90х60х90 - Кирилл Берендеев

И ей следует обождать хоть немного, прежде чем делать новый шаг.

Шаг, во многом зависящий уже не от нее. От обстоятельств, которые слишком часто оказываются немилосердными.

Как сегодняшний звонок Павла, например. Как все его сегодняшние звонки. О, он умеет быть жестоким, причиняющим боль, сводящим с ума! Целеустремленным в стремлении уколоть и унизить, даже не сознавая этого. Настойчивым в желании доказать свое превосходство. Упрямым в попытках добиться полного повиновения. Даже ценой муки, сладостной для него, невыносимой для нее, от двойственного и мазохистского и, одновременно, себялюбивого ощущения невозможности полного подчинения. Ни ему, ни отцу, ни Алексею. Никому, увы, никому.

Если бы не это, нужда в Алисе отпала бы сама собой, ей досталось бы больше времени... нет, о времени лучше не вспоминать, не думать... не попадаться снова и снова на его притягательный крючок.

Довериться чудесным рукам Алисы. Ее мастерству. Слушать ее спокойный голос, неторопливо повествующий о том и о сем, и, отпустив мысли на вольные хлеба, предаться неге. Почувствовать очарование уверенности в другом человеке.

Человеке, научившемся принимать решения.

Павел взял в руки мобильный телефон, когда тот зазвонил сам. Он вздрогнул, едва не выронив пиликавший аппарат из рук. Как нарочно ждал этого момента и застал врасплох.

- Да? - в этот момент запищал селектор, Павел наклонился к нему, произнес быстро: "один момент", и снова сказал в трубку в руке: - Я слушаю.

- Их трое. Двое известных вам лиц и телохранитель кого-то одного из них.

Голос того человека, который именовался в своей среде "главным", произносил слова ровно и, пожалуй, излишне холодно, точно сообщал о текущей работе или просроченных платежах. О чем-то, о чем упоминается всякий раз в начале подобных бесед.

В этот момент из селектора донеслось: "Здесь Иван Семенович, ему необходимо срочно вас видеть".

Павел вздрогнул от неожиданности. Иной раз необходимость быть все время на людях дает сбои - сбои чрезвычайно неприятные, невыносимые, порой просто неразрешимые. Как сейчас. Заставить Ивана Семеновича ожидать в приемной, хотя бы минуту, было невозможно, впустить в кабинет - тем более, предупредить о важном звонке - нет ничего хуже.

Павел произнес в селектор как можно громче: "одну минуточку, сейчас разберусь"... и выключил его, давая возможность решать посетителю, с чем именно ему приходится разбираться. И снова вернулся к сотовому.

- Трое, - повторил он.

- Именно так. Пока мы не выяснили, чей именно телохранитель находится в доме. Если для вас это важно, конечно, - хорошо поставленный голос произносил фразы старательно и верно выговаривая каждое слово, но при этом казалось, будто язык, на котором говорит человек, ему вовсе незнаком, он просто повторяет что-то услышанное и выученное по случаю ранее, чтобы произвести необходимое впечатление на непосвященного.

И, безусловно, произвел. Павел непроизвольно внутренне сжался, едва услышал первые же слова. И осторожно произнес в ответ:

- Это имеет значение, несущественное, но все же. Если вас, конечно, не затруднит.

- Нет, не затруднит, - и добавил: - Мы выясним это, прежде чем начнем процесс.

Павел тряхнул головой. На их языке это называется вот как. И подумал с некоторой дрожью от пришедшей на ум мысли: вот и пришло время.

- Буду вам признателен.

- По завершению процесса, я вам сообщу о достигнутых результатах. Если вас заинтересует что-то особенно, полагаю, вы сможете получить необходимые пояснения. Особенно в той части, касающейся дальнейших действий, ваших и наших.

Голос подавлял. Своим спокойствием, каким-то безразличием ко всему происходящему в эти минуты, где-то совсем рядом с его обладателем. И, одновременно, неколебимой уверенностью в собственных силах, в удачном, если тут вообще применимо подобное слово, завершении "процесса", в том, что все дальнейшее в усадьбе будет происходить именно так, как то решит голос, никак иначе. И никаких случайностей, неопределенностей, никаких сомнений. Все, от и до. Просчитано, продумано, предусмотрено. Ни шага в сторону.

Павел ни разу не встречался со звонившим, быть может, поэтому еще сейчас ему особенно остро казалось, что на том конце провода находится некий хитроумный агрегат, превращающий обычную человеческую речь в лишенную эмоций и каких-либо характерных голосовых артикуляций монолог, точно тот человек, что звонил ему час назад, немного возбужденный, это чувствовалось, предстоящей операцией, пускай не так сильно, как сам Павел, но все же имеющий хоть какие-то эмоции в своей речи, специально воспользовался этим прибором, чтобы усилить впечатление, что долженствовало произвести на заказчика его деяний, а не призвал своего "главного", как пообещал в прошлый раз. Впечатлить и, пользуясь достигнутым успехом, укрепить его и в дальнейшем уже распоряжаться самому, так же спокойно и уверенно, как сейчас, отдавать необходимые команды Павлу, которые тот, слушая голос и не в силах не повиноваться его уверенности, будет непременно исполнять.

Ведь недаром же он сказал о его дальнейших действиях.

- Благодарю вас, - Павел с трудом выдавил из себя эти слова. Он чувствовал, что не может воспринимать слова, произносимые таким образом, они проходят мимо его сознания, подавляя его, и не отпечатываются, как должно, в памяти.

- У вас, видимо, много дел сейчас. Это верное решение. Я не буду вас отрывать от них. В следующий раз перезвоню через час с четвертью. Будьте любезны, подготовьтесь к этому времени.

- Да, конечно.

И эта фраза ударилась о заполонившие линию короткие гудки, мгновенно потонула, скрылась под их бесчисленными наслоениями. Павел выключил трубку, положил ее в карман и поспешил выйти в приемную, извиняясь, ссылаясь на ситуацию, делая многочисленные намеки, всячески пытаясь загладить свою неторопливость в привечании гостя.

Иван Сергеевич прошел в кабинет, вполне удовлетворенный оказанным, хотя и с опозданием, приемом. Он сел в кресло и закурил, пока Павел торопливо вынимал из сейфа нужные бумаги и выкладывал папки перед гостем. Когда он сел за стол, Иван Сергеевич, глядя на выложенный перед ним материал, кивнул:

- Вы неплохо поработали, молодой человек, - заметил он, приступая к просмотру бумаг. Павел поневоле поддался его оценке, поспешив погрузиться в предстоящую работу целиком и без остатка. Симе, подумалось ему напоследок, можно позвонить и позже, когда та вернется от своей Алисы, любопытно, кстати, что представляет собой эта массажистка. Имя редко встречающееся, интересно, что у него тоже была - можно сказать, любовницей, - одна Алиса, разочаровавшаяся в мужчинах; вспомнив об этом, Павел почувствовал неприятный холодок, какой всегда возникал от скверных воспоминаний. И тут же переключился снова на Симу.