Гений (СИ) - Марс Остин

«Красота — это не ерунда. Это для Веры. Чёрт…»

Было так неловко, что он утопал в этой неловкости, находясь больше внутри себя, чем в диалоге с Верой и Шеном, внешне он что-то обещал, за что-то извинялся, а внутри сидел скрюченный и мечтал исчезнуть и не быть. От него все чего-то хотели, а он хотел просто чтобы его оставили в покое, и каждой фразой пытался закончить разговор, выбирая всё более убедительные фразы, всё более честные и откровенные, но они не работали, и он находил ещё более убедительные, в какой-то момент поняв, что выкладывает такие вещи, о которых вообще не стоило говорить вслух, никогда, и он понимал это, но не мог остановиться, как будто его тошнило этой проклятой постыдной правдой, похороненной, но всё равно живой.

«Это Вера. Опять, чёрт, ну почему… Я же сделал амулет, он работал, что опять не так? Почему это происходит, зачем именно сейчас, почему именно на эту тему…»

И он не мог перестать, как заколдованный, от чувства бессилия перед этим потоком хотелось разрыдаться как в детстве, и от этого было ещё хуже — он мог бы это сделать наедине с Верой, не хотел бы, но он бы не умер, если бы это случилось. Но здесь был Шен, и перед ним он бы скорее умер, чем позволил себе сорваться, а край был пугающе близко, как будто уже вот-вот, за следующим предложением, за соседним воспоминанием…

А потом воспоминания кончились. Он сидел выжатый, как грязная рваная тряпка, и был уверен, что после такого больше никогда не сможет ходить ровно и смотреть кому-то в глаза. Вера обнимала его сзади, он слушал её дыхание и пытался понять, каким образом в его отношении к ней сочетаются, совершенно не противореча друг другу, священное обожание и безграничная ненависть за эту слабость.

«Никогда в жизни с ней больше не заговорю, не останусь с ней наедине, не возьму чашку из её рук, в глаза ей не посмотрю, никогда. Буду защищать её всеми силами, но так, чтобы издалека. Прав был Шен, она демон, она вытаскивает из наших душ ключевые узлы, и заставляет нас развязывать их собственными руками. А мы из этих узлов уже полностью состоим, и сидим потом охреневшие, думаем, как теперь жить без этих наручников, намордников и поводков.»

Он был безосновательно уверен, что с Шеном она делает то же самое, и от этого почему-то не было легче, как будто то, что Шен может понять его переживания, делало Барта ещё более жалким и уязвимым в его глазах.

Пришёл Док, позвал Шена из библиотеки, Шен встал и пошёл к нему, Барту стало легче дышать раз в десять, и к тому моменту, как Шен вернулся, он смог собраться с мыслями и изобразить взрослого здравомыслящего человека. Они обсудили Верин щит, таким деловым тоном, как будто в этой комнате не творился только что конец света, потом Барт попрощался и ушёл, телепортировавшись в общагу. Бардак вокруг был таким родным и милым, что он хотел закопаться в него по ноздри и стать его частью, просто элементом, который находится не на своём месте, но никого этим не парит.

Он снял свою дубовую одежду, бросил куда-то в горы таких же мятых тряпок, и зарылся в одеяло, прогоняя из головы мысли обо всём сегодняшнем дне, о пропущенных занятиях и тренировках, об испорченном амулете и о взгляде Шена, когда он отталкивал его от Веры, истекающей кровью.

Хотелось исчезнуть из себя самого, а сон был единственным способом сделать это хотя бы на время. Барт поставил будильник на шесть и укрылся поплотнее.

3.29.1Б Взрыв моста

Утром он проснулся под звук дождя, долго лежал, не понимая, что мешает спать, а потом понял, что это будильник, когда пружина механизма раскрутилась почти до конца и звук изменился. Барт вскочил, понимая, что опаздывает, осмотрелся, понимая, что найти в этом бардаке приличную рубашку будет очень трудно, открыл шкаф и схватил форму, потому что она точно была чистой, и быстро надел, понимая ещё одну неприятную вещь — форма на него маленькая.

«Шен опять был прав.»

Посмотрев на часы, он вычеркнул из планов завтрак, освободив себе целых пятнадцать минут, расслабился, раз уж можно теперь не спешить, собрал сумку с тетрадями и учебниками, и телепортировался на базу отдела, потому что там можно было найти зубную щётку всегда в одном и том же месте, в отличие от его комнаты.

На базе было спокойно, дежурный сказал, что смены не переставляли, так что день свободен, Барт привёл себя в порядок, тихонько стащил из кабинета Дока свой амулет, который вчера переделал, и пошёл на занятие к учителю по артефактам.

Учитель был ещё с прошлого раза им недоволен, так что Барт сначала извинился за всё на свете, наврал с три короба о своём будущем упорстве и прилежании, и задал несколько каверзных вопросов по самостоятельно изученному материалу, и только потом стал задавать действительно интересующие его вопросы. Учитель долго изучал его самоделку, хмурил лоб и искал что-то в книгах, а потом посоветовал не использовать этот амулет на людях без тестов.

«Тоже мне новость, никакой амулет нельзя использовать на людях без тестов, это основы международного законодательства.»

Они проговорили больше часа, прежде чем Барт понял, что учитель не понимает, что держит в руках, и смирился с тем, что здесь помощи ждать не стоит. Он давно привык к тому, что учителя знают меньше него, так что не удивился, но всё равно расстроился — конкретно этого учителя он считал умнее других, он много интересного ему рассказывал раньше.

Сегодня из интересного было только несколько учебников по редким дефектам аур, которые учитель разрешил взять домой, когда Барт стал расспрашивать его о тонкостях слепков аур, которые он снял на Аллее Духов и рядом с Верой. Ауру самой Веры он показывать не рискнул — Шен запретил это делать, но она оставляла своё влияние на всём, к чему прикасалась, особенно на еде, воде и живых существах, у Барта был десяток слепков ауры чая, бутерброда, борща, столовой ложки и просто пола, по которому она ходила, она изменяла всё.

«Учитель считает, что это дефект. Учителя любое отклонение от статистической нормы считают дефектом.»

Он поблагодарил, забрал книги и пошёл телепортом в столовую базы, где как раз ужинали сменившиеся бойцы, в том числе, Док. Барт попросил у него ещё одну болванку для амулета, потом попросился к нему за стол, завалил этот стол учебниками и чертежами, а в воздухе вокруг развесил десяток иллюзий аур, пытаясь объяснить ему что-то, что сам не до конца понимал, одновременно разбирая каркас своего щита по слоям и объясняя каждый. В процессе объяснений внезапно нашлось много недостающих деталей теории, и они с Доком пришли к выводу, что Вера — маг без магии, у которого есть виденье, но нет возможности строить заклинания. Некоторые куски информации в эту теорию не укладывались, но Барт о них промолчал — на серьёзных щах втирать врачу про сказочных духов из цыньянских дворцов Барт не захотел, он сам уже считал это бредом, который ему привиделся от усталости и недосыпа.

Они радостно подтвердили свою теорию о магической природе Вериной силы несколько раз разными способами, успокоились довольные, хорошо поели и почти допили чай, когда где-то совсем рядом раздался мощный магический взрыв. Барт посмотрел на Дока, Док схватился за грудь и хрипло скомандовал, бледнея до серого:

— Телепорт к Шену, быстро! Это он!

Барт вскочил, построил телепорт и рухнул куда-то вниз, в грязь и темноту, только на втором кувырке поймав левитацией раскатывающиеся камни, себя и Дока. Они находились на каком-то склоне, как будто на горе, Шена не было, Барт не видел его, и не понимал, что так исказило его телепорт. Он обернулся к Доку:

— Где?!

— Под нами! — заорал Док, указывая на скалу внизу и отправляя вверх мощное заклинание подсветки, Барт его не знал.

Ярким рассеянным светом залило огромное пространство вокруг, глухую каменную стену старого замка, мостовую, жухлый лес на дальней стороне реки. Барт осмотрелся, узнавая абрис самых высоких шпилей на горизонте — они были в Оденсе, в каком-то из старых районов, и рядом была река, в глубоком русле, нависающем с двух сторон скальными берегами, один из которых был частично разрушен взрывом. Сейчас там валялись крупные обломки скалы, куски сломанной кирпичной кладки и металлических решёток, Док подхватывал их левитацией и убирал в сторону, они рассыпались, скатывались в реку.