Миссия: разлюбить засранца - Ядвига Благосклонная

кричать. Раньше бы я слопала пару шоколадок, получила свой гормон радости, но сейчас раздражение лишь растет.

Часом позже, когда я, кажется, справилась со своими эмоциями, раздается звонок в дверь. Я сперва даже не обращаю на это внимание. Мало ли кого там принесла нелегкая. Поди опять шарлатаны впаривают какую-то фигню вроде очистителя воздуха. Однако спустя минуту дверь в мою комнату открывается.

— Полинка, к тебе гости, — говорит мама.

Хмурюсь, откладываю телефон, а потом замечаю за спиной мамы массивную фигуру Клюева с широченной улыбкой на физиономии.

— Привет, плюшка!

Бровь мамы ползет вверх, загадочно сверкнув глазами, она кидает:

— Ну я оставлю вас! Если что-нибудь будет нужно, кричите!

А затем уходит. Рома между тем проходит в комнату. С интересом оглядывается, после чего падает на стул с колесиками и подъезжает к кровати.

— Как ты здесь оказался? — недоуменно спрашиваю.

— Ногами, — усмехается, пожимая плечами. — Как же еще.

— Ты понимаешь, о чем я, балбес! — закатываю глаза, но все же не скрываю улыбки.

Я рада видеть Ромку. Без него скучно, надо признать.

— Решил проявить инициативу. Вижу, ты чувствуешь себя лучше, — легонько щелкает меня пальцами по носу. — Еще несколько дней, и ты не отвертишься от наших тренировок, Устинова.

— Скорее бы, — угрюмо буркаю. — Мне уже надоело болеть. Заболеть в карантин — полный отстой. Все наши вчера пошли в кино, а я дома тухну.

— Не переживай, я все равно лучшая компания для кино, — играет бровями, ухмыляясь.

— Расценивать как предложение?

— Ни в коем случае. Это уже дело решенное.

— А если я не пойду?

— Кто тебя спрашивать будет, — откидывается на кресле, широко расставляет ноги и, подняв руки, демонстрирует крепкие мускулы. — Видала? Схвачу и не вырвешься!

— Варвар!

— Еще какой!

Мы взрываемся хохотом, а потом Ромка, стукнув себя ладонью по лбу, вдруг вскакивает и произносит:

— Вот идиот! Совсем забыл! Я сейчас…

Клюев выходит из комнаты, слышу как копошится в коридоре, а потом заходит обратно, прикрывает двери и достает из-за спины букет полевых цветов и пакет с фруктами.

— Это тебе!

— Эмм, спасибо, — покраснев, говорю. — Не обязательно было…

— Пф-ф! Обязательно! Куда поставить? — спрашивает, зыркая по сторонам, и вдруг натыкается взглядом на букет, который уже стоит на столе рядом с корзиной фруктов.

Проклятье, как неловко! И пусть он не знает, что цветы от Долматова, но я-то знаю!

Он с интересом косится на букет и корзину, но ничего не говорит.

Скромно пристраивает свой рядышком, а пакет ставит на пол около кровати. Садится обратно на стул, наклоняется и достает из пакета мандарины.

— Как думаешь, когда тебе уже можно будет гулять?

— Хотелось бы уже завтра, но думаю еще несколько дней меня мама точно не выпустит.

— Правильно, слушайся маму, — уважительно кивает Клюев. Очистив мандарин, отрывает дольку и протягивает мне. Я уже хочу взять, но хитрец отводит руку. — Открой рот, — озорно улыбаясь, строго отрезает.

Фыркнув, в протесте отворачиваю голову к стене.

Рука Ромки показывается с долькой прямо перед моим ртом.

— Давай же, плюшка, — тычет мне мандарин в сжатые губы.

Господи, не отстанет же, гаденыш!

Сдавшись, приоткрываю губы и Рома просовывает мне дольку между ними.

Дверь в комнату резко открывается, и именно за этой картиной нас застает Долматов.

Откуда он тут взялся, черт побери?

Глава 10

Полина

Я давлюсь долькой, и Рома похлопывает меня по спине, пока я не выплевываю ее себе в руку.

— Ты в порядке? — обеспокоено спрашивает Клюев, на что я несколько раз киваю головой.

Убираю дольку в салфетку и выкидываю в корзинку, что стоит рядом с кроватью.

Так. Перемотка.

Долматов. У меня дома. У меня поехала крыша? Я попала в параллельный мир? Потому что в моем мире — никак не мог стоять Айдар Долматов на пороге моей спальни.

Однако вот он. Стоит, испепеляет налитыми кровью глазами меня и Клюева, точно бешеный пес. Как будто только и ждет одного неверного движения, чтобы сорваться с цепи.

— Полинка, к тебе еще гости! — совершенно не понимая ситуации, весело объявляет мама.

Я, кашлянув, прочищаю горло, наконец-то обретаю дар речи и неуверенным голосом выдавливаю:

— Да, я вижу…. Эм-м, привет…

Долматов сужает глаза, не отрывая уничтожающего взгляда от руки Ромы, которую тот все еще держит на моей спине.

— Привет, — отзывается. От его холодного голоса по коже проходит мороз.

Мама, стрельнув в меня глазами, мол, жду потом объяснений, бормочет что-то о плите и подгоревшем супе и быстренько удаляется.

Прекрасно. Зачем она вообще его впустила? Нужно было отправить восвояси.

В руках Айдар держит: угадайте, что? Ага, букет и корзину с фруктами, подобные тем что уже стоят на моем столе.

Я в замешательстве. Не знаю, что сказать, да и Долматов не спешит заводить разговор. Медленно проходит в комнату, подходит к столу и собственническим жестом отодвигает цветы Клюева в сторону, ставит корзинку, а сверху пристраивает свой букет. Заметив пионы, довольно усмехается и комментирует:

— Надо же, не соврала.

— А ты сомневался? — дерзко парирую.

— В тебе — нет, — просто отвечает. — Я, похоже, не вовремя…

Что он хочет от меня услышать? Что я всегда ему рада? Потому что это не так.

— Не вовремя, — жестко припечатывает Клюев.

— Какая досада, — невозмутимо хмыкает Долматов.

Он садится в кресло, выпрямляя ноги и расслабленно откидывая голову на спинку.

— Вот проезжал мимо, решил зайти, поинтересоваться как ты, — наконец-то объясняет свой визит.

Мои брови в изумлении ползут вверх.

— Проезжал мимо с букетом? — язвительно уточняет Рома.

— Угу, — кивает головой Айдар, словно он так каждый день делает. — Так как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, — спустя недолгую паузу отвечаю.

Прежде чем я успеваю еще что-нибудь сказать, Клюев зло выплевывает:

— Поинтересовался? Теперь можешь валить отсюда!

Руки Долматова мертвой хваткой сжимают подлокотники кресла, а желваки на лице приходят в движение.

— Не припомню, чтобы интересовался твоим мнением.

— С каких это пор просто одноклассник захаживает к своей однокласснице в гости справиться о ее здоровье? Сейчас скажешь, что вы всем классом по очереди наведываетесь?

Этим замечанием Клюев хочет указать Долматову на его место, ведь