминать о прошлом. Никогда.

– Да, уедем. Надо только немного подождать.

Когда я вернулся домой, мне вдруг стало ужасно одиноко. Восемь лет мы прожили здесь с Лоррейн бок о бок. Ее присутствие чудилось мне на каждом шагу. Мне все время мерещился ее голос, шум воды в душе и песенка “Фрэнки и Джонни”, которую она напевала в ванной. В спальне еще летали в воздухе пылинки ее пудры и ощущался аромат ее духов.

Ирена прибрала спальню. Я сел на кровать и вдруг перед моими глазами возникла отчетливая картинка: Лоррейн за рулем маленького спортивного “порше”, который мчит сквозь знойный вечер по горной дороге. На ветру развеваются ее черные волосы и она, оборачиваясь, одаривает Винса белоснежной улыбкой, полной желания. На заднем сиденье лежат их вещи, среди них и черный чемодан. И Винс, лениво развалившийся, с самодовольной и равнодушной ухмылкой на загорелом лице. Это видение было таким реальным, что на долю секунды я поверил в возможность их бегства вдвоем. Словно куклы оживают и начинают двигаться на экране.

Конечно, я знал, что это плод моего воспаленного воображения. Над ее могилой застывает бетон, а в закрытые окна “порше” тычутся носом любопытные рыбы.

Я вышел из спальни. Слишком многое здесь напоминало о ней.

Сидя за столом в гостиной, я машинально водил карандашом по листку бумаги и ломал голову, куда бы мне деть три миллиона шестьсот тысяч долларов наличными. Надо найти надежное место – такое, чтобы мне ж пришлось волноваться за их сохранность. К тому же это должно быть место, откуда я смогу быстро достать деньги, если придется в спешке уехать Они должны пролежать там месяцев шесть, а то и год. К тому же деньги не должны пострадать от сырости или огня. Их очень много, и это усложняло задачу. Дома хранить их слишком опасно. Снять для них сейф в банке невозможно. Ко мне и так сейчас все проявляли повышенное внимание.

Пожалуй, нужно их спрятать так, чтобы они были как бы у всех на виду, но не так, как обычно хранят деньги. Идея стала обретать очертания. Так, так... Что, если я сдам свои личные вещи на склад для хранения? Все знают, что мне одному не под силу содержать такой большой дом, и никто не удивится, если я стану избавляться от некоторых вещей. Допустим, я возьму ящик с книгами, а деньги положу на дно, связывая по три пачки вместе, чтобы по размеру они были похожи на книги. Когда же мне понадобится уехать, я смогу быстренько взять этот ящик обратно. Или даже попросить переслать его на мой новый адрес...

Вдруг раздался звонок в дверь. На крыльце стоял мужчина в довольно потрепанном бежевом костюме, засаленной шляпе, сдвинутой на затылок, открывающей широкий выпуклый нос. Он был крепкий и приземистый, а ширина его плеч потрясала воображение. Лицо выражало скуку и смирение и было мне очень знакомо.

– Не узнаешь меня, Джерри?

– Я... простите, что-то не могу...

– Колледж Вест-Вернон. Пол Хейсен.

– О Господи, ну конечно. Пол, извини меня, что сразу не вспомнил. Заходи.

Впрочем, было неудивительно, что я его не узнал. Он был младше меня на два курса. Когда я заканчивал колледж, Пол Хейсен был лучшим центровым в нашей футбольной команде. Ему тогда было семнадцать лет, играл он превосходно. Его никто не мог обойти. А я был полузащитником. Хороший у нас тогда был сезон.

В гостиной он едва уместился в кресле и положил шляпу на пол.

– Что будешь пить?

– Пиво, если есть.

– Сейчас принесу.

– Только не надо стакан. Давай прямо банку или бутылку, Джерри.

Я принес две банки. Он сделал большой глоток, вытер рот рукой и громко рыгнул. По его виду я решил, что он ищет работу.

– Чем я могу тебе помочь, Пол?

– Да нет, я здесь по делу, так сказать, с официальным визитом. Э. Дж. Малтон сегодня с утра названивает моему шефу по поводу своей пропавшей дочери. Вот шеф меня и послал сюда задать тебе несколько дурацких вопросов.

– Так ты полицейский?

– Да. Лейтенант Хейсен. Работы невпроворот, платят гроши, а я не знал, куда податься после Вьетнама, так и прижился в полиции. Много Раз видел тебя в городе, но как-то недосуг было подойти, поговорить.

– Так что ты хочешь узнать?

Он вытащил из кармана дешевую записную книжку, открыл ее на чистой странице и щелкнул шариковой ручкой.

– Итак, она уехала прошлой ночью. Не знаешь, во сколько?

– Что-нибудь между десятью вечера и четырьмя часами утра. Меня не было дома. Вернулся около четырех и нашел ее записку. Потом я пошел к Э. Дж. и все ему рассказал. Я... я здорово был пьян.

– А где записка?

Я взял ее со стола и протянул ему. Высунув язык, он старательно переписал ее содержание. Я дал ему и вторую записку, написанную мной, объяснив, что оставил ее в десять вечера, уходя из дома. Он переписал и ее, так же аккуратно.

– Здесь написано, что ты переживаешь из-за каких-то ее слов. Каких именно?