Чужая невеста. Я тебя украл - Айрин Лакс

- Все хорошо.

- Тогда почему ойкаешь?

Я не нашлась, что ответить. Не говорить же ему, что в этой тишине, чистом воздухе и под его размеренный твердый шаг у меня впервые появилось время, чтобы побыть наедине со своими мыслями без опасения и затаенного страха. Отпала необходимость быть постоянно начеку, не нужно улавливать грозные нотки в настроении Умара Джафарова и гадать, пронесет на этот раз или он снова заставит меня батрачить до кровавых мозолей на руках?

Я впервые вдохнула полной грудью и… Мне понравилось это ощущение, пусть даже легкие наполнены дурманящим мужским запахом, от которого тело реагирует странным образом.

Мне хочется потрогать Аслана, провести пальцами по его жестким волосам. Его шея над воротником так близко. Я могу сдвинуться немного и даже лизнуть языком его шею.

Шаловливая мысль опаляет внутренности странным жаром с приятной дрожью. Как он отреагирует на небольшую вольность с моей стороны? Может быть, одернет строго и скажет, что я должна ждать проявления интереса с его стороны и только потом отвечать? Или обрадуется? Последнее вряд ли… Но любопытство толкает меня проверить догадку.

Я чуть было не решаюсь осуществить задуманное, как вдруг я замечаю кое-что странное.

- Аслан!

- Что такое?

- За нами кто-то крадется! - отвечаю перепуганным шепотом.

Муж мгновенно останавливается и сходит с тропы, остановившись у большого, рассыпчатого валуна.

- Отдохни немного, - присаживается.

- А как же преследователь? Нужно бежать…

- Сейчас он сам нас догонит! - отвечает Аслан спокойно.

Почему он такой спокойный? Даже бровью не повел.

- Хотя бы подними повыше ружье! - советую, не сдержавшись.

- Оно не заряжено.

- так заряди! - срывается с языка.

Аслан мгновенно поворачивается в мою сторону, с изумлением на лице.

- Послушай, Лея. Вчера тебе удалось перевернуть мой дом вверх-дном, устроить в нем переворот и гордо назвать это перестановкой. Я спустил это тебе с рук лишь потому, что было очень поздно и…

Аслан на мгновение делает паузу, подбирая слова. У меня же перехватывает дыхание! Сейчас он напомнит мне о прошлой ночи: поцелуях и причине, по которой все сорвалось. Наверное, я черствая, но не испытываю ни капли душевных терзаний по поводу смерти Юсифа. Похоронен в яме, как дикий зверь, так ему и надо! О других событиях я думаю в десятки раз чаще …

- Вчера было очень поздно и плохая погода помешала мне поговорить с тобой на тему послушания.

- Плохая погода? - ахаю удивленно. - Ты про Юсифа?

- Была плохая, очень плохая погода! - настойчиво повторяет Аслан, сощурившись, выделяя слова.

«Плохая погода».

Темный взгляд Аслана испытующе впивается в мое лицо.

Я знаю, что такое помалкивать и держать язык за зубами, поэтому киваю.

- Да-да. Очень плохая погода. Я не привыкла, что в горах так холодно ночью. Как будто бы даже заморозки…

Мой голос звучит довольно уверенно и надеюсь убедительно, словно репетирую речь. На губах Бероева мелькает едва заметная улыбка, он адресует мне кивок и кажется довольным, что я оказалась смышленной. О смерти Юсифа не болтать. Юсиф? Какой-такой Юсиф…

- Я решил, что не стоит нам жить в этом холодном домишке. Перебираемся жить в аул, ближе к людям. Выберем дом. Но чего я жду от тебя, так это послушания. Не стоит вести себя так, словно тебе плевать на местные устои. Дерзить мне не стоит, при людях, в особенности. Будь скромной, послушной и верной, как подобает хорошей жене.

«И скучной…»

Неужели Аслан тоже из того рода динозавров, что держат жен на очень коротком поводке? В городе я видела больше вольностей среди супружеских пар, но в ауле, определенно, все строже. Потому что живут одни старики и те, кто еще не переехал ближе к цивилизации.

Ладно, все равно это лучше, чем жить с Умаром Джафаровым!

Разберусь… Может быть, даже получится уйти насовсем?

- А вот и наш преследователь! - мрачным голосом заявляет Аслан.

После слов о преследователе я просто подлетаю в воздух, спрятавшись за огромным валуном. Мое сердце заходится в лютой панике, все нервы натягиваются, как струнки.

Может быть, Аслан сделал вид, что никакого Юсифа не было, может быть, мне тоже удалось сохранить равнодушное лицо, но в глубине души я опасаюсь и жду подвоха от дяди.

Не знаю, Умар ли подослал одного из своих сошек? Или Юсиф сам пожаловал?

Я слышала, что Юсиф часто пропадал из виду и занимался своими делами, за что ему перепадало от Умара.

Но в итоге дядя все же не избавлялся от Юсифа, не зверствовал в отношении него. Как-то дядя обронил, что от каждого из его людей есть своя польза.

Очевидно, польза Юсифа была в том, чтобы делать самую грязную работу! В общем, он мог и сам отправиться в горы. Наверное, люди из банды Джафарова во всех подробностях обсудили, кому я досталась в жены

Возможно, этот гнусный червь даже посчитал меня легкой добычей? Или все же это было распоряжение дядюшки - подсмотреть, взялся ли Аслан за меня, как за свою жену и спешит ли наградить младенцем?!

Я вспоминаю себя, свое поведение и начинаю стыдиться: как я стонала и льнула к супругу, как вымаливала каждым движением его ласки! Он же, как назло, в этом деле хорош!

Хорош настолько, что я забылась и забыла о требовании дядюшки - родить и отдать ему наследника.

Родить и отдать собственного ребенка этому ублюдку? Чтобы он измывался над ним так же, как надо мной?! Еще одного бесплатного и бесправного раба хочет получить?!

В душе поднимается волна темной, животной, неописуемой ярости и жажды отстоять свое любой ценой.

Ни за что! Не отдам!

Это не поддается никакой логике… У меня не было секса с Асланом.

Сердце пробивает острой булавкой: а как же Камаль? Трус мог сделать мне младенца!

Может быть, Аслан даже уверен, что я залетела от Камаля?

Поэтому ему плевать… Плевать, что станет с чужим ребенком!

Может и отдать с легкостью, а я - нет - ни за что!

Это напоминает сумасшествие: я чувствую, как от страха и неизвестности мой разум переполняется густым туманом страха и нежелания подчиняться жестоким требованиям.

Я ни в чем не уверена! Ни в чем…

Пытаюсь мысленно подсчитать дни для зачатия, и прихожу к выводу, что дни с Камалем были неопасные. Но кто даст стопроцентную гарантию?

Я ведь не помню ничего, совсем ничего! И